Тем не менее Фрэнку совсем не нравилось, что он — пусть не намеренно — нанес ей душевную травму. Видит Бог, он не желал ей зла, но, если уж быть до конца честным, надо признать, что методы он выбрал никудышные. Он взялся защитить Сьюзен от гангстера Люка Трейдера и его банды. Однако Уайлдеру становилось все яснее, что кто-то должен был вовремя уберечь ее от самого защитника с его манерой размахивать кулаками.

Но вплоть до этого дня, напомнил себе Фрэнк, жесткие меры были необходимы, чтобы держать Сьюзен в узде. Она ни на минуту не прекращала отчаянно сражаться с ним, пока они оставались в коттедже. Если б он чего-то не предусмотрел и ей удалось бежать, трудно сказать, чем бы все закончилось. Не исключено, что кто-то из них или оба погибли бы.

Теперь, когда они вернулись на «Утреннюю звезду» и яхта стоит на якоре посреди пустынной бухты у необитаемого острова, по крайней мере отпала необходимость постоянно запугивать Сьюзен, чтобы удерживать ее от опасных шагов. Бежать ей здесь некуда и связываться не с кем, пока никто не пожаловал на остров. Ее возможности сейчас настолько ограничены, что можно чуть-чуть расслабиться и вести себя с ней дружелюбно, не боясь подвоха. Именно этого Фрэнку хотелось больше всего; по правде говоря, он устал от роли бессердечного хама.

Ему осточертело выдавать себя не за того, кто он есть на самом деле. Хотелось быть самим собой, может, тогда Сьюзен наконец поймет, что он не бездушный изверг. А узнав о подлинных причинах своего похищения, она осознает, что им двигало только искреннее желание уберечь ее от смертельной опасности…

Через час Фрэнк вернулся на кухню. Таблетки, оставленные им для Сьюзен, исчезли. Та могла, конечно, вышвырнуть их в море, но что-то говорило Фрэнку, что она действовала разумнее. Тем более что в раковине стояли оставленные ею грязные тарелки и кружка. Раз поела, значит, все же решила заботиться о своем здоровье.

Уайлдер очень беспокоился за нее, хотя и не хотел в этом сознаваться, и теперь почувствовал некоторое облегчение. Впрочем, от радости не осталось и следа, стоило ему лишь заглянуть в кормовую каюту и увидеть сидящую на кровати Сьюзен. Она поджала ноги, уперлась подбородком в колени, привалилась спиной к стене. Ветровку она сняла, а в остальном выглядела так же, как и раньше, — потерявшимся ребенком. И на Фрэнка накатило прежнее желание сжать ее в объятиях, осыпать ласками и поцелуями. Но в его нежностях, напомнил он себе, стоя в дверях, Сьюзен нуждается так же, как в знаках внимания какого-нибудь уголовника, сбежавшего с каторги.

— Почему бы вам не подняться наверх, не погреться на солнце? — предложил Уайлдер. Он знал, что ему не следовало приходить, но оставаться вдали от нее было выше его сил.

— Не хочется, — ответила Сьюзен безучастно.

У Фрэнка мелькнула мысль: а что, если вытащить ее наверх силой? Но нельзя было терять голову, ведь он решил предоставить ее на время самой себе и ни словом ни делом не задевать ее самолюбия.

— Дело ваше, — угрюмо буркнул Уайлдер, повернулся и пошел в свою каюту. Схватив куртку и начатый недавно роман, он вернулся в рубку.

Сьюзен присоединилась к нему минут на тридцать, а то и меньше, лишь за ужином. Все остальное время до вечера она, кажется, так и просидела на кровати, устремив взгляд в пространство. Фрэнк старался не досаждать ей своим присутствием, но под предлогом, что, мол, идет на кухню за очередной чашкой кофе, каждый час заглядывал в каюту удостовериться, что все в порядке.

Вскоре после десяти Уайлдер ощутил, что его с непреодолимой силой клонит ко сну. Он задраил главный люк и пошел в последний раз навестить Сьюзен. Та лежала поверх пледа совершенно одетая, уткнувшись лицом в подушку. Плечи мерно поднимались и опускались — Сьюзен спала.

Вообще-то он собирался на ночь запереть ее в каюте, но после того, что случилось, просто не посмел этого сделать. Даже ради собственного спокойствия. Открыть главный люк без ключа она все равно не сможет. До радиопередатчика или хоть какого-нибудь оружия, имеющегося на борту, ей тоже не добраться. Конечно, не исключена возможность, что Сьюзен отважится ударить его чем-нибудь по голове, но лучше уж подвергнуть опасности себя, чем снова заставить ее страдать. К тому же и риск не велик — спал Фрэнк всегда очень чутко.

Открыв шкафчик, где хранились запасные одеяла, он достал еще одно и укрыл им Сьюзен. Оставил включенным ночник на случай, если она проснется ночью, и ушел к себе, в носовую каюту. Там снял джинсы, швырнул их на гамак, забрался в постель и, вопреки ожиданиям, заснул как убитый.


Во вторник погода испортилась, подул холодный ветер, стало сыро и неуютно. Среда не принесла перемен. Сьюзен по-прежнему целые дни проводила в своей каюте, выходя лишь на завтрак, обед и ужин. Безропотно съедала и выпивала все, что предлагал ей Фрэнк, и опять удалялась к себе. Кажется, ничего иного от Уайлдера ей не было нужно. На вопросы отвечала односложно, никогда не заговаривая первой и старалась не смотреть ему в глаза. Похоже, Сьюзен ревностно оберегала свой маленький мирок, в котором обрела наконец душевное равновесие, и ее раздражала назойливость посторонних.

