Минимум макияжа: несколько взмахов кисточкой от туши и пару мазков блеска для губ. Я собираю

волосы в беспорядочный конский хвост и вот я готова. Почти. Открываю верхний ящик моего

ночного столика и достаю мамино ожерелье. Оно изумрудное, на серебряной цепочке – простенькое,

но очень красивое. Мама говорила, что изумруд подходит к цвету моих глаз, я всегда хотела, чтобы

это было правдой. Всякий раз, когда я восхищалась им, она говорила: "Однажды оно станет твоим".

Мы никогда не думали, что "однажды" настанет так скоро.

Я надеваю ожерелье на шею, и оно идеально сидит на моей ключице. Единственное идеальное

место моего тела. Я закрываю ящик, но не достаточно быстро, чтобы проигнорировать то, что лежит

среди остальных моих украшений. Кольцо. Кольцо Тары.

Очень рискованно держать его здесь, но я не знаю, что с ним ещѐ сделать. Я не могу так

просто от него избавиться. Это будет неправильно. И я не хочу прятать его в ящике от носков или в

чѐм–то похожем. Это драгоценность, и оно заслуживает, чтобы за ним приглядывали.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Я заглядываю за плечо: призрак Тары ушѐл. Я снова открываю ящик и достаю кольцо. Оно

тонкое и красивое, три нити серебра сплетены вместе. Тара носила его на мизинце правой руки. Она

никогда его не снимала, даже когда плавала. В прошлом, когда мы были друзьями, Тара носила его

на указательном пальце. Обычно она крутила его, когда нервничала. Не думаю, что она всѐ ещѐ это

делает (я имею в виду, делала). Думаю, особо не приходиться нервничать, когда ты главная персона

на верхушке социальной пирамиды.

Прежде чем я успеваю понять, что делаю, я надеваю кольцо на свой мизинец. Оно подходит

идеально и смотрится правильно. Странно, мысль о том, чтобы его носить, не показалась мне

сумасшедшей. Что заставляет меня чувствовать себя немного неправильно, немного... Алисой. Я

кручу его на пальце, как и она. Это успокаивает. Но, конечно, я никогда не смогу его носить, и

особенно не сегодня. Так что я положила его туда, откуда взяла и захлопнула ящик сильнее, чем

нужно было. На пути к месту встречи с Джеком, всѐ, о чѐм я могу думать – это кольцо. В

особенности, как оно соскользнуло с пальца Тары, когда мы еѐ отпускали. Какова была вероятность,

что это произойдѐт? Словно, это должно было произойти со мной. Поэтому я не смогу двигаться

дальше. Никогда не смогу забыть.

Лондон сегодня восхитительный: не серый и не грязный, как обычно. Первые лучи

солнечного света за несколько недель, а я собираюсь застрять в музее. Невероятно.

Огромное количество людей сидят снаружи, хотя ещѐ довольно холодновато. Мальчик и

девочка целуются, словно собираются побить какой–то мировой рекорд. Трудно не смотреть. На

секунду я думаю, что, может быть, в конце концов, музей тоже подходит для свиданий, но потом я

заметила рюкзаки и камеры. Туристы. Они не в счѐт.

Я иду к главной двери, прежде чем мальчик–турист и девочка–туристка всѐ–таки решают

встать и заставить меня блевать. У меня заняло несколько секунд, чтобы привыкнуть к свету. Место

переполнено. Везде люди. И громко. На мгновение я чувствую панику, но потом вижу его. И паника

моментально испаряется. Он сидит на полу, рядом с массивным скелетом динозавра. Он читает

потрѐпанную книгу в мягкой обложке, совсем не обращая внимания на окружающих. Его волосы

падают ему на глаза, а он продолжает убирать их в битве, где он терпит поражение.

Знаю, я должна подойти и поздороваться, но я не хочу, пока ещѐ нет. Кажется, словно сейчас

происходит одна вероятность. Нереальная, но я сильно стараюсь представить себе, словно я его

девушка, а он меня ждѐт, стараясь затеряться в своей книге, когда на самом деле думает обо мне. Или

о чѐм–то другом.

Он поднимает глаза и ловит мой взгляд. Неловко. Он машет и встаѐт на ноги. Я иду к нему,

практически сталкиваясь с одной из тех страшных детских колясок. Джек не заметил, потому что он

был занят заталкиванием книги в свою огромную сумку. Затем наступает неловкий момент, когда я

стою перед ним и машу в знак приветствия. Он обнимает меня, и я благодарю Бога за то, что хоть

один из нас знает, как быть нормальным. Он так хорошо пахнет: свежо и приятно. Он, безусловно,

после бритья. Я изо всех сил стараюсь игнорировать голос в своей голове: "Побритый = свидание!" Я

также стараюсь не уткнуться лицом в изгиб его плеча и не остаться стоять так вечно. Потому что это

может его напугать.

