Джоанна Линдсей - Узы любви

Как пожалела Милисент, что он упомянул об этом! Но теперь уже ничего не исправить.

— Я не врала… — вынуждена была признаться она, — просто тогда думала, что это именно так и есть. Была уверена, что смогу полюбить его, но не давала себе времени поразмыслить хорошенько и сообразить, что он заменил мне брата, которого у меня никогда не было. Из нашего брака ничего бы не вышло. Мы не испытываем друг к другу ни малейшего влечения. Сколько раз тебе повторять? Неужели не ясно?

— Опять ты, Мили, — посетовал Роланд, пронзая ее возмущенным взглядом.

— Что?! — огрызнулась она.

— Злишь его. Достаточно обычного объяснения. Не стоит сто раз твердить одно и то же, да еще таким раздраженным тоном!

— Иди спать, Роланд. От тебя никакого толку.

— Не могу, — вздохнул Роланд, всем своим видом показывая, что его единственное желание — поскорее исчезнуть.

Девушка поняла, что он боится оставить ее наедине с Вулфриком, но достаточно мудр, чтобы не высказать этого вслух. Она тоже предпочитала не находиться наедине с женихом, но в эту минуту куда больше боялась за Роланда, чем за себя, поскольку Вулфрик так и не вложил меч в ножны.

Вулфрик, должно быть, тоже это понял или посчитал, что безоружный Роланд побаивается протиснуться мимо него, потому что все-таки убрал оружие и пробурчал:

— Я рад, что мне не придется расправляться с тобой, хотя бы ради твоего отца. Делай, как она велела. — И, видя, что Роланд все же колеблется, Вулфрик добавил