Чем мог помочь Фрэнк своей пленнице, чтобы та почувствовала себя несколько вольнее, в чем, видимо, нуждалась?.. Проклятая погода осложняла положение. Фрэнк тоже вынужден был почти все время сидеть внизу. Как тяжело находиться в замкнутом пространстве, когда стараешься лишний раз не попасться кому-то на глаза! Приходилось постоянно напоминать себе об этом — ради Сьюзен и ради себя самого.

Однажды он уже почти довел ее до грани катастрофы. И сейчас, когда они, отрезанные от всего мира, заперты вдвоем на этом тесном суденышке, Уайлдер боялся не совладать с собой, если окажется в опасной близости от нее. После того, что она пережила, Сьюзен легко уязвима, и он никогда не простил бы себе этого. Все может закончиться тем, что она на всю жизнь возненавидит Фрэнка. А он будет проклинать себя.

Конечно, ему ничего не стоит заставить Сьюзен слепо повиноваться его воле, но разве этого он так страстно желает? И тем не менее, если придется хоть год ждать окончания процесса по делу Трейдера, он, Уайлдер, всем чертям назло, заставит себя быть с ней предельно сдержанным. И ни при каких обстоятельствах больше не посадит ее себе на колени.

Фрэнк облегченно вздохнул, когда в среду утром не застал Сьюзен в ее привычной позе: застывшей как изваяние, со взглядом, устремленным в одну точку. Она приняла душ, переменила одежду и даже причесалась. Когда Фрэнк заглянул к ней перед обедом, она читала. Потом, ближе к концу дня, занималась рисованием. Правда, Сьюзен все еще чуралась его общества, избегала встречаться с ним взглядом, но Уайлдер тешил себя надеждой, что вскоре ее снова потянет к нему. Для начала она закатит грандиозную сцену, и Фрэнку уже представлялось, как он будет радоваться любому ее выпаду.

Четверг обещал быть погожим и ясным. Уайлдер возблагодарил судьбу. Все акты покаяния, намеченные ранее, он уже осуществил. Сегодня он собирался отвести душу и немного развлечь Сьюзен, независимо от того, будет она в настроении или нет.

Когда утром она пришла на чашку кофе, Уайлдер развернул навигационную карту, расстелил ее на стойке и повернулся к Сьюзен.

— Сегодня мы походим под парусом. На север вдоль острова Шэн, затем к острову Джилли.

— Хорошо.

Взяв обеими руками горячую чашку, от которой шел пар, Сьюзен прошла мимо, даже не взглянув на Уайлдера и его карту.

Он с трудом удержался от проклятий, шагнул за ней следом и схватил за руку.

— Снимаемся с якоря через тридцать минут. Будьте на палубе в полной готовности или я сам приду за вами.

— Что вы сказали? — Сьюзен вскинула голову, впервые за долгое время глядя на него в упор. В ее глазах он прочел настороженность.

— Сегодня мы походим под парусами, — повторил Фрэнк ровным голосом.

— Но я бы предпочла остаться здесь.

— Неужто вы еще не насиделись в каюте, сокрушаясь о своей горькой участи? Поверьте, вам необходим свежий воздух и солнце, и я непременно обеспечу вам и то и другое. Во что бы то ни стало, — добавил Уайлдер тоном, не допускающим возражений.

В темных глазах Сьюзен вдруг вспыхнуло бешенство, но она тут же отвернулась и безразлично пожала плечами. Отповеди, на которую рассчитывал Фрэнк, так и не последовало.

— Как скажете, — невозмутимо ответила Сьюзен.

— Я больше не желаю слышать этих слов. Если бы вы говорили искренне…

— Скорее на экваторе ударят морозы, Уайлдер, — буркнула она, захлопнув дверь каюты у него перед самым носом.

— С возвращением, миссис Ранделл! Мне вас очень недоставало, — весело произнес тот и направился в рубку.

Сьюзен вскоре присоединилась к своему тюремщику, как было приказано. Она надела свитер, рубашку и джинсы, сверху — ветровку, на ноги — палубные башмаки. Волосы спрятала под сине-красный платок.

Не скрывая своего негодования, Сьюзен уселась на скамью, демонстративно сложив руки на груди. Она продолжала упорно не замечать Уайлдера, пока тот поднимал якорь и заводил двигатель.

«Утренняя звезда» медленно поплыла к выходу из бухты. Фрэнк открыл шкафчик, достал пару рукавиц и бросил их Сьюзен на колени.

— Можете поработать с кливером, когда поднимем парус.

— А если я не знаю, как это делается? — с вызовом спросила она, натягивая рукавицу.

— Я научу.

— Чего ради? Вы же натренировались управлять яхтой в одиночку. — Сьюзен стрельнула глазами и гордо вздернула подбородок. Она была явно довольна собой.

— Плывем-то мы вместе, не забывайте этого.

Не в силах сдержаться, он улыбнулся Сьюзен во весь рот.

— Забудешь тут!

Словно не заметив его улыбки, Сьюзен отвернулась и засмотрелась на море.

При выходе из залива о яхту ударилась высокая волна, окатив палубу веером брызг. Сьюзен встала, легко преодолевая качку, вышла из рубки и закрыла люк сходного трапа. Затем принялась отпускать фалы, которыми аккуратно сложенный главный парус был привязан к гику.