Поэтому послѣ обѣда около того времени, когда онъ могъ возвратиться, она отправилась въ зимній садъ. Анхенъ между тѣмъ сидѣла у Іозе и разсказывала ему сказки, а маленькая Паула подъ надзоромъ Деборы играла въ сосновой рощицѣ позади мастерской.
Зимній садъ былъ отпертъ, и дверь въ мастерскую также была немного пріоткрыта; садовникъ занимался кактусами и папортниками и должно быть только что ушелъ, – видны были еще свѣжіе слѣды его пребыванія: на полу стояла лейка и зеленый занавѣсъ у стеклянной стѣны былъ совершенно отдернутъ, такъ что видно было всю мастерскую, представлявшую удивительный поражающій видъ!
Донна Мерседесъ вынула изъ кармана книгу и сѣла на чугунный садовый диванчикъ, поставленный среди цѣлаго лѣса растеній, образовавшихъ надъ нимъ какъ бы бесѣдку. Здѣсь въ этой поэтической тишинѣ, въ благоухающемъ освѣженномъ фонтанами воздухѣ могла она ожидать тихо и спокойно, – спокойно? Сердце ея такъ билось, точно хотѣло разорваться; она пробовала читать, но не находила смысла въ стихахъ Лонгфелло [34]; взглядъ ея то и дѣло отрывался отъ книги и устремлялся въ мастерскую, въ этотъ міръ чудесъ, который самъ былъ поэзіей, поэзіей изъ древнѣйшихъ временъ, изъ широкой дали, вдохновлявшей того, кто здѣсь думалъ и творилъ.
Вдругъ Пиратъ громко залаялъ въ своей конурѣ. Донна Мерседесъ испугалась, – къ мастерской приближались чужіе люди, что она поняла по громкому сердитому лаю собаки, но шаговъ не было слышно. Собака скоро замолчала, и молодая женщина успокоившись снова усѣлась поудобнѣе въ своемъ защищенномъ уголкѣ.
Вдругъ вверху на галлереѣ зашевелилась гобеленовая портьера, жутко какъ-то стало, когда яркая пестрая ткань отдѣлилась отъ стѣны, отодвинулась въ сторону, и въ рамкѣ двери появилась, какъ привидѣніе, сѣрая фигура женщины. Вяло и согнувшись, какъ всегда, а теперь еще крадучись, какъ воръ, вышла баронесса на галлерею. Фрейлейнъ фонъ Ридтъ слѣдовала за ней.
Высокая, одѣтая въ черное шелковое платье съ серьезнымъ повелительнымъ взглядомъ канонисса казалась королевой подлѣ noxoжей на тѣнь баронессы.
– Мнѣ противно идти туда, – рѣшительно сказала канонисса своимъ звонкимъ немного чопорнымъ голосомъ и протянула руку по направленію къ лѣстницѣ. – Если ужъ здѣсь наверху все такъ старательно убрано, въ чемъ ты убѣдилась вчера, то въ мастерской на общественной, такъ сказать, почвѣ, ты еще меньше найдешь объясненій.
Баронесса совсѣмъ не обращала вниманія на то, что говорила ея спутница. Она спускалась съ галлереи по витой лѣстницѣ.
И вотъ донна Мерседесъ увидѣла жену художника, идущей тамъ, гдѣ еще недавно вечеромъ ея фантазія представляла ей стройную молодую женщину съ подносомъ въ рукахъ – какъ непохожа была на нее баронесса! Донна Мерседесъ первый разъ видѣла ее безъ шляпы. Какіе великолѣпные густые волосы свободно подобранные обрамляли ея длинное узкое лицо. Но эти тяжелыя пряди имѣли тотъ сѣро-бѣлокурый цвѣтъ, которому свѣтъ напрасно старается придать золотистый оттѣнокъ и мягкій блескъ. Рѣзко откинутые назадъ они слишкомъ открывали и безъ того большой лобъ и придавали лицу вялое и тупое выраженіе; неужели художникъ, такъ понимавшій красоту, никогда не пытался совѣтомъ или просьбой измѣнить эту некрасивую прическу.
