Ги Бретон - В кругу королев и фавориток

Эта просьба короля доставила огромное удовольствие министру, всей душой ненавидевшему м-ль д`Антраг, чьи честолюбивые претензии он сразу понял и потому считал ее «откровенной шлюхой и настоящей стервой». В восторге от того, что может ей насолить, он поделился с несколькими близкими друзьями тем, что ему сказал король. Спустя два часа весь двор уже знал об этом, и каждый при виде Генриетты смотрел на нее с ядовитой усмешкой.

Генриетта узнала об этом лишь на следующий день. Гнев ее был ужасен. Она явилась в Лувр, ворвалась в кабинет к королю, хлопнув дверью, и принялась крякать, грубо браниться, а также поклялась взбунтовать все королевство и публично огласить королевское обещание жениться, если кто-нибудь, кроме нее, станет королевой Франции.

Генрих IV терпеть не мог сцен. Весь этот шквал брани он слушал с нескрываемой скукой. Когда Генриетта, наконец, выдохлась и прервала свои угрозы и оскорбления, он сказал спокойно:

— Но ведь надо еще, чтобы у вас родился мальчик!

Фаворитка покраснела, не нашлась, что ответить, и страшно оскорбленная удалилась.

На следующий день прохожие могли видеть катившую по Орлеанской дороге карету. В карете сидела не остывшая от гнева Генриетта, которая, бросив все свои дела, отправилась в собор Богоматери в Клери, чтобы вымолить у Пресвятой Девы ребенка мужского пола…

Пока фаворитка возносила молитвы на берегу Луары, в Париж пришла важная новость: папа, наконец аннулировал брак Генриха IV с королевой Марго [76] специальным указом от 15 декабря. Король был свободен…

И тут же вместе с Баччо Джованнини, представителем великого герцога Тосканского, король приступил к обсуждению вопроса о приданом Марии Медичи. Надо признаться, что вопрос этот был первостепенным, потому что, женясь на флорентийской принцессе, французский монарх стремился не столько обрести родственную душу, сколько провернуть удачную финансовую операцию.

Действительно, Тоскана с давних пор была кредитором Франции. Для завоевания собственного королевства Генрих IV не раз и не два прибегал к денежной помощи великого герцога Фердинанда, который всегда проявлял крайнее благородство. В результате король задолжал Тоскане 973450 золотых дукатов и очень надеялся, посадив на престол Марию Медичи, окончательно ликвидировать этот долг…

Кроме того, в стремлении улучшить тяжелое финансовое положение королевства монарх надеялся получить от Тосканы кругленькую сумму наличных денег.

Он запросил 1 500000 золотых экю.

Великий герцог был, разумеется, польщен возможностью усадить одну из Медичи на престол Франции и признавал, что такая честь должна вызвать достойные ответные шаги, и все же он нашел претензии Генриха IV несколько чрезмерными и оспорил их.

Начались длительные дебаты, во время которых король не постеснялся заговорить о своей скорой новой женитьбе.

Когда Генриетта вернулась из Клери, она нашла королевский двор в сильнейшем возбуждении. Узнав о том, что тут затевается, она пришла в такую ярость, что едва не лишилась разума, и вновь стала грозить королю громким скандалом.

Генрих IV с присущей ему ловкостью убедил ее в том, что все это не более чем политика, которая не будет иметь никаких последствий, и сумел успокоить любовницу.

Эта беспрецедентная ловкость позволила ему не только снова обрести «своих малышек» (именно так ему было угодно называть груди своей любовницы), но и выгадать два месяца спокойной жизни…

В начале марта 1600 года договаривающиеся стороны пришли, наконец, к согласию. Великий герцог давал за племянницей 600000 золотых экю, из которым 350000 будут выплачены в день свадьбы, а остальная сумма должна была компенсировать имевшийся долг.

Итог переговоров показался Генриху IV удачным, и потому он, не говоря ни слова Генриетте, направил г-на де Сийери во Флоренцию подписать брачный контракт.

После подписания было официально объявлено об обручении, и Генриетта д`Антраг, возмущение которой можно было понять, отреагировала на это столь громогласно, что итальянские послы, слышавшие ее вопли, в основном стоя под дверью, поспешили попрятаться по своим комнатам. Попавший в большое затруднение король начал с того, что подарил ей земельное владение в Вернее, возведенное в маркизат, что послужило ей некоторым утешением, потом верой и правдой поклялся, что не собирается жениться на Марии Медичи. К Генриетте снова вернулась надежда. Зная, что он очень влюблен, она надеялась, что сможет добиться от него всего, даже разрыва с Тосканой…

Успокоившись на какое-то время, она снова стала мягкой и нежной и, как утверждают некоторые, «одарила короля новыми удовольствиями…».

Однако время шло и с каждой неделей Генрих IV все больше нервничал. На седьмом месяце беременности Генриетты он с тревогой думал о том, что если она разродится мальчиком, он окажется в ловушке между обещанием жениться, подписанным в Мальзербе, и обязательством, подписанным г-ном Сийери во Флоренции. Возможность такой ситуации мешала ему спокойно спать.

