Аннабель подставила ему губы для прощального поцелуя, и он не смог устоять. На этот раз сладкий процесс оборвала она.

— Мне нужно пойти на кухню к Мейбл. Вот она удивится, когда узнает, что я все же нашла себе мужа.

— Ты хочешь сказать, что я — твоя последняя надежда? — с наигранной обидой в голосе поинтересовался Гордон.

— Я хочу сказать, что с тех пор, как ты перевозил нас через озеро, а я восхищалась твоей спиной, мне больше всего на свете хотелось, чтобы ты вернулся и больше никогда не исчезал из моей жизни.

Гордон еще раз крепко прижал ее к себе и пристально посмотрел в глаза.

— А я влюбился в тебя, когда этот дурацкий шиньон сполз с твоих волос.

Аннабель рассмеялась. Ей было тяжело расстаться с ним, но в конце концов победило любопытство, подталкивавшее ее к тому, чтобы узнать, как отреагирует на радостную новость Мейбл, и девушка поспешила в кухню.

Когда Аннабель вошла туда, Абигайль как раз рассказывала Мейбл о том, что Гордон Паркер, ее спаситель, теперь станет ей зятем.

— Ты маленький вредный лягушонок! Я же сама хотела рассказать! — вздохнула Аннабель и обняла Абигайль.

— А ты по-прежнему будешь любить меня или теперь будешь любить только своего Гордона? — кокетливо поинтересовалась девочка.

— При условии, что ты будешь хорошо вести себя, — рассмеялась Аннабель.


На следующий день они встали очень рано и отправились к озеру, чтобы там сесть на каноэ. Аннабель с Гордоном немного отстали от остальных, когда дорогу им вдруг преградил пожилой маори, который, судя по всему, был пьян.

— Вы еще поплачете, — заплетающимся языком пробормотал мужчина. — Предки не хотеть люди на гора. Руо Моко, бог землетрясений, мстить. Я клясться!

Аннабель словно окатило волной леденящего ужаса. Разве в действительности гора не является священным местом для маори, тапу, местом погребения предков?

Гордон просто не обратил внимания на слова старика, взял ее за руку и обошел мужчину, который побрел прочь, что-то ворча себе под нос.

Страх пронизывал Аннабель, однако она старалась успокоиться. Ведь Махора, их проводник, сам маори и никогда не стал бы возить белых за деньги на террасы, если бы это противоречило его вере. Или стал бы?

Стоило им сесть в каноэ, как Аннабель наклонилась к Махоре и взволнованно рассказала ему о встрече с маори. К ее огромному облегчению, тот рассмеялся и замахал руками.

— Это старый Тане, он просто завидует, потому что у него нет своего каноэ, с помощью которого он мог бы зарабатывать себе на жизнь.

Аннабель очень хотелось поверить ему, но сомнения все же не оставляли девушку.

Чем ближе они подходили к другому берегу, тем больше начинали волноваться путешественники в большой лодке, управляемой Махорой и его сильным братом.

Гости, долго ждавшие этого волнующего зрелища, вытягивали шеи, когда восьмое чудо света все больше открывалось перед их взором, демонстрируя свое великолепие. Творение природы находилось у подножия величественно возвышавшейся горы Таравера. Пока еще путешественники видели лишь белый блеск, однако, когда они достигли подножия горы, перед ними предстало потрясающее зрелище.

Насколько хватало глаз, расстилались сверкающие террасы. Они были похожи на огромный водопад, возникший с помощью магии, на зачарованный сказочный сон, запретную тайну природы, недоступную пониманию человека.

Но Махора развеял все очарование, объяснив им, как образовались эти сказочные формации: соленая горячая вода, стекавшая по склонам горы, оставила на травертине[2], в котором содержится очень высокий процент мрамора, белые отложения из известкового камня, сформировавшиеся в виде террас и окружавших маленькие бассейны с водой.

Гордон его не слушал. Держа Аннабель за руку, он блестящими от восторга глазами смотрел на сверкающий на солнце камень. Проникаясь всем этим, молодой человек по-детски радовался, и ему даже не хотелось идти вместе с остальными к розовым террасам, которые выглядели не так величественно, но зато там можно было купаться.

Ему достаточно было того, чтобы сидеть с Аннабель на краю бассейна, держаться за руки и зачарованно глядеть на эту красоту.

— И правда, кажется, будто они поднимаются в небо, — шептал он.

В тот чудесный декабрьский день Аннабель смотрела на террасы другими глазами. Находясь рядом с мужчиной, который любил ее и с которым ей хотелось провести остаток своих дней, она воспринимала чудо природы более восторженно, чем обычно. А поскольку этот момент был почти идеальным, Аннабель внезапно охватил глухой страх: ей показалось, что все происходящее — чудесный сон, который может резко прерваться. И, следя глазами за взглядом Гордона, слыша вдалеке смех и наблюдая за купанием гостей, она снова вспомнила слова маори, которые вызвали мрачное предчувствие, что ее счастье не будет незамутненным. Девушка вздрогнула. Может быть, это действительно священное место, где должны с миром покоиться предки маори? Может быть, это всего лишь кусочек рая, из которого их скоро изгонят? Или же это просто болтовня пьяницы, который напророчил, что однажды бог землетрясений отомстит за святотатство, совершенное у подножия священной горы?