После объятий наступает небольшая тишина.

– Значит... природно–исторический музей?..

– Эм, да. Когда я послал тебе сообщение, то осознал, что ты можешь подумать, будто я

полный извращенец. Я просто... мне нравится быть здесь, – он похож на застенчивого мальчика.

– Нет, нет, всѐ в порядке! Я сто лет здесь не была.

– О, Господи, тебе понравиться! Здесь столько клѐвых вещей, – он морщится и кладѐт руку

мне на плечо. Я почти теряю сознание. – Алиса, я должен кое–что тебе сказать, – о, Господи. –Ладно,

вот. Я – огромная зануда. Я не могу преодолеть свою динозаврскую зависимость. Я смотрел "Парк

Юрского периода" тридцать семь раз. Дома у меня много, на самом деле много, книг о динозаврах, –

он делает глубокий вдох и опускает голову, затем смотрит на меня сквозь волосы. – Ну вот, теперь

ты знаешь мой секрет. Я пойму, если ты захочешь помочь. Просто я подумал, ты должна знать, во

что ввязываешься...

Ввязываюсь? Что это значит? Ничего. Это ничего не значит. Успокойся.

В его глазах сверкают искорки.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

– Так что теперь ты знаешь и сейчас, думаю, твоя очередь... Какой маленький грязный секрет

есть у тебя?

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 21

Мой желудок сжимается, и я готова рвать всѐ, вплоть до футболки Джека.

Мне каким–то образом удаѐтся взять себя в руки.

– С чего бы мне начать? Что на счѐт того, что я была одержима коллекционированием слонов,

не настоящих, конечно. Или то, что я и папа играем в "Скраблл" по крайне мере три раза в неделю.

О, или вот хороший факт... я провожу большую часть вечеров пятницы в библиотеке.

Что. Я. Делаю?!

– Вау. Это действительно впечатляющий список занудных вещей. Ты выиграла. Ты,

безусловно, больше зануда, чем я. Преклоняюсь пред тобой, королева Занудства, – и он на самом

деле делает небольшой поклон. Я дуюсь и хмурюсь одновременно, пока не понимаю, что это вряд ли

самый привлекательный взгляд в мире.

Может, дуюсь–хмурюсь взгляд оказался слишком очевидным, потому улыбка соскользнула с

его лица.

– Прости! Я не думал... Ты не...

Я смеюсь и хватаю его за руку.

– Всѐ в порядке. Меня называли и похуже! – В основном твоя сестра. – Теперь пошли,

покажешь мне динозавров.

Он позволяет мне тащить его в сторону динозавров. Его рука жилистая и сильная под моими

пальцами. Таким образом, мы ходили вокруг динозавров, и это в миллион раз веселее, чем мне

казалось. Джек действительно в этом знаток. Он очень милый, когда в восторге путается со словами,

пытаясь заставить меня заинтересоваться. На это много времени не понадобилось, потому я начинаю

задавать ему вопросы (и искренне желаю знать ответы).

Пару раз он останавливается на полуслове и спрашивает.

– Я тебе наскучил, так?

Я смеюсь и говорю, что наслаждаюсь этим. Его улыбка заставляет меня забыть обо всѐм,

кроме этого момента. Здесь. Сейчас. Джек. Я. И комната, полная мѐртвых ящериц.

Когда мы гуляем по остальным секциям, я как–то забываю о ситуации "не свидание". И ещѐ

больше удивляюсь, когда мне на время удаѐтся забыть о Таре. Но потом Джек спрашивает или

делает что–то, что напоминает мне о ней, и из моего тела словно уходит весь воздух.

Нет, Джек не похож на неѐ или что–то подобное. Но есть очевидное семейное сходство в

некоторых чертах. Его глаза и его волосы темнее еѐ, но его нос и губы такой же формы, как и у неѐ.

Если бы у меня был талант художника, то я бы нарисовала этот рот. Мне нужно прекратить думать о

рте Джека сейчас же. Хотя в нѐм есть то, что не походит на Тару. Это несущественные вещи. То, как

он проводит рукой по волосам. И ухмылка на его лице, когда он дразнит меня. И пристальный взгляд

его глаз, когда он думает, что я не замечаю.

После трѐх часов ходьбы по музею, мои ноги убивают меня. К счастью, Джек, кажется,

почувствовал, что мне уже хватит, и предложил пойти и посидеть на ступеньках на улице. Слюнявая

пара слюнявилась уже где–то в другом месте, слава Богу. Но я не могу сдержать улыбки, когда Джек

садится на то же самое место.

Сейчас стало холоднее. Мы единственные, кто сидит на ступеньках.

– Спасибо, Алиса, –его пристальный взгляд вернулся и на этот раз я цепенею.

– За что? – Мягко спрашиваю я.

– За то, что помогла мне забыться на время. Не думал, что это возможно, – он громко