Я помню все, точно это было только вчера – ты опиралась о стул, держась за него так крепко, словно он мог ответить на твои прикосновения. Я много повидал людей на свете, но ты была на редкость необычайной. Твои большие глаза на бледном лице, твоя болезненная худоба и упорство, с которым ты встретила незваного гостя… Но больше всего меня удивило твое молчание. Ничего красноречивей за твое молчание я в жизни не слышал. Ведь ты знала, кем я приходился твоему дяде, и ты презирала меня за это. Смерть Генри не принесла мне облегчения, а лишь приумножила мое отвращение к миру. Я все еще жаждал твоей реакции, но ты не придумала ничего другого, как лишиться чувств. Я не мог опомниться после нашей первой встречи. Твердо решив увидеть тебя вновь, я не отступил. Мои люди узнали, где пройдут похороны Генри, и я отправился туда. Я намерен был во что бы то ни стало «разоблачить» твой замысел. По моему тогдашнему убеждению ты не была так удивительна, как хотела казаться, и в доказательство я призвал род Оутсонов и кровь, что текла в твоих венах. Я все еще вижу, как ты не спеша выходишь из лесу, словно ничто в твоей жизни не переменилось со смертью дяди, и направляешься в мою сторону. Осмотрительно глядя себе под ноги, ты и не видишь, как стремительно я сокращаю дистанцию между нами. Но то ли шум моих быстрых шагов, то ли собственное чутье подсказали тебе об опасности. Ты подняла голову и встретилась со мной взглядом. Я ожидал чего угодно, но только не бегства. Я должен был оставить тебя, но я не смог. Мои действия были необдуманными, признаю. Это был импульс, которому я всецело поддался, и я заполучил тебя. Твое слабое тело оказалось в моих руках, но твои глаза по-прежнему не принадлежат никому.

Лорд Элтби опустился перед ней на одно колено.

– Лидия, помнишь ли ты нашу поездку?

Мужские руки слегка коснулись ее плеч. Она чуть заметно закачала головой – ей было тягостно слышать воспоминания прошлого.

– Я так и думал. Сегодня день признаний, не так ли? – он медленно наклонился над ней и едва коснулся своими губами ее холодных рук.

– Я не был уверен в том, что делаю. Я усадил тебя в карету, и та устремилась в мой загородный дом. Я не изменил своему маршруту. После смерти Генри я возвращался к мирским делам, к приготовлениям собственной свадьбы и заключению выгодных сделок… Но подле меня сидела ты, взволнованная и беспокойная. Ты крепко прижималась ко мне, а твои оледеневшие пальцы что есть мочи цеплялись за мою одежду. Всю дорогу ты повторяла всего два слова: «Помоги мне…».

Лорд Элтби опустил свою голову на ее колени, и стальные оковы прочно сжали подол промокшего платья. Она неторопливо провела своей рукой по угольно-черным волосам лорда Элтби.

— Я пал, в тот самый миг я безнадежно пал. И дело было не только в твоем смятенном духе, дело было в тебе. И я желал тебя, я мечтал овладеть тобой, быть твоим голосом и поселиться среди твоих мыслей. Я хотел защитить тебя от всего, и хотел наказать. Наказать за то, что разрушила мою жизнь, сама не ведая того. Глубокой ночью ты уснула, но сон был нездоровым, то и дело ты всхлипывала и ныла как младенец, и все твое тело горело в моих руках. По приезду я собственноручно отнес тебя в дом и в твою будущую комнату. Ранним утром приехал доктор, чтобы осмотреть тебя, но ты все еще не приходила в сознание. Я и сейчас вижу твою белоснежную шею и хрупкие плечи. Освободив тебя от одежды, доктор Рилкот обследовал твое больное тело, и я имел полное право остаться и увидеть женщину, что погубила меня, но я устоял перед соблазном. Тогда я дал себе слово – все, что случится с нами, будет по доброй воле и по твоему согласию, и слово свое я сдержу.

— Замолчите, — она с трудом выдохнула из себя слабый протест.

Лорд Элтби поднял свое уставшее лицо. Он снова приблизился, но на этот раз его подрагивающие уста безошибочно нашли ее. Мягкая ткань болезненно разъедала губы, и она бессильно разжала рот, вынудив лорда Элтби приклонить и второе колено перед ней. Ее руки сомкнулись на шее хозяина, тогда как его – неистово сжимали спинку стула.


Глава 33

Снег за окнами продолжал сыпать. Мир утонул в облаке белого дыма, и лишь однообразное тиканье часов напоминало ей о земной жизни. Лорд Элтби разомкнул объятия, и в его затуманенных глазах она увидела свое отражение.

— Тебе не остановить меня, — горячие пальцы коснулись ее лица. — Мой дом до верхов наполнился тобой, но мне и этого было мало. Я злился и изливал свое скверное настроение на тебя. А ты все мужественно сносила, смиренно принимая каждый мой новый упрек. Ты была так проста, а я никак не мог разобраться в тебе. Ты говорила со мной, и твои немые откровения стали для меня новым смыслом. Я охладел к делам и перестал заботиться о своем будущем, мне с трудом удавалось поддерживать вид занятого человека. Я мог часами оставаться в седле, только бы твой образ был моим верным спутником.

Поддавшись мимолетному воспоминанию, лорд Элтби на мгновение закрыл свои веки.

