— Лева, все пройдет. Ты же знаешь, — не выдержав долгого молчания, сказал Андреев.

— Знаю, а как жить, пока не прошло?

— Ты сильнее. Скажи себе, что ты выстоишь.

— И все? — Щеголев пьяно улыбнулся.

— Да.

— Ну и дурак ты, Саня.

— Ладно, ты больно умный, — Андреев был рад уже тому, что Щеголев не молчит, тупо глядя в пол. — Пойдем к гостям. Осталось продержаться какой-то час.

Щеголев кивнул, выбросил окурок и, шатаясь, направился в банкетный зал. Андреев осторожно взял его под руку. Они снова заняли свои места. Их ждали чашки с нетронутым остывшим кофе. Лев залпом выпил свою и, подперев голову руками, обвел взглядом присутствующих. Небольшие обособленные группки общались, обсуждая привычные темы. Длинный стол разбился на несколько частей, в каждой из которых велись свои разговоры. Щеголев наблюдал за ними и четко понял, что людей, которые собрались здесь, совершенно не волнует то, что на самом деле с ним происходит. Это к лучшему. Размеренная, сложившаяся жизнь, которую он собственноручно превратил в бульварный роман, останется известной в неприглядных подробностях только ему и Андрееву. Он всегда на виду. Пресловутый сор из избы не добавит ему очков, не укрепит годами зарабатываемый авторитет. Никому не придет в голову, что происходит с ним в действительности. Почему-то в одурманенной коньяком голове именно эта мысль вытеснила остальные. Сейчас Щеголеву было важно, чтобы никто не узнал, что он остался у разбитого корыта.

Сегодня он появится у родителей и, в ответ на их удивленные взгляды, произнесет фразу типа: «Надеюсь, мое присутствие не стеснит вас?» или «Имениннику можно на некоторое время занять свою комнату?» К их нескрываемой радости от того, что он оставил Юлию, наверняка прибавится некоторое неудобство — они слишком давно не жили бок о бок друг с другом. Почему-то от мысли, что его присутствие в доме родителей разрушит устоявшийся комфорт, Щеголев почувствовал удовлетворение. Он усмехнулся и, найдя глазами бутылку с коньяком, потянулся за ней.

Юлия набирала номер телефона Нади и откровенно ругалась, потому что вот уже полчаса линия была занята. Любовь Андреевой к долгим телефонным разговорам была известна всем ее знакомым. Она не могла ограничиться десятиминутной беседой. Тема за темой, одна плавно переходила в другую. Надя всегда говорила, что в наше бешено бегущее время телефон — единственное, что поддерживает близость отношений. Встречаться некогда, общаться тет-а-тет — по праздникам и дням рождениям. Это сводило дружбу к нескольким дням в год, когда можно с душой провести время в компании приятных тебе людей. У Надежды была своя теория, которая помогала ей поддерживать отношения. Спорить с ней было бесполезно, да и не стоило, потому что собеседницей она была такой же прекрасной, как и слушательницей. Поэтому многие пользовались ее умением до конца выслушать, что тоже — несомненный талант. Надя знала, что в ее теории общения нет изъяна, и основным ее столпом был телефон.

Всегда относившаяся к слабости подруги с пониманием, на этот раз Щеголева чувствовала нарастающее раздражение. С каждым новым набором номера она мысленно посылала подруге установку: «Положи трубку!»

— Как же она не чувствует, что так нужна мне сейчас? — раздраженно нажимая кнопки набора номера, вслух произнесла Юлия.

Она только вчера приехала из райского уголка, в котором побывала благодаря заботам Наташи и Севы. Теперь она поняла, что их щедрый неожиданный подарок был не случайным. И то, что свалилось ей на голову после приезда, перечеркивало всю романтику Швейцарских Альп. Юлии срочно нужно было поделиться новостью с Надей. Держать ее в себе было невыносимо. Юлия не рыдала только потому, что не так давно сказала себе, что в ее жизни больше нет места слезам. Места нет, а повод, кажется, появился.

Дети понимали, что в последнее время ее нервы изрядно истрепались, а им предстояло добавить матери переживаний. Наташа точно знала, что новость, которую они хотят сообщить, снова выбьет Юлю из колеи. Поэтому они решили дать ей возможность хорошенько отдохнуть, перед тем как рассказать ей о том, что уже нельзя было отменить. Они давно все решили и ждали момента, когда, как говорят, обратного хода нет.

Все дело было в том, что Сева давно искал работу за рубежом, и наконец пришли документы, подтверждающие наличие рабочего места. Оттягивать дальше этот факт было глупо, поэтому Наташа и решилась на разговор с мамой сразу после ее возвращения с курорта. Она не смогла придумать ничего лучше, как сообщить ей это по телефону. Новость вырвалась сама собой, и Юлия была ошарашена. Она только и могла повторять:

— Как же так? Какая работа? Как же так?

Юлия знала, что сфера интересов довольно успешного бизнеса ее зятя распространялась на несколько небольших магазинов по продаже тканей, хозяином которых был он. Но, кроме того, она упустила из виду, что Всеволод Каратов был отчаянно-талантливым программистом. Он успевал заниматься этим непростым делом, потому что с детства увлекался компьютерами. Отец старался всячески поощрять хобби сына, которое могло в будущем сослужить ему хорошую службу. Так и произошло.