Донна Мерседесъ чуть дышала въ своемъ убѣжищѣ. Она не могла подняться теперь съ своего мѣста, не столкнувшись лицомъ къ лицу съ этими дамами, съ которыми она ни за что не хотѣла встрѣчаться до возвращенія барона. Но она надѣялась ускользнуть въ то время, когда баронесса, по выраженію фрейлейнъ фонъ Ридтъ, будетъ „искать объясненій“, и потому она глубже прижалась въ свой уголокъ и сквозь миртовую рѣшетку, бывшую у нея съ правой стороны, слѣдила, когда настанетъ удобный моментъ.
Баронесса остановилась на нижней ступенькѣ витой лѣстницы.
– Я еще никогда не была здѣсь – никогда! – сказала она тономъ глубокаго удовлетворенія и, описывая рукой большой кругъ, обвела взглядомъ мастерскую. – Я исполнила то, что обѣщала тогда, когда онъ положилъ первый камень для этого дома, и до этой минуты я держала свое слово! И что я теперь его нарушаю, онъ никогда этого не узнаетъ!
Она вошла въ мастерскую и насмѣшливо засмѣялась.
– Посмотри кругомъ, Адельгейда, – сказала она канониссѣ, которая медленно и видимо неохотно слѣдовала за ней. – Развѣ не чистѣйшее тупоуміе подобное безумное устройство?… Конечно въ этомъ случаѣ онъ былъ вполнѣ правъ, – на такую дрянь я бы ни за что не дала своихъ денегъ! На это онъ долженъ былъ самъ заработать! Онъ безумный расточитель! – съ горечью прервала она себя, и кровь бросилась ей въ лицо. – Онъ тратитъ огромныя суммы на эти старыя дрянныя книжки и на этотъ хламъ такъ же, какъ и на дорогія вина и кушанья для всей этой пріѣзжей компаніи въ нижнемъ этажѣ!
Какимъ грубымъ образомъ выражалось ея раздраженіе, какъ живо она жестикулировала, и ея медленная вялая походка вдругъ превратилась въ чрезвычайно быструю. Она пробѣжала всю мастерскую и къ ужасу донны Мерседесъ вошла въ зимній садъ.
– Прислуга любитъ сплетничать, а онъ не долженъ ничего знать, – пробормотала она, затворила дверь ведущую въ садъ, заперла ее на ключъ и положила его въ карманъ для большей безопасности.
Донна Мерседесъ боялась шевельнуться и сидѣла, какъ мертвая. Только миртовая изгородь отдѣляла ее отъ этой женщины, дыханіе которой она почти чувствовала.
Она находилась въ самомъ мучительномъ положеніи, – она была плѣнницей. Ея гордость, все существо ея возмущалось отъ соучастія въ томъ, что дѣлала здѣсь баронесса въ отсутствіе мужа; однако для нея была еще ужаснѣе мысль выступить теперь передъ этой женщиной и потребовать у нея ключъ, – потому она рѣшила тихо выжидать, можетъ быть дамы скоро удалятся.
Баронесса, не оглянувшись, вернулась въ мастерскую. Она начала обыскивать шкафы, которые не были заперты. Большая часть ящиковъ была пуста, или же наполнена рисунками и эскизами, которые она въ своемъ нетерпѣніи небрежно бросала на мѣсто. Противно было смотрѣть, какъ эта длинная фигура, какъ кошка, подкрадывалась на цыпочкахъ къ шкафамъ и полкамъ и вездѣ – на карнизахъ и полкахъ искала забытаго нечаянно письма.
Между тѣмъ канонисса подошла къ мольберту. Сначала она остановилась, какъ вкопаная отъ изумленія, потомъ вскрикнула отъ негодованія, отскочила на нѣсколько шаговъ отъ картины и искала глазами баронессу.
– Оставь, пожалуйста, Клементина, это отвратительное шпіонство! – вскричала она съ гнѣвнымъ нетерпѣніемъ. – Поди лучше сюда и посмотри, до чего довела твоя небрежность.
– Боже мой! что съ тобой опять? – сердито отвѣчала баронесса, глядя на нее черезъ плечо. Она только что открыла шкафъ и на одной изъ полокъ нашла пустой конвертъ; она, казалось, готова была проглотить каждую букву адреса.
