— Вы все еще здесь, Лидия? – в дверях показалась небольшая фигура предприимчивой миссис Глендовер. – Приехал лорд Элтби, и нам было бы лучше воротиться на кухню.

— Да, вы правы. Я совершенно забылась, – она и не заметила, как серый вечер пришел на смену зимнему дню.

Миссис Глендовер подошла к ней вплотную и, зажав ее влажную ладонь в своей худощавой руке, закончила:

— Все образуется, дорогая моя. Вот увидите, все непременно будет хорошо…

Как и некогда леди Увелтон, женщины покинули комнату. В сопровождении миссис Глендовер она держала путь в ту часть дома, в которой ей и надлежало быть.… Прибыл ее хозяин, и все следовало вернуть на свои места: прислугу дома на кухню, медно-желтый закат за горизонт ушедшего дня, темные стены и высокий потолок за тусклый свет горящих свечей, а чувства леди Увелтон, как и ее собственные страхи, глубоко внутри… Двух вечерних спутниц провожало беспрестанное тиканье часов – что-то должно было произойти, и ее угнетало это леденящее душу предчувствие. Вечер только вступал на влажную от беспросветных дождей землю. Близилась ночь…


Глава 28

В холле дома их ждала встреча с почтеннейшим мистером Брауном. Дворецкий ловко управлялся с верхней одеждой хозяина. В это время сам хозяин вознамерился было покинуть холл, однако его опередили – двери с шумом распахнулись, разом приведя в действие несчетное количество изжелта-красных огоньков, искусно обрамляющих стены холла. На пороге показался энергичный гость лорда Элтби. Мистер Скотт весьма театрально раскрыл свои объятия, и обратился к лорду Элтби.

— Роберт, я уж и не чаял тебя застать… – мистер Скотт, как и нынче днем, излучал жизнелюбие.

— Мой друг, ты не поверишь, но меня вновь задержали дела, – лорд Элтби проявил небывалое до сей поры усердие, изобразив на своем лице улыбку. – Но если ты позволишь, мне и четверти часа будет довольно, чтобы присоединиться к тебе в гостиной, после чего я буду в полном твоем распоряжении.

Между тем, она с миссис Глендовер оставалась в тени, где смиренно дожидалась ухода лорда Элтби. Они не скрывались намеренно, но, вместе с тем, в темном углу дома их едва ли могли обнаружить. Спиной она слышала холод безжизненных стен, и лишь тщетно пыталась унять обуявшую ее дрожь. Впервые за долгие часы тягостных и гнетущих раздумий она увидела лорда Элтби. Он был все также неприступен, строг и недосягаем для нее.

— Ты непременно должен ее увидеть, она великолепна, — мистеру Скотту не требовалось называть имя своей новой «избранницы», поскольку он и предположить не мог, что кто-то в эту минуту расценит его слова неверно. – Я не знаю другого такого животного, способного сравниться с ее красотой…

— Тогда потрудись объяснить, для чего же было громыхать с самого Лондона в лишенной всякого простора карете, имея, как ты сам выразился, «такую» лошадь?

— О чем это ты? – изумленный голос мистера Скотта, казалось, раздался совсем близко от нее. – Я прибыл один, верхом на Олимпии.

Лорд Элтби изменился в лице, его уже не заботили восторженные возгласы мистера Скотта, он явно утратил интерес к недавнему предмету разговора.

— Миссис Глендовер, — не обернувшись и не переменив своего месторасположения, лорд Элтби адресовал свои слова к стоящей на почтительном расстоянии от него женщине. – В моем доме были посетители?

Неужели они могли предположить, что этот человек не узнает о визите леди Увелтон? Лорд Элтби знал не только о присутствии миссис Глендовер, он запросто сумел распознать на размытой в тусклом свете гаснущего дня дороге следы от кареты, и уж наверняка не упустит случая допросить миссис Глендовер со всей присущей ему строгостью. Он все видел и слышал, и даже больше, он мог легко сопоставить возникшие у него подозрения с ранее добытыми фактами, и тем самым получить верный ответ. Из всего этого следовало, что уже скоро лорду Элтби будет ясна картина случившегося в его отсутствие. Было верхом самонадеянности думать, что им удастся скрыть правду от своего хозяина, и та малая вера в изворотливый ум миссис Глендовер, что еще секунду назад теплела в ее сердце, угасла.

— О, сегодня было вдоволь посетителей, милорд, – оживленный голос миссис Глендовер вернул ее к жизни. – Из деревни привезли ваш недавний заказ и, так как мистер Дерккот управился раньше положенного срока, я позволила себе (от вашего имени, разумеется) поблагодарить миссис Дерккот и их славных детишек. Ведь вы знаете, как тяжело они трудятся изо дня в день… — лорд Элтби едва ли слышал миссис Глендовер, она продолжала, — Во второй половине к нам пожаловали мистер Гристер с сыновьями. Они хоть и оказались людьми услужливыми, но я вынуждена была им отказать – их мука плохо просеяна, а ее цвет? Этот, милорд, если хотите знать, оливково-серый цвет, ни чем не лучше за белую глину.

Миссис Глендовер перевела дыхание, меж тем, как лорд Элтби, похоже, только готовился к наступлению. Он, весь как есть, повернулся к своей домоправительнице, и сделал шаг в их сторону. Миссис Глендовер последовала примеру хозяина дома и тоже вышла на свет.

– Ах, да.… Я напрочь забыла о докторе Рилкоте – он самолично пожаловал, дабы осмотреть недавнюю рану на руке Вилли, и был приятно удивлен тем, как быстро мальчик идет на поправку.

Все, о ком так красочно говорила миссис Глендовер, действительно навещали дом лорда Элтби в этот день, за исключением одной особы, имя которой пожилая женщина не смела назвать во всеуслышание. Подобным образом миссис Глендовер сообщила лорду Элтби все то, что посчитала возможным. Теперь женщина молчала. Тишину нарушил сам лорд Элтби.

— У доктора Рилкота дела идут определенно хорошо, не так ли, миссис Глендовер? – на сей раз вкрадчивая речь лорда Элтби соответствовала безобидной, и даже задушевной беседе. Но и с этой иллюзией пришлось вскоре проститься. – Еще неделю назад он мог позволить себе изъезженную двуколку, в упряжке которой прихрамывала гнедая кобыла куда старше Вилли. Ни о мистере Дерккоте, ни о мистере Гристере я ровным счетом ничего не знаю, но рискну предположить, что и им «не под силу» содержание экипажа.

Лорд Элтби с натиском закончил свое выступление с той особой интонацией, которая не предвещала ничего доброго. Она вспомнила недавние слова леди Увелтон: «…он видит злой умысел даже в том, что ни природою, ни любым другим живым существом не было предуготовлено». Но с этим человеком нельзя было не согласиться – он обладал чрезвычайным, а порой и вовсе сверхъестественным чутьем.

— Боюсь, Джереми, что мне придется отложить наш разговор, – лорд Элтби вернулся к мистеру Скотту. — Моей прислуге, как видно, потребуется больше времени, чтобы обо всем как следует поразмыслить.

— Если тебе понадобится моя помощь, — мистер Скотт грозил оказаться не к месту услужлив, — ты знаешь, где меня найти.

— Благодарю, Джереми, однако, я предпочитаю собственнолично решать домашние дела, – похоже, что лорд Элтби желал «расправиться» со своей домоправительницей без постороннего вмешательства. – Позволю себе также заметить, что вы, миссис Глендовер, оставляете меня без заслуженного ужина в кругу друзей после трудного дня. Я жду вас на кухне, и верю, что привычная для вас среда и дорогая сердцу обстановка пойдут вам на пользу.

Лорд Элтби удалился, и следом за ним покорно прошла миссис Глендовер. Не издав ни единого звука, вышел и мистер Скотт, оставив раздосадованного мистера Брауна ни с чем. Она отпрянула от холодной стены и поспешила туда, где вершились людские судьбы — к человеку, что беспрепятственно пользовался правом быть мессией.

Она шаг за шагом приближала себя к тому, что было и так неизбежно. Понимая это как никто другой, она бежала от всего, что случилось с ней в доме лорда Элтби, и еще больше от того, что должно было произойти, но на деле выходило, что бежит она по замкнутому кругу. Ее ожидал последний поворот по сумрачным коридорам дома, после которого она увидела свет.

В нескольких дюймах от наглухо запертой двери собрались те, кто, невзирая на поздний час и опасения быть застигнутыми врасплох, оказались небезразличны к дальнейшей участи миссис Глендовер. Среди прочих были кухарка лорда Элтби, миссис Ларсон, Эмма с Кити, Стюарт со своими братьями и другие. Все придерживаясь одного негласного правила и молчали. Редкие попытки кого-то из собравшихся заговорить пресекались.

Все ожидали, чем закончится беседа лорда Элтби со своей домоправительницей… Все, пожалуй, кроме нее. Она наперед знала исход этой встречи и готовилась встретиться с лордом Элтби. И если миссис Глендовер была лишь отчасти замешана в истории с визитом леди Увелтон, то ей досталась ведущая роль, значение которой ей вряд ли удастся скрыть.

Прошло чуть больше десяти минут и дверь отворилась. Хозяин дома вышел к своим подчиненным.

— Полагаю, для всех вас это послужит хорошим уроком, — на ходу, не прерывая свой путь лорд Элтби обратился к прислуге. — Что же касается миссис Глендовер, по моему глубокому убеждению, этот совет уже едва ли окажется для нее полезным.

Она не желала принять настоящее, что как куш ледяной воды окатило ее. Миссис Глендовер и словом не обмолвилась о леди Увелтон, а, следовательно, и о ней. Тем самым женщина пожертвовала собой, своим местом в доме и прожитыми в нем годами.

С нее было довольно бесполезных самоотречений. Она давала обет лорду Элтби и леди Увелтон молчать, но что стоит такое молчание, когда оно разрушает судьбы невинных людей. Нарушив взятые обязательства, она возьмет провинность на себя, и будь, что будет. Спасти миссис Глендовер – это, по-видимому, то немногое, на что она еще способна.

— Милорд, позвольте, возможно, я сумею объясниться за миссис Глендовер.

Она боле ничего не видела вокруг – ни изумленных лиц, озадаченных ее выпадом, ни сурового выражения лица лорда Элтби, ничего…