Окончив институт радиоэлектроники, Всеволод чуть больше года проработал по распределению в одном из НИИ. Рутинная, малооплачиваемая работа совершенно не устраивала Севу. Она отнимала драгоценное время, которое он всегда привык ценить. Потом обстоятельства сложились так, что он начал параллельно заниматься бизнесом — это стало своеобразной визитной карточкой времени. Каратов поначалу обрадовался тому, что нашел применение своей кипучей энергии: налаживать новое дело было нелегко, требовались колоссальные физические и моральные силы. А когда машина бизнеса набрала достаточные обороты, Сева снова почувствовал пустоту. Все механизмы были налажены, его участие в процессе сводилось к контролю и общению с постоянными клиентами. Эта работа принесла Севе материальное благополучие, и настал момент, когда Каратов решил заняться делом для души. Потому он стал все больше пропадать на фирме у знакомых, занимающихся сбором компьютеров, разработкой новых программ. Его способности не остались без внимания. Родители Севы понимали, что парень разрывается между тем, что помогает выживать, и тем, что ему действительно нравится. Давать советы было бесполезно, да Сева и не просил об этом.

Он загрузил себя так, что его день был расписан «от» и «до». Родителям показалось совершенно невероятным, что в таком жестком графике работы он еще умудрился познакомиться с девушкой. Наташа вошла в его жизнь быстро, неожиданно, и Сева решил, что такие встречи не происходят часто. Родители каждый день слушали его рассказы о том, как она прекрасна. Потом настал волнующий момент их знакомства. Обе стороны оказались удовлетворены: Наташе понравились родители Севы, а им пришлась по душе спокойная, приятная девушка, серьезная и рассудительная не по годам. Было ясно, что дело идет к свадьбе. Так и случилось: поухаживав около двух месяцев, Сева сообщил, что намерен жениться. Наташа со своей стороны поставила об этом в известность своих родителей.

Покупка новой квартиры состоялась практически накануне свадьбы. Обставив ее по своему вкусу, молодожены уехали в Египет проводить медовый месяц. Для Наташи это была экзотика, о которой она только могла мечтать, ну а Сева уже не в первый раз был за границей. Он был рад, что Наташа счастлива, и обещал, что такие путешествия станут нормой их жизни. Он вообще часто говорил о своих планах, в которых было место успеху, благополучию, достатку. А однажды он поделился с Наташей самыми сокровенными мечтами, над воплощением которых уже начал работать. Оказалось, что он давно пытается найти себе работу программиста за границей. Кажется, что-то начало продвигаться в этом плане.

Наташа внимательно выслушала Севу и согласилась, что было бы здорово настолько изменить их жизнь. Однако в свою очередь она призналась, что ждет ребенка. Эта новость привела Каратова в восторг.

— Скоро у меня будет все, о чем может мечтать мужчина! — целуя жену, сказал он. — Уходишь в академку. Год растим сына, а за это время все, я думаю, решится с моей работой в Штатах.

Наташа никогда не подвергала сомнению то, что говорил Сева. Может быть, потому, что мама всегда прислушивалась к мнению отца и никогда не принимала ответственных решений, не посоветовавшись с ним. Может быть, потому, что Сева был старше, и ей интуитивно хотелось ему полностью доверять. Это касалось и мелочей, и вещей, принципиальных. Иногда ей казалось, что она перебарщивает, но Наташа ничего не могла с собой поделать. Она заметила, что муж еще никогда не ошибался. Его предвидение будущего, отношение к настоящему выдерживало проверку временем. Поэтому, когда она услышала, что Всеволод настроен на рождение сына, то была уверена, что о дочке не может быть и речи. И то, что за год утрясутся все проблемы и бумажная волокита с будущей работой, — тоже приняла как уже осуществленную реальность. Теперь пришло время убедиться в том, что Сева никогда не бросает слов на ветер.

Единственное, что не вписывалось в планы Каратова — разрыв между родителями жены. Он совершенно разбалансировал то, что создавало надежный тыл.

Теперь реакция его тещи могла быть непредсказуемой. Юлия Сергеевна находилась в состоянии, подобном реабилитации после серьезной болезни, а им, детям, пришлось нанести ей неожиданный удар. Сева знал, что в сложившейся ситуации может даже потерять те прекрасные отношения, которые успели сложиться между ним и Юлией Сергеевной. Она могла обидеться на него, перестать воспринимать как своего друга. Они именно дружили, поддерживая друг друга в трудный момент. По крайней мере, когда у него был кризис, связанный с рождением ребенка, она смогла поддержать его, а он в не менее трудный момент для нее ставит ее перед фактом отъезда дочери и внука. Юлия Сергеевна, конечно, не готова к такому развитию событий. И объяснять ей, что они решились на этот шаг ради Андрюши, ради его благополучия, ради того, чтобы не увязнуть в рутине бесконечных нарушений закона в созданном механизме бизнеса, бесполезно. Она не услышит и не воспримет ни одной причины. Сева знал, что и ему предстоит нелегкий разговор с Юлией Сергеевной, но предпочел, чтобы начала эту тему Наташа. Все-таки родная дочь, близкий человек. От нее и плохое воспримется не так болезненно.