Ли Бристол - В кольце твоих рук

Роджер сразу же потерял всех своих компаньонов. Один попал под шпагу солдата, резанувшего его прямо по горлу. Кровь брызнула фонтаном, и пират повалился на землю. Другой уже добежал было до корабля и стал взбираться на борт, но тут в него угодила пуля, и он с криком полетел в воду. Третий же вообще делся неизвестно куда, и Роджер, обернувшись, обнаружил себя в полном одиночестве. Едкий дым щипал ему глаза, забивался в легкие. «Грозу» уже не было видно из-за сплошной стены огня.

Роджер еще раз безнадежно оглянулся вокруг себя и побежал в лес — подальше от места сражения.

Такой бойни Сторм еще ни разу не приходилось видеть. Воздух сплошь пропитался порохом, из-за дыма день казался непроглядной ночью. Не различая ничего перед собой, Сторм исступленно размахивала кинжалом, и пару раз кинжал даже натыкался на человеческую плоть, но вскоре ей пришлось отступить под натиском солдат. Сторм слышала, как падают вокруг с предсмертными криками ее люди, и понимала, что сопротивление бесполезно, но все равно продолжала отбиваться по мере сил.

— Все по местам! Зарядить орудия! — кричала она, но уже не оставалось никого, кто мог бы выполнить ее команду, — каждый пират, окруженный врагами, мог защищать разве что самого себя.

Сторм побежала к носовым орудиям. Помпи бежал перед ней, расчищая путь шпагой.

Добравшись до передней палубы, Сторм начала разворачивать орудие. Один верный выстрел в кучу врагов, спускавшихся с холма, — и тогда еще есть шанс, что, может быть, не все потеряно…

С трудом справившись с тяжелым орудием, Сторм вдруг почувствовала, как чья-то рука схватила ее за волосы, заставив вскрикнуть от боли.

— Помпи, сюда!

Гигант взмахнул шпагой, и нападавший упал прямо на Сторм. Помпи продолжал сражаться, защищая ее.

В кромешном дыму Сторм не могла различить где друг, а где враг, но ей казалось, что не осталось уже никого — только она и Помпи.

Вдруг краем глаза Сторм заметила, как офицер в красном мундире поднял саблю.

— Помпи, берегись! — закричала она.

Негр обернулся, но было уже слишком поздно. Шпага опустилась, кровь брызнула фонтаном, и Помпи всем своим огромным телом повалился на палубу.

— Нет! — отчаянно закричала Сторм.

Она оставила орудие и побежала к Помпи, но, поскользнувшись в луже крови, упала рядом с ним. Кинжал выпал у нее из руки.

Черный Помпи, который был предан ей больше всех на свете и всегда защищал ее, отдал за нее свою жизнь…

— Нет! — снова закричала она.

Пошарив вокруг себя и найдя свой кинжал, Сторм, не помня себя от ярости, бросилась на офицера…

Плантация Сайпресс-Бей Июль 1720 года

С тех пор как Саймон уехал, прошла всего неделя, но Августе эта неделя показалась годом. Жаркие летние дни ползли медленно, и она чувствовала себя маленькой серой мышкой, загнанной в угол сразу тремя кошками.

Семейство Трелон было явно недовольно своим визитом. Трелон-старшая постоянно жаловалась на жару, на еду, на ленивых слуг, на запахи конюшни, а ее дочери — на скуку, на то, что приходится рано вставать, на отсутствие компании… В глубине души Августа не осуждала их: поскольку Саймон уехал, их пребывание в Сайпресс-Бей теряло всякий смысл, и она мало чем могла развлечь их. Они играли в карты, ездили верхом, по вечерам музицировали на клавесине — Августа, впрочем, была не бог весть какой певицей, да к тому же пальцы ее плохо справлялись со столь сложным инструментом — и еще сплетничали, пока не исчерпали все подходящие темы.

Августа пыталась быть гостеприимной хозяйкой, но ей не всегда это удавалось. Иногда она даже не знала, о чем говорить с этими пустоголовыми девицами и их занудной мамашей. Наконец однажды вечером миссис Трелон объявила, что, к ее сожалению, они вынуждены прервать визит.

На следующий день большой холл наполнился всевозможными саквояжами и дорожными сумками. Лошади давно уже были запряжены и парились под немилосердно палящим солнцем, переминаясь с ноги на ногу.

В гостиной Августа пила чай с двумя девицами, которые прощались уже, наверное, по десятому разу, поджидая свою матушку.

«Наверняка отправятся в еще какой-нибудь знатный дом», — с иронией отметила про себя Августа.

— Жаль, что вы так и не повидались с Саймоном, — сказала она вслух. — Может быть, заглянете к нам снова на обратной дороге?

— Да мы и сами пока не знаем наших планов, — рассеянно протянула старшая дочь, Люсинда.

— И все-таки постараемся, — тряхнула золотистыми кудряшками Дарьен. — Жду не дождусь рассказов Саймона о его путешествиях! Это всегда так интересно!