– Мой дом принял тебя, как и его хозяин. Все в нем с твоим появлением преобразилось: огонь в камине отныне горел ярче, полотна приобрели недостающие цвета, птицы – и те иначе кричали в ночное время. Мир изменился с тобой, и я стал другим, — лорд Элтби все больше распылялся, а на его выточенном лбу выступила испарина. – А ты жила, как и прежде, не подпуская к себе никого, кроме, пожалуй, видений прошлого. В то время как я рассылал десятки тобою написанных приглашений, ты зачитывалась любимыми книгами из моего некогда забытого детства и гуляла подолгу в опустевшем саду. У тебя была потрясающая способность оказываться в самых непредсказуемых местах. Я мог без труда наткнуться на тебя глубокой ночью, и ты, словно призрак, бродивший по дому, мутила мой разум. Я всегда знал, когда ты бодрствовала по ночам, и я тешил себя мыслью, что и ты думаешь обо мне.

С каждым новым днем я все больше открывал для тебя свой мир. И я желал, чтобы ничто не утаилось от твоего взора. Я искренне хотел доказать всю пагубность поступков мистера Оутсона, но правда тебя не удивила. Ты приняла все чудовищные деяния своего родственника, впрочем, как и мои, за должное. И ты не спорила с судьбой, подобно большинство из нас, скорее, ты ей потакала. Как же тебе удалось не потерять себя в этой череде поклонений? Как?

Лорд Элтби дотронулся до ее прохладного лба и продолжил.

— Можешь не отвечать, твоя великая наивность оказалась требовательнее честолюбия. К тому времени, когда мое тело и душу разрывали на части неведомые силы, я уже многое в тебе узнал, безошибочно ощущая, что за твоим безграничным смирением кроется иная натура. И я должен был любой ценой ее пробудить. Открыть заколоченную дверь и выпустить истомленное животное на волю.

Она подняла опущенные веки к своему хозяину. На сей раз что-то помешало ей разглядеть его решительные черты – легкая дымка пролегла между ними, внезапно горячая волна ударила ей в лицо.

— Ты плачешь? – лорд Элтби говорил негромко, опасаясь напугать ее, словно она была маленьким ребенком, заблудившимся в чужом лесу.

— Теперь да, — она громко всхлипнула и уткнулась в плечо лорда Элтби. Неровный женский плач вскоре перерос в смех. Она смеялась, продолжая всхлипывать и вытирая слезы свободной рукой. – Я так долго не могла избавиться от них. Они измучили, извели всю меня.

Лорд Элтби погладил ее взъерошенные волосы.

— Как же я боюсь за тебя, — произнес он шепотом.

Ее отчаянный смех оборвался. Слезы все еще устилали бледное лицо. Ее губы дрогнули и она заговорила.

— Вам не следует так говорить. Я – не больше, чем утренний снег за окном. В меня трудно поверить, меня не существует. Посмотрите… — подняв к свету свои озябшие руки, она разглядывала раскрытые ладони так, словно видела их впервые. – Я не нужна вам больше, милорд, ибо я призналась во всем, и моего признания довольно, чтобы получить от жизни все. Вы заполучили меня, но подумайте прежде, чем на что-то решитесь. Тайная мука непостижимого для вас исчезнет бесследно, ничто не будет тревожить ваш пытливый ум. Однажды вы уже достигли желанной вершины, но это не принесло вам отрады.

— О чем ты говоришь, Лидия? Ты действительно веришь, что мои слова – одна только самоцель? – лорд Элтби с новым запалом вступился за себя. — Нет, это скорее твои слова подобны самообману. Я мог быть кем угодно, и, словно сфинкс, примерял чужие маски, но делал это только с одним твердым намерением.

Лорд Элтби смолк, оборвав пылкие высказывания на полуслове. Что-то смутило его в собственной речи, от былой уверенности не осталось и следа. Хозяин дома поднялся с коленей и сел на стул подле нее.

– Я смолк, Лидия, оттого что ответил себе еще на один вопрос. Ты спросишь, что на сей раз, – лорд Элтби зло улыбнулся. – Я спросил себя: «Роберт, ты откажешься от всего ради нее? Ты сделаешь это? Ведь она так близко и ты всего в шаге от счастья, которого не заслуживаешь, но можешь заполучить». Каюсь, я не смог. Лидия, я не могу отрешиться от земных благ и безбедных прелестей бытия. Я хочу обладать всем этим, и быть с тобой. Я тот, кто не привык жертвовать.

— Вам не придется жертвовать.

Она поднялась со стула и направилась к камину. Ее тело и душа нуждались в тепле больше, чем когда бы то ни было. Она приблизилась к жаркому огню вплотную. От пламени исходил едва уловимый дух древности. За спиной послышались шаги, и она обернулась.

– Для нас все скоро кончится, но я не сожалею ни о чем, и говорю вам об этом без тени сомнения.

Ее пальцы коснулись ворота платья, и теперь пуговицы одна за другой открывали свету белую кожу ее тонкой шеи.

— Остановись, Лидия.

Лорд Элтби неожиданно прервал свое движение. Света комнаты хватило, чтобы изящные изгибы ее еще молодого тела заиграли под фланелевой сорочкой. Струящийся из окон свет, что невольно вобрал весь выпавший поутру снег равнин и полей, тотчас же поглотил ее прозрачную фигуру, опущенные руки, разбросанные по плечам волосы, плотно сжатый рот и отрешенный взгляд.