Николь Джордан - В его власти

Николь ДЖОРДАН

В ЕГО ВЛАСТИ

Nicole JORDAN

THE LOVER

Эдинбург, Шотландия

Сентябрь 1739 года

Она не собиралась ни подслушивать, ни подсматривать. Просто стала невольной свидетельницей сцены обольщения, разыгрываемой распутником, хорошо известным и в стране, и за ее пределами. Ей и в голову не могло прийти, что бархатный баритон буквально заворожит ее, пригвоздит к месту.

Сабрина Дункан затаилась под живой изгородью из тисов. На душе у нее становилось все беспокойнее по мере того, как Найл Макларен вел дело к развязке. Сабрина покинула душный и ярко освещенный зал, чтобы насладиться прохладой и ароматом залитого лунным светом сада, всего за несколько мгновений до того, как беспутный горец неожиданно возник в двух шагах от нее. Но он в отличие от Сабрины, утомленной праздничной суетой — бал был устроен в честь помолвки ее кузины, — не искал в саду уединения. Там, под тисами, как вскоре выяснилось, у него было назначено свидание с очередной поклонницей — благородных кровей женой полковника-англичанина.

В темноте под тисовой изгородью ее трудно было рассмотреть, тем более услышать — сверху, с открытой тер расы, в сад лилась мелодия менуэта, — но Сабрина затаила дыхание. Ей надо было сразу обнаружить свое присутствие, но она не хотела смущать любовников. А потом голос горца околдовал ее, и она не в силах была двинуться с места.

— Приятно встретиться, моя красотка…

Господи, как ему удается вложить столько тепла в банальное бормотание? Его голос ласкал — словно гладил. Ни одна женщина не в силах устоять перед этим голосом с хрипотцой, тягучим и сладким, как мед, напевным, чувственным. Словно сотканным из вереска и тумана шотландских гор. Недаром Макларен был кумиром слабого пола.

Теперь и Сабрина готова была поддаться его чарам. Она помнила, как ошеломило ее появление горца на балу. По залу пробежал женский шепот и мечтательные вздохи; Сильный, мужественный, красивый, одетый в шотландский национальный костюм, одним своим видом он бросал дерзкий вы зов обществу и привлекал к себе взгляды.

Поверх камзола из черного атласа он носил плед с цветами своего клана — клана Макларен, и такие же шелковые чулки. Шпага являла собой шокирующий контраст с отделанной кружевами рубашкой. Черноволосый и смуглый на фоне раскрашенных, хлипких аристократов сплошь в париках, он, житель шотландского севера, высился словно гора среди пологих холмов нижней Шотландии.

Сабрина знала его лишь понаслышке. Младший сын горного вождя, Найл Макларен, был покорителем женских сердец не только в Англии, но и во Франции.

Теперь, вернувшись из заграничных странствий, он увлекся замужней дамой. Но общество это скорее возбуждало, нежели шокировало.

В зале все делали ставку на то, сдастся леди Ширвингтон или останется неприступной, но почти все считали, что победит Найл.

Слыша его чарующий голос, женщина испытывала томление, предавалась несбыточным мечтам.

Сабрина сжала веер. Она должна справиться с собой. Боль и горечь, которые она испытала, обнаружив, что ее поклонник влюбился в кузину, уже потеряли свою остроту. Осталось лишь чувство сожаления. Она довольна жизнью, ее ценят и любят в семье. Ей нравится ее роль послушной и ответственной падчерицы. Она любит проводить тихие вечера с отчимом, заниматься с ним бухгалтерскими книгами. Это ее вполне удовлетворяет.

Иногда ее мучают мысли о том, что жизнь проходит мимо, вызывают тревогу и грусть романтические грезы, но у нее хватает здравого смысла подавить их в зародыше.

Но сегодня она не могла справиться с собой. Здравый смысл отчаялся заглушить муки ревности и зависть, она не могла подавить томление, будоражившее кровь. Она восхищалась мужчиной с весьма сомнительной репутацией. Грех манил.

— Подойди, сядь рядом, — шептал между тем Найл. Сабрине так хотелось, чтобы слова эти были обращены к ней, а не к той, другой.

Еще на балу она заметила утонченную элегантность англичанки, ее чувство стиля, пышную грудь, яркий, смелый наряд из синей шелковой парчи. Высокая прическа была украшена жемчугами и лентами. Портило ее лишь то, что она шепелявила.

— Мне не хочется сидеть с вами рядом, сэр, — обиженно произнесла леди Ширвингтон. — Вы заслуживаете наказания за то, что пренебрегли мной сегодня. Не пришли ко мне, как обещали.

— Вы должны меня простить, моя радость. Я же говорил вам, меня задержали.

Леди Ширвингтон презрительно фыркнула:

— Ну да, горничная в таверне. Или другая девица.

— Как вы могли такое подумать, — ласково прошептал он — если я все еще лелеял надежду на ваше внимание?

— Вы даже не ответили на мою записку.

— И все же я здесь, не так ли? Согласитесь, предвкушение наслаждения лишь усиливает его.

Наступило молчание.

— У вас что, вошло в привычку игнорировать приглашение дамы?

— Лишь в том случае, если у дамы ревнивый муж, полковник английской армии, ни больше ни меньше. Мне дорога моя шкура.