– Вѣдь это женскій почеркъ? – спросила она, быстро пройдя черезъ всю мастерскую и показывая канониссѣ конвертъ.
– Я никогда не дотрогиваюсь до чужихъ писемъ, – возразила та рѣзко, отстраняя рукой конвертъ. – Къ чему такая низкая нескромность? Если даже это письмо дало тебѣ явное доказательство его невѣрности, – при этихъ словахъ баронесса вся вспыхнула оть внутренняго волненія, – оно бы не сдѣлало его передъ нашими болѣе виновнымъ, чѣмъ эта картина! Посмотри!
Она опять подошла къ мольберту, между тѣмъ какъ баронесса подъ вліяніемъ досады, отвращенія и противорѣчія не двигалась съ мѣста.
– Я не могу! – отвѣчала она упрямо. – Ты не хочешь дотрогиваться до его писемъ, а я рѣшила не смотрѣть его картинъ.
– Да, къ сожалѣнію! Ты хвастаешься, что никогда не была въ мастерской, а я вижу теперь, что ты должна бы всегда здѣсь присутствовать, чтобы помѣшать всемірному скандалу! – Она протянула правую руку къ картинѣ. – Эта самая ужасная тенденціозная картина, когда либо выходившая въ свѣтъ, – вскричала она съ глубокимъ волненіемъ. – Вотъ эти, – она указала на прекрасную среднюю группу, – эти вѣроотступницы, еретички, отвергнутыя отъ лица Божія украшены вѣнцомъ мученичества, а вѣрные, взявшіеся въ порывѣ религіознаго усердія за оружіе, чтобы очистить церковь отъ плевелъ, представлены здѣсь, какъ кровожадные убійцы!… И это могло зародиться въ его головѣ, когда ты подлѣ него! Могло безпрепятственно принять форму и краски, потому что ты преслѣдуешь только одну цѣль обратить равнодушнаго мужа въ рабски покорнаго любовника.
Баронесса быстро подошла къ ней и очутилась передъ картиной, которой не хотѣла видѣть. Съ минуту она молчала, очевидно пораженная, потомъ гнѣвно провела рукой по дѣвичьей фигурѣ въ ночной одеждѣ, роскошный бюстъ который былъ едва наполовину прикрытъ накинутымъ на нее чернымъ вуалемъ.
– Что за мерзость! Какія у него отвратительныя фантазіи, – вскричала она… – Прикидывается такимъ сдержаннымъ и аскетомъ, а втайнѣ занимается такой грѣховной наготой.
Донна Мерседесъ изъ-за перекрещивающихся вѣтокъ ясно видѣла обѣихъ женщинъ. Рѣзкій профиль канониссы ярко выдѣлялся на заднемъ планѣ мастерской своими почти античными очертаніями. Молодая женщина за миртовымъ кустомъ ясно видѣла каждую ея черту и замѣтила, съ какимъ презрѣніемъ взглянула она своими темными глазами на раздраженную женщину.
– Я не обращаю на это вниманіе, – сказала она холодно и пожимая плечами, – и не считаю этого грѣхомъ, – самые благочестивые монахи изображали на своихъ картинахъ человѣческое тѣло во всей его красотѣ. Здѣсь, – она снова подняла руку къ картинѣ, – грѣховна одна тенденція!… Вся кровь кипитъ во мнѣ, когда я подумаю, что и отсюда нанесется ударъ католицизму, когда и безъ того отовсюду возмутительно нападаютъ на Римъ и его приверженцевъ, отсюда, съ владѣній, которыя отняли у церкви! Почему я интересуюсь документами Шиллинговъ и той еретической семьи, живущей въ монастырскомъ помѣстьѣ! Земля, на которую церковь хоть разъ стала своей священной ногой, неотъемлемо принадлежитъ ей, и хотя бы она въ продолженіе столѣтій должна была уступать силѣ и произволу, со временемъ вернетъ свои права! Священная обязанность каждаго католика помогать ей въ этомъ.
"В доме Шиллинга (дореволюционная орфография)" отзывы
Отзывы читателей о книге "В доме Шиллинга (дореволюционная орфография)". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "В доме Шиллинга (дореволюционная орфография)" друзьям в соцсетях.