— Нет, так не пойдет, — пробормотала Пайка, укрепившись в своем решении как можно скорее покинуть это место. Она встала и уже собралась уходить, как вдруг ужасно испугалась. На нее смотрела пара темно-карих глаз, совершенно ей незнакомых.

— Киа ора, — произнес молодой человек, которому эти глаза и принадлежали.

Он был одного с ней роста, мускулистый и хорошо сложенный, с темной кожей и курчавыми волосами, собранными в узел. На нем был маорийский костюм, а босые ноги были обуты в сандалии. Под мышкой у него был плащ из перьев.

— Добрый день, — смущенно ответила Пайка, надеясь, что он поймет.

— Что ты делаешь в общинном доме в такое время? — на безупречном английском поинтересовался он.

— Мне нужны были предки, то есть я хотела у них кое-что спросить, — пробормотала Пайка, испытывая ужасную неловкость.

Молодой человек смотрел на нее с улыбкой.

— Тогда все в порядке. — Казалось, в его голосе прозвучало облегчение.

— Что ты имеешь в виду?

Девушка уже немного расслабилась. Своим приветливым поведением он успокоил ее.

— Сначала я не понял, маори ты или пакеха.

— Мой отец был белым, — почти извиняющимся тоном произнесла она.

— Ах, так вот откуда этот тонкий носик, светлая кожа и узкое личико, — спокойно констатировал он.

Пайке стало неприятно, оттого что он так пристально смотрит на нее.

— А ты, что ты делаешь здесь в такое время?

Он вздохнул и указал на плащ из перьев.

— Нашел в одном из сундуков. Предположительно он принадлежал моему отцу, который давно уже среди предков, и я хотел, чтобы он передал мне плащ с согласия предков. Посмотри, он полностью сделан из перьев киви.

Молодой человек подошел ближе к Пайке, протянул ей плащ, предложил погладить перья.

Та неуверенно провела по ним рукой.

— А ты не скажешь мне, о чем спрашивала предков?

Услышав вопрос, Пайка густо покраснела.

— Я хотела знать, держать ли мне клятву, — уклончиво ответила она, надеясь, что ему будет достаточно такого ответа.

— И что это за клятва?

— Когда-то я поклялась выйти замуж только за маори. И хотела спросить, хорошая ли это была клятва.

— Думаю, да! — рассмеялся молодой человек. — Наверняка у предков были свои причины для того, чтобы свести столь прекрасное существо, как ты, и меня в таком месте. Меня, который ищет невесту, и тебя, которая ищет мужа-маори.

Пайка невольно улыбнулась.

— Кажется, ты не веришь в судьбу? — с шутливой угрозой в голосе поинтересовался он. А затем протянул ей руку и торжественно произнес: — Меня зовут Маака, и я из гордого племени арава.

— Моя мать тоже! — удивленно ответила Пайка. Напряжение вдруг оставило ее.

— Значит, нам нужно обязательно сплавать вместе на Мокоиа. На остров любящих. Ты знаешь историю о Хинемоа и Тутанекаи?

И не успела Пайка ответить, как Маака уже начал рассказ:

— Принцесса настолько сильно влюбилась в принца, жившего на острове Мокоиа, что переплыла озеро, услышав, как он играет на флейте.

Пайка рассмеялась.

— Я знаю эту историю. Мама часто рассказывала мне ее, но ты забыл о самом главном. О тыквах, которыми она обвязала себя, прежде чем плыть, и, в первую очередь, насколько сильно их семьи были против этой любви.

— Это была просто короткая версия для чужаков, которых я вожу на остров.

— Каких чужаков?

— Пока я работаю экскурсоводом, но скоро поеду в Окленд и буду учиться там у судебного эксперта, чтобы потом представлять интересы моего народа в суде. Или буду играть в регби. Конечно, то, чем я сейчас занимаюсь, выглядит по-дурацки, но это приносит деньги. По пути я развлекаю людей легендами маори. А иногда сам их выдумываю. Или сокращаю, когда вижу, что спесивые англичане, сидящие в лодке, заскучали. — Он усмехнулся и добавил, уже серьезнее: — Если хочешь, можем как-нибудь съездить на остров.

Пайка улыбнулась.

— Со спесивыми англичанами?

— Боже упаси! Только вдвоем.

Девушка пожала плечами.

— Не знаю…

— Значит, мне придется убедить тебя, что это будет очень здорово. И где я могу найти тебя?

— Ближайшие несколько дней я буду в доме Руии в Охинемуту. Я там в гостях. А обычно я живу у Брэдли. В отеле «Похуту». Я там работаю.

Пробормотав извинения, она целеустремленно направилась к выходу. Конечно, парень ей понравился. Но, к сожалению, он был не тем человеком, с которым ей хотелось бы съездить на остров любви. Нет, ее сердце уже было отдано другому, хотя рассудок подсказывал, что стоит еще пообщаться с молодым маори.

— Значит, скоро увидимся! — рассмеялся Маака.

Пайка остановилась в дверях и твердо произнесла:

— Вот только в ближайшие недели я занята. Так что даже не пытайся! — И, спотыкаясь, вышла на улицу.

— Значит, отложим поездку. У меня полно времени, в этом можешь не сомневаться! — крикнул он ей вслед, но она уже не слышала его слов.