К счастью, на помощь ему пришло само небо. Однажды в Фонтенбло, когда Генриетта спала, в открытое окно ее комнаты влетела молния и прошла через кровать. Фаворитка так перепугалась, что у нее случились преждевременные роды и она произвела на свет мальчика, который почти сразу умер.

Узнав об этом событии, Генрих IV почувствовал огромное облегчение. Он обнял несчастную Генриетту, чьи мечты разом испарились, и с легким сердцем уехал в Лион.

Всю дорогу он резвился, как мальчишка, а встретив друзей, закатил пирушку, потом остановился в Мулене и провел там целую неделю в объятиях Мари Бабу де ла Бурдезьер, одновременно обмениваясь любовными письмами со своей флорентийской невестой. В одном из них, избытке хорошего настроения, он написал: «Как вы желаете мне сохранения моего здоровья, так и я желаю вам того же, чтобы после вашего приезда мы смогли произвести на свет хорошенького ребеночка…»

Эта переписка становилась день ото дня все более нежной. Король называл свою невесту «моя госпожа» и, по обыкновению, впадал в экзальтацию, клянясь ей в вечной любви и целуя «миллион раз» ее ручки. Мало-помалу, захваченный собственной игрой, он почувствовал влечение к этой маленькой флорентинке, которую и знал-то только по портрету, к тому же сильно приукрашенному…

Было решено, что бракосочетание состоится во Флоренции, по доверенности, и король принялся искать человека, который смог бы представлять его в столь торжественных обстоятельствах.

Но так как у него не было никаких понятий о приличиях, он не придумал ничего лучше, чем выбрать для этой цели Роже де Бельгарда, бывшего любовника Габриэль д`Эстре, того самого, которого он однажды обнаружил под кроватью своей любовницы…

Церемония состоялась 5 октября, и провел ее кардинал Альдобрандини, специально присланный папой.

Узнав, что все свершилось, Генриетта, находившаяся в Лионе, куда ее вызвал король, вновь поддалась приступу гнева. Она обозвала своего любовника лжецом и спросила у него, когда должна приехать его «банкирша».

— Сразу же, как только я очищу двор от всех шлюх, — ответил король.

После этого между ними на несколько дней установился заметный холодок.

30 октября Мария Медичи высадилась в Тулоне. 3 ноября она прибыла в Марсель, 16 — в Экс, а 2 декабря в Лион, где, к своему удивлению, не нашла короля. Развязный и безответственный, он, оказывается, отправился в небольшое путешествие в обществе Генриетты, с которой снова помирился…

Из путешествия он возвратился только через неделю.

А так как в момент его возвращения было девять часов вечера, он прямиком направился к королеве и принялся колотить в дверь ее комнаты. Она собиралась спать и уже разделась. При виде собственного мужа она упала на колени, но он поднял ее, взял на руки и в долгом поцелуе припал к ее губам.

— Я надеюсь, что вы одолжите мне краешек вашей постели, поскольку я не привез свою, — сказал он. И не дожидаясь ответа, разделся и лег рядом с Марией Медичи.

Через десять минут она стала королевой Франции…

Первый контакт новобрачных оказался не особенно удачным. Король нашел королеву дряблой, пресной, слишком толстой, глуповатой и неопытной, тогда как Марию Медичи мучил исходивший от короля сильный козлиный запах. Историк, современник тех событий, сообщает даже, «что от него так воняло, что ей стало дурно» [77].

Короче говоря, у каждого из них была «своя причина не ощутить любовного опьянения», и потому оба сохранили не слишком приятное воспоминание о первой брачной ночи. Но они вступали в брак не для того, чтобы развлекаться, и на следующую же ночь, несмотря на неприязнь друг к другу, они мужественно встретились вновь ради общего дела и постарались потрудиться не напрасно.

Как известно. Господь помогает усердствующим: королева понесла.

Король немедленно покинул Лион и возвратился в Париж, где его ждала, Генриетта д`Антраг. После нескольких дней, отданных долгу, он разрешил себе немного наслаждения. Толстая и нескорая умом флорентийка вызвала у него ностальгию по тонкой и умной любовнице. Едва добравшись до столицы, он сразу отправился в особняк Ларшан, где жила Генриетта, и доказал ей, что женитьба нисколько не лишила его сил. Любовники не покидали постель несколько дней. Когда же, наконец, встали, Генриетта также оказалась беременной…

Желание вновь встретиться с женщиной, которую любил, побудило короля совершить грубейшую ошибку: он оставил Марию Медичи одну в компании разномастных авантюристов, которых она привезла с собой из Италии и которые составляли ее свиту.

Среди этой своры бессовестных типов были двое, женщина и мужчина, которым вскоре предстояло сыграть во Франции катастрофическую роль. Ее звали Леонора Дози, его — Кончино Кончини…