— Не верю! Вы нисколько не боитесь моего мужа. Кроме того, узнай Ричард, что я завела роман на стороне, он вряд ли стал бы возражать.

— Тогда он дурак. Пренебрегать такой красивой женой! Похоже, комплимент если и возымел действие, то лишь отчасти.

— Может, вам стоит поискать другую леди, которая плясала бы под вашу дудку?

— Хотите, чтобы я удалился, Арабелла? — В его голо се звучали скепсис, насмешка и удивление.

— Пожалуй, нет, — капризно произнесла она. — Вечер такой скучный.

— Попытаюсь его скрасить, если позволите.

— В таком случае, готова вас простить.

— Вы меня осчастливили. Поиски нового объекта для обожания потребовали бы слишком много усилий.

— Так вы обожаете меня, сэр? — кокетливо поинтересовалась дама.

— Обожаю, Белли.

— Ха! Вы просто негодный обманщик, сэр. С весьма сомнительной репутацией. Шотландец, охотник на женщин.

— Насчет охоты, мадам, вы не правы.

— Мы, англичане, считаем вас, шотландских горцев, варварами, — надменно заметила леди Ширвингтон.

— Что, как я подозреваю, вас и манит к нам. Признайтесь, вам порой надоедают франты в кружевах и бархате с мягкими руками и напудренными париками.

Она засмеялась:

— Временами, сэр! Но вы, сэр… вас можно принять за настоящего дикаря. Вздумай вы в Англии явиться в приличный дом в таком виде, вас сочли бы безумцем. Прийти на бал с голыми ногами!

— Ах это… Килт весьма удобен в некоторых ситуациях.

— О чем это вы?

— О том, как лучше вам угодить, моя дорогая.

— Какое бесстыдство! Это правда, что шотландцы ни чего не носят под килтом?

— Можете сами в этом убедиться.

— Вы развратник до мозга костей, — выдохнула она.

— Разве, Белли? Разве вы не думали о том же? — Его бархатный баритон снизился до вибрирующего шепотка. — Разве сердце ваше не бьется быстрее в предвкушении того, как в вас войдет дикий язычник?

Сабрина едва не задохнулась, вжавшись в ствол тиса. Кровь прилила к щекам. Она едва не пропустила ответ леди Ширвингтон.

— Говорят, вы самый знаменитый любовник в Европе. Вскружили голову половине парижских графинь, а баронессы в Венеции ползали у вас в ногах. Это правда?

— Из скромности я об этом умолчу.

— Но это правда? Барды сочиняли баллады о любовных похождениях дерзкого горца Найла Макларена.

— Поверьте, барды склонны к преувеличению.

— Никакого преувеличения. Разве вы не жеребец по природе?

— Вы можете это легко выяснить.

— Прямо тут, в саду? — пришла в замешательство леди Ширвингтон.

— Лучшего способа развеять вашу скуку я не могу предложить.

— А если нас застанут врасплох?

— Опасность всегда возбуждает. Иди сюда, сладкая. Я постараюсь не испортить твою прическу, а ты — сдержать стоны.

Сабрина запаниковала, услышав, как зашуршали парчовые юбки по гравию, и осторожно отступила на шаг.

— Вот так-то лучше, — удовлетворенно произнес Макларен, когда дама углубилась в тень. — Дай я помогу тебе, детка.

После небольшой паузы снова раздался голос Найла:

— Как соблазнительны твои соски, они ждут моих поцелуев.

Сабрина почувствовала, что ее соски тоже затвердели.

— О, Найл! — выдохнула дама.

— Терпение, моя радость.

Сабрина отступила еще на шаг. Она понимала, что оставаться здесь больше нельзя. Но пройти незамеченной мимо любовников она не смогла бы. Придется углубиться в сад и сделать большой круг.

Но тут раздался щелчок. Сабрина так сильно сжала веер, что он сломался. В следующее мгновение над ней навис грозный силуэт горца. Лунный свет играл на его шпаге.

Его не припудренные, цвета воронова крыла волосы были убраны со лба и стянуты лентой на затылке, и эта прическа подчеркивала его высокие, четко очерченные скулы. Под насупленными иссиня-черными бровями угрожающе прищурились синие глаза.

Сабрина приросла к месту. Горец схватил ее за запястья, перекрыв путь к бегству.

— Что вы тут делаете? — спросил он ее отнюдь не ласковым тоном.

Сабрина была довольно высокой, но горец возвышался над ней, как башня. При лунном свете она отчетливо видела, что на лице его отразился гнев.

— Кто там? — спросила, появившись из зарослей, леди Ширвингтон. Она не успела привести в порядок лиф платья. — Ах это вы, — сказала она, увидев Сабрину. — Как вы посмели явиться сюда?

— Ты знаешь эту девицу?

Леди Ширвингтон брезгливо поморщилась:

— Она наследница состояния Камерона. От нее на расстоянии несет лавкой!

Сабрина напряглась. Она не впервые слышала подобные оскорбления. Ее отчим был богатым купцом, а зарабатывать деньги собственным трудом у аристократов не принято. Но слышать такое от англичанки Сабрине было особенно больно. В Англии аристократы были в высшей степени надменными, чего не скажешь о Шотландии. Соотечественники Сабрины в большинстве своем не видели ничего плохого в том, чтобы делать деньги.