Люсинда кинула на сестру ревнивый взгляд из-под густых темных ресниц:

— Дарьен, ты нетерпелива, как ребенок! — Она повернулась к Августе, пытаясь изобразить теплую улыбку: — Впрочем, я думаю, мы увидим твоего очаровательного брата на балу у губернатора. Вот когда мы сможем вволю посплетничать! Ты наверняка поедешь в Бат заказать новых платьев, а уж мы-то непременно там будем!

— Вообще-то, — улыбнулась Августа, — у меня здесь есть отличная портниха.

— Ну что ты! — улыбнулась в ответ Люсинда. — Она, может, и неплоха для провинции, но я могу сводить тебя к первоклассной портнихе, и та подберет что-нибудь специально для тебя.

— Хотя, разумеется, — вставила Дарьен, — с твоей фигурой это будет непросто.

Сами сестры, разумеется, были, как всегда, одеты с иголочки. Серо-голубое платье Люсинды и розовато-лиловое — Дарьен были словно специально подобраны для этой гостиной в золотистых и белых тонах. Девицы переодевались по четыре раза в день, и Августе было далеко до их познаний в области моды, да она к этому и не стремилась.

Люсинда задумчиво запрокинула головку, отчего лучи утреннего солнца заиграли в розовых перьях ее шляпки, специально подобранных к ее волосам цвета красного дерева.

— А ты не пробовала носить более тугие корсеты? — спросила она у Августы.

— С ума сошла? — воскликнула Дарьен. — Бедняжка же задохнется! Я лучше покажу вам одну вещь — недавно пришел журнал из Франции. Там сейчас придумали платье, которое отлично скрадывает полноту! Мне такое, конечно же, не подойдет, — наморщила она носик, — но на тебе, Авеста, будет смотреться вполне…

— Да где же, наконец, мама? — нетерпеливо прервала Люсинда, не желая больше обсуждать столь скучную тему, как проблемы Августы.

Дверь неожиданно открылась, и на пороге появился Питер. Увидев его, Августа облегченно вздохнула.

— Мисс Гусси, — произнес он, — вы просили посмотреть, что с вашей лошадью. У нее немного ослабла одна подкова. Я ее перековал, так что теперь все в полном порядке.

На минуту Августа даже забыла о своих гостьях. Высокий, сильный Питер был словно глоток свежего воздуха в этой душной атмосфере. Как с ним всегда все просто!

— Здорово! — Августа в душевном порыве подбежала к Питеру и обняла его. — Значит, сегодня мы поедем кататься?

Питер посмотрел на нее своими добрыми глазами:

— Разумеется, мисс, если вы хотите.

Августа, почувствовав, что ее гостьи смотрят на нее, опустила руки и слегка покраснела.

— Смелее, мисс, — улыбнулся Питер. — Доброе утро, — кивнул он Трелонам, вспомнив, что забыл с ними поздороваться. — С вашего позволения, мисс. — Он вышел.

Питер, управляющий и друг Саймона, всегда поднимал настроение Августе. И как он только умел? Улыбаясь, Августа повернулась к своим гостьям. Но улыбка сразу же сошла с ее липа, как только она заметила, что девицы многозначительно перемигнулись.

— Ты так фамильярна со всеми слугами? — проговорила Люсинда, обмахиваясь кружевным платочком, словно желая прогнать неприятный запах. — Впрочем, я не знаю, может быть, в провинции так принято…

Августа покраснела еще больше.

— Просто Питер давно с нами, — сказала она.

— Тебе повезло! — фыркнула Дарьен. — Он, я думаю, даже спит с вами в одном доме?

— Неудивительно, — скривила губки Люсинда, — что ты не боишься оставаться одна!

— Какой он огромный! — воскликнула Дарьен. — Он, кажется, шотландец? Обожаю шотландцев! Знаете, что о них говорят?

Люсинда заинтересованно наклонила голову. Дарьен захихикала, прикрывая рот:

— Говорят, что они… как бы это сказать… очень крупная нация. — И разразилась новыми смешками.

— Ерунда, — поморщилась Люсинда, — дело не в нации. Дело в том, что они проводят много времени на свежем воздухе. Я знаю из достоверных источников, — она наклонилась вперед, понижая голос, — что слуги… как бы это сказать… гораздо сильнее в любви. Рассказывают, что леди Алькомб — а она уже десять лет как замужем — чуть не померла со страха, случайно наткнувшись на своего кучера в бане — такой огромный у него был…

— И что же она? — Глаза Дарьей удивленно округлились. — Упала в обморок?

— Ну, этого я не знаю, — улыбнулась Люсинда, — зато мне известно, что леди Алькомб с тех пор очень счастливая женщина!

Августа со стыда готова была провалиться сквозь пол. Слышал бы это Саймон… Но что было неприятнее всего — так это то, что поводом для разговора стал Питер, словно он такой же дегенерат, как кучер этой самой леди Алькомб! Августа была в ярости, и ей вдруг захотелось, чтобы прямо сейчас вошел Саймон и положил конец этим дурацким разговорам.

Дарьен, оправившись от притворного шока, игриво заметила:

— На твоем месте, дорогая Августа, я бы не спускала с этого шотландца глаз. Говорят, у них зверский аппетит…

Это уже выходило за всякие рамки.

— Неужели ты можешь предположить, — возмутилась Августа, — что Питер…