— Ах, Аннабель, этот день мы запомним навсегда, — прошептал вдохновленный Гордон, и голос его, казалось, доносился из другого мира. — Он неразрывно связан с нашим счастьем.

Потом Гордон поцеловал ее, и, когда их губы соприкоснулись, этот поцелуй заставил Аннабель забыть обо всех страхах.

Роторуа, апрель 1899

— Эй, леди, очнитесь! — велел ей неприветливый голос.

Аннабель вздрогнула. Мысленно она унеслась в гораздо более счастливые времена. «Я действительно заработалась, раз уже грежу наяву», — подумала она, пристально вглядываясь в лицо незнакомца. По спине пробежал холодок. Взгляд у него был хитрый. Больше всего ей хотелось отослать его прочь.

— Так что? Проведете меня к мисс Абигайль или мне нужно подойти к вопросу более жестко? — пролаял он.

Аннабель лихорадочно размышляла, как поскорее избавиться от этого неприятного типа. Ее решение ни в коем случае не впускать его в дом не изменилось даже тогда, когда он попытался улыбнуться. Она тут же почувствовала, что его приветливость напускная, и спросила себя, какое отношение этот мерзкий тип может иметь к ее младшей сестре.

В этот миг он дерзко сунул ногу в дверной проем.

— Кажется, вы меня не совсем поняли, милостивая госпожа. Я хочу поговорить со своей невестой. И вы не можете отрицать, что она нашла убежище у вас. Это ведь вы телеграфировали ей, чтобы она немедленно приехала. В глубине души моя Аби любит свою семью больше всего на свете. И если вы не хотите немедленно пустить меня к моей возлюбленной, тогда устройте мне встречу с вашей почтенной матушкой. Ей наверняка будет интересно узнать, какую жизнь вела ее дочь в Веллингтоне…

Сердце Аннабель колотилось словно безумное. Этот человек — жених Абигайль? Невозможно.

— Впусти уже этого малого! — раздался откуда-то резкий голос сестры.

Аннабель испуганно обернулась. За спиной у нее стояла Абигайль, лицо которой было белее мела. Аннабель отошла в сторону.

Мужчина тут же бросился к Абигайль.

— Милая моя, любимая, рада ли ты, что я пустился в столь длительное путешествие, чтобы быть с тобой? — проворковал он с каким-то опасным оттенком в голосе, бросив на Аннабель ликующий взгляд.

— Что вам здесь нужно? — ядовитым тоном поинтересовалась Абигайль.

— Ах, маленькая моя царапка, все еще злишься на меня? Я хотел поговорить с тобой.

— Так проходите. Это необязательно слушать всем, — заявила Абигайль и грубо подтолкнула его к дверям гостиной.

Аннабель колебалась. Неужели она и вправду должна оставить сестру наедине с этим мерзким типом? Нет, она ни в коем случае не станет рисковать! Она быстро догнала их, но незнакомец прошипел:

— Я сказал, наедине!

— Это мой дом, и я решаю, где мне находиться, — твердо произнесла Аннабель. Она надеялась, что он не заметит, что у нее от волнения дрожат руки.

Незнакомец расхохотался.

— Да ради бога, присаживайтесь. Впрочем, я сомневаюсь, что Аби…

— Не называйте меня Аби! Для вас я по-прежнему мисс Брэдли! — зарычала Абигайль, сжимая руки в кулаки.

— Как же я мог забыть? — иронично поинтересовался тот и, обернувшись к Аннабель, продолжил: — Итак, милостивая госпожа, я не знаю, понравится ли мисс Абигайль Брэдли, что свидетелями нашего разговора станут третьи лица. Полагаю, ей есть что скрывать, причем больше, чем мне. Поэтому было бы лучше, если бы вы вышли из комнаты! — Он махнул рукой, словно прогоняя назойливую муху.

Однако Аннабель упрямо не двигалась с места, хотя ей стало нехорошо от тревоги — женщина предчувствовала большую беду. Она попыталась встретиться взглядом с Абигайль, однако от того, что она увидела в глазах сестры, ее сердце едва не разбилось: столько в нем было грусти, подавленности и страха.

Тем не менее Аннабель каждой клеточкой своего тела ощущала, что сейчас сестра нуждалась в ее помощи.

— Аби, малышка, что бы ни сказал этот человек, я клянусь тебе, что это никак не повлияет на мою любовь к тебе. Подумай хорошенько: если тебе нужен человек, который готов помочь тебе, несмотря ни на что, я останусь здесь. Если же ты не нуждаешься ни в ком, кто мог бы поддержать тебя в разговоре с этим ужасным типом, я уйду.

— Ого, да вы человек благородный. Хотите помочь любой ценой, но там помогать не нужно. Это дело касается только мисс Брэдли и меня. Она наверняка не захочет рассказывать вам о своей чудной жизни в Веллингтоне. Разве вы не видите, что мешаете? Я хочу поговорить со своей невестой наедине, ясно вам?