Роторуа, 2 января 1900

Абигайль еще раз внимательно оглядела комнату. Так, на всякий случай — вдруг окажется, что она что-то забыла, — но ничего не обнаружила. Решительно подняла чемодан и, покряхтывая, потащила его вниз по лестнице. У стойки администратора замерла. Неужели она и в самом деле уйдет вот так, не попрощавшись со своей семьей? Нет, вскоре она пожалеет об этом. Поэтому она решительно поставила чемодан на пол и направилась к жилому дому. Открыв дверь, ведущую в прихожую, она невольно вспомнила, как ровно два дня назад на этом самом месте впервые за много лет снова увидела Патрика. «Это действительно было только позавчера?» — удивилась она и постучала в дверь гостиной. Ответа не последовало. Тихо отворив дверь, женщина осторожно заглянула внутрь. Разочарованная Абигайль поняла, что в комнате ни души, и удивилась. Обычно в это время завтракал хотя бы Гордон.

Абигайль задумалась. Нет, она не станет подниматься в их спальню. «Может быть, они вообще не хотят меня видеть, — подумала она. — Они же знают, что я сегодня уезжаю». Потом она заглянула в кухню. Что ж, хотя бы Руиа уже за работой. Увидев на пороге Абигайль в дорожном костюме, маори едва не расплакалась.

— Вы правда уезжаете? — спросила она, и, не успела молодая женщина прийти в себя, как Руиа уже прижала ее к своей пышной груди.

Когда Абигайль снова смогла дышать, она хотела было спросить про Аннабель, но промолчала и выбежала из кухни. Выйдя в коридор, она подумала, не попрощаться ли с матерью, но, помедлив, отказалась от этой мысли. «У меня давно уже нет матери! И это правда», — с горечью сказала себе Абигайль. И вдруг почувствовала себя так же ужасно, как и одиннадцать лет назад. Несправедливо обиженной и лишившейся дома.

Вздохнув, она подняла чемодан и потащила его по пыльной улице в сторону вокзала, куда добралась, устав до предела, вся в поту. Конечно, она могла заказать повозку, но если быть до конца честной, ей немного хотелось пострадать. Эти физические усилия хоть чуть-чуть отвлекали от мыслей об отъезде из Роторуа, разбивавших ей сердце. И особенно тяжелой была мысль о том, что она никогда больше не вернется сюда.

Вздохнув, Абигайль поставила чемодан на землю. В ожидании поезда она размышляла над тем, как дальше пойдет ее жизнь. Больших надежд на то, что удастся найти работу в театре в Данидине, у нее не было — по крайней мере в качестве актрисы. Сейчас слишком много молодых девушек, которые хотят сделать карьеру. Возможно, она будет продавать билеты или работать прислугой. Она многому научилась за месяцы, прожитые с Аннабель в Роторуа! Или будет играть на фисгармонии застольные песни в каком-нибудь водевиле. Как-нибудь продержится.

Вдруг плеча Абигайль коснулась нежная рука. Женщина испуганно обернулась. За спиной у нее стояла Эмили О’Доннел. В одной руке она держала букет цветов.

— Что ты здесь делаешь, Эмили? — растерянно спросила Абигайль.

— Хотела сказать спасибо за то, что ты спасла меня. Кроме того, я хотела попросить тебя остаться еще ненадолго.

Слезы побежали по щекам Абигайль.

— Иди сюда, маленькая! — сдавленным голосом прошептала она и взяла девочку на колени. — Я бы с радостью осталась, но, к сожалению, ничего не выйдет. Видишь ли, мне нужно играть в театре. Меня ждут. Я не имею права разочаровывать их.

— Но мы бы хотели, чтобы ты осталась с нами, — умоляющим тоном произнесла малышка.

— О ком ты говоришь, сладкая моя? Кто такие «мы»?

— Папа и… — Эмили махнула рукой куда-то влево. Абигайль повернула голову, и ей показалось, что сердце ее вот-вот остановится, потому что к ней шел улыбающийся Патрик, а за его спиной стояли Гордон и Аннабель. Они тоже улыбались.

— Что все это значит? — хриплым голосом поинтересовалась Абигайль, радуясь, что горло не перехватило от волнения.

Патрик низко склонился к ней и прошептал на ухо:

— Пожалуйста, не бросай нас снова! Хоть я и дурак. Если ты все равно хочешь быть со мной, то скажи «да». Пожалуйста, Абигайль! Я не могу даже представить себе лучшей матери для своей доченьки. Но только если время от времени мы сможем одни плавать на Мокоиа…

Абигайль бросало то в жар, то в холод. Разве не этих слов она ждала с момента встречи?

— Я люблю тебя! — нежно прошептал он.

— Папа, почему ты шепчешься? — с укором произнесла Эмили. — Кто шепчется, тот врет.

— Не переживай, маленькая моя! — тихо произнесла Абигайль. — Он просто попросил меня остаться с вами.

— Но мы же за этим и пришли! Мы тебя просто не отпустим! — с наигранной строгостью произнесла Аннабель.

— Думаешь, что можешь взять и сбежать от меня? А кто будет играть для гостей на фисгармонии с нашим музыкантом в четыре руки? — добавил Гордон и хитро подмигнул свояченице.