— Но ведь это — дополнительная нагрузка, я и так устаю. И потом, это же оплачиваться не будет?

— Ах, как вы, молодые, всё на деньги переводите. Вот в наше время мы всю дополнительную работу вели совершенно бесплатно. У каждого учителя раз в неделю обязательно были дополнительные занятия, кружки, факультативы. Была ещё и общественная нагрузка! А сейчас?

Ольге стало неловко. Действительно, когда она училась в школе, так и было, и сама она бегала к Галине, своей математичке, на дополнительные занятия. Там было очень интересно. Во многом благодаря этим дополнительным занятиям она и поступила в институт.

— Ну хорошо, — сказала она, — я в третьей четверти попробую это организовать, если нужно…

— Это, милая моя, в первую очередь вам нужно. Впрочем, никто не говорит, что вы должны это делать бесплатно. Школа, правда, оплатить вам это не сможет, а вот родители учеников — вполне. Обычно за такое занятие берут по пятьдесят рублей с ученика. Кстати, и сам ребёнок, когда деньги за занятия платит, гораздо серьёзней к ним относится и не прогуливает. Чем больше группа… Вы меня понимаете, Ольга Ивановна?

— Да, Анна Абрамовна, я вас понимаю.

— Вот и хорошо, а с отчётом не затягивайте, чем раньше сдадите, тем лучше.

Анна Абрамовна ушла, а Ольга задумчиво смотрела в окно, не замечая ни прозвеневшего звонка, ни заходящих в класс учеников. Сознание её словно раздвоилось, будто две разные Ольги вели диалог в её голове.

— Если я десяток отстающих наберу, получится две тысячи в месяц, а отстающих гораздо больше, а ещё те, кто четыре и пять хочет. Вот я и сто долларов эти верну, и вообще… — говорила одна.

— А ведь с тебя Галина денег не брала! — вспоминала другая.

— Ну и что, время другое было.

— Всего шесть лет прошло.

— Целых шесть лет. Всё изменилось.

— А люди остались теми же. Представления о порядочности остались теми же.

— А что тут непорядочного? Я буду давать им знания. «Знания — свет, а за свет нужно платить!»

— Это не твоя фраза.

— Пусть не моя, но от этого она не становится хуже.

— Но и лучше она не становится. Помнишь, как вам на педагогике объясняли: «Человек тем и отличается от животных, что от поколения к поколению передаёт всё увеличивающуюся сумму знаний. Если этот процесс прервать, человек вернётся в животное состояние».

— Вот я и передаю.

— Заметь, передавать, а не продавать.

— Бесплатно я их каждый день на уроках учу. Это дополнительная работа.

— В институте тебя, кстати, тоже бесплатно учили.

— Ещё бы! Какой дурак платить за такую специальность станет? Бесплатно учили, а теперь приходится бесплатно работать.

— Иди на другую работу.

— В проститутки?

— Почему сразу в проститутки, можно поискать…

— А если мне эта работа нравится? Если мне нравится быть учителем?

— Тогда работай честно.

— Я и работаю честно. Только мне, кроме работы, ещё и кушать хочется, мне ещё и одежда нужна, я же детям пример показывать должна, даже в одежде.

— Всё равно это непорядочно. Олегу это не понравится.

— А в старом рванье я ему понравлюсь? Отвяжись! Я ещё ничего не сделала.

— Сделаешь… — прошептал удаляющийся голос.

Ольга, словно очнувшись, увидала сидящий перед ней притихший класс.

— Ольга Ивановна, вам плохо? Может, в медпункт сбегать? — Даша с тревогой смотрела на неё с первой парты.

— Нет, Даша, не нужно, — Ольга встряхнула головой, отгоняя наваждение, — всё нормально, я просто задумалась. Откройте тетради, напишите сегодняшнее число…

Придя с работы домой, Ольга снова задумалась. Деньги за дополнительные занятия она если и будет получать, то ещё не скоро. А где их взять сейчас? «Может, Стасу позвонить, — подумала она, — а что?»

— Малыш? — голос Стаса был трезв и в нём звучало неприкрытое удивление. — Ты? Сколько лет, сколько зим!

— Стасик, миленький, — торопливо заговорила в трубку Ольга. — Выручи меня, пожалуйста. Мне очень нужны сто баксов или хотя бы две тысячи.

— Две тысячи баксов?!

— Нет, рублей, конечно. Мне взаймы, я через месяц отдам.

— Ну две штуки я найду, не вопрос. Случилось что?

— Ничего не случилось, просто нужно купить одну вещь. Я тебе отдам, через месяц отдам.

— Тебе сейчас нужно? Ну приезжай.

— Спасибо, Стасик, еду.

Ольга бросила трубку и, впопыхах накинув куртку, полетела к Стасу.

Стас был трезв, несмотря на Ольгины отнекивания, заставил снять куртку и повёл на кухню пить кофе. Там было на удивление чисто: ни привычной горы грязной посуды, ни пепельниц, набитых вонючими окурками, ни пустых бутылок в углу возле мусорного ведра. Посуда стояла на своих местах, раковина и плита, хотя и не блестели белизною, но их явно недавно мыли.

— Стасик! — Ольга уселась на кушетку, стоящую возле кухонного стола и, пока хозяин готовил растворимый кофе, оглядывалась вокруг. — Что случилось? Откуда такая чистота? Ты принимал официальных гостей? Неужели ты сам навёл такой порядок?

— Не хами, малыш, можно подумать, что я — неряха и грязнуля.

— Но и особого стремления к чистоте я у тебя раньше не замечала.

— Раньше… Всё имеет своё начало и свой конец. Сколько можно в бардаке жить?

— В любом случае, чувствуется присутствие женской руки, сам бы ты такой порядок не навёл.

— Ты меня недооцениваешь, ладно, хватит, расскажи лучше о себе. Сто лет тебя не видел. Сама не звонит, а дозвонишься, разговаривать ей некогда. Что за дела?

— Ой, Стас, времени действительно совсем не остаётся. Весь день на работе, вечером дома дел полно, да и к урокам надо готовиться, тетради проверять…

— Вот только не надо мне лапшу на уши вешать. Заработалась она! Кто там тебе помогает к урокам готовиться?

— Стас, я же не спрашиваю, кто тебе помогает порядок на кухне наводить.

— А ты спроси, я тебе отвечу. Да, есть одна, но если ты захочешь мне помогать, её уже завтра не будет.

— Нет, Стасик, ты уж сам как-нибудь, без меня.

— Мне тебя не хватает.

— Знаешь, Стас, я, наверное, пойду, — сказала Ольга, вставая и понимая, что, пожалуй, напрасно обратилась к Стасу.

— Подожди, я же тебе ещё деньги не дал.

— Лучше, наверное, не надо.

— Брось, малыш, не сердись. Просто я действительно по тебе скучаю. Погоди, я сейчас, — он исчез в комнате и очень быстро вернулся с деньгами, — держи!

— Ой, Стасик, вот спасибо! Ты меня так выручил, так выручил! — Ольга благодарно чмокнула Стаса в щёку.

— Здрасьте! — Стас продемонстрировал обиду. — Я тебе что, подружка или братик? Кто же так целует, когда спасибо говорит?!

Ольга благодарно улыбнулась и неосторожно потянулась к знакомым губам Стаса, тут же поняв, что делать этого было нельзя. Стас сгрёб её своими сильными руками и закрыл ей рот страстным поцелуем. Он целовал её горячо и требовательно, не давая опомниться, перевести дыхание, так что она даже не сразу поняла, что уже не стоит посреди кухни, а лежит на кушетке. Одна рука Стаса уверенно сжимала её грудь, другая теребила молнию джинсов.

— Ну, Стас, ну ты что! — забилась Ольга, пытаясь вырваться из цепких рук. — Ты с ума сошёл? Пусти, я не хочу, мне нельзя сейчас! Стас!

Но где там! Стас всё целовал и целовал её губы, шею, стянул с неё через голову свитер и впился губами в грудь. Ольга отбивалась яростно, но чувствовала, что потихоньку проигрывает. Если бы это был не Стас, а кто-то посторонний, она бы могла и коленом в пах врезать, и по башке чем-нибудь огреть, и рожу расцарапать. Но это был Стас, с которым не так давно она любила вот так играть, изображая сначала неприступность, потом уступала понемногу, чтобы, в конце концов, сдаться окончательно на милость победителя.

Но то было раньше. Сейчас Ольге был неприятен его знакомый напор, безоглядная требовательность. Когда Стас стащил с неё джинсы, она поняла, что проиграла окончательно, и неудержимые слёзы обиды хлынули из глаз.

— На! — закричала она Стасу, бесстыдно раскидывая ноги. — На! Жри! Насилуй! Подавись!

Ошарашенный Стас отпрянул от неё, посмотрел слегка безумным, но постепенно светлеющим взглядом и резко встал с кушетки.

— Бери! — рыдала Ольга. — Заплатил, так забирай! Лопай!

Стас, всё ещё тяжело дыша, отвернулся к окну.

— Оденься, — буркнул он.

Пока продолжавшая всхлипывать и вздрагивать Ольга приводила себя в порядок, он молча смотрел в глубину тёмного стекла, будто было там нечто особенное, видимое только ему. Только когда Ольга оделась и вышла в переднюю, он повернулся, увидел на столе скомканные купюры, разгладил их и вышел за ней.

— Прости меня, малыш, — сказал он, пока она натягивала куртку. — Возьми, пожалуйста, я взаймы даю.

Ольга, понимая, что деньги лучше не брать, всё же взяла их и, вздохнув, положила в карман.

— Пока, Стас, я отдам через месяц.

— Пока, малыш. Как хочешь.

Глава 18

«Как ни растягивай обед, он всё равно кончится, а жаль, — думал Олег, доедая десерт из мороженого. — Мама вынесла бы сейчас из кухни торт с зажженными свечами, а я, набрав побольше воздуха, задул бы их все разом и загадал желание. Чего же мне хочется?»

Он подумал несколько секунд и вдруг понял, что больше всего ему сейчас хочется оказаться дома. Хотелось посидеть с отцом, послушать его мудрые, но такие бесполезные советы, поболтать с мамой, хотелось надеть тёплые вещи и выскочить в морозное утро, радостно вдыхать обжигающе-холодный воздух и слушать, как поскрипывает снег под ногами. Хотелось прийти в школу, рано-рано, когда там ещё никого нет, пройтись пустынными коридорами, зайти в свой кабинет, сесть за учительский стол, взглянуть на пока ещё пустые парты и со странным нетерпением подумать: «Ну и что меня ждёт сегодня?» А потом просто ждать и слушать, как тишина здания постепенно разрушается голосами, топотом ног, скрипом дверей, визгом, беготнёй, окриками учителей. Ощущать, как школа оживает и переполняется кипящей, неуёмной энергией детей, как эта всесокрушающая энергия проникает в тебя, заставляет чаще биться сердце, побуждает самого вскочить и куда-то бежать. Хотелось тихонько подкрасться к двери Ольгиного кабинета, заглянуть в щелку и увидеть её, сидящую над стопкой тетрадей. Хотелось подойти к ней сзади, обнять, зарыться носом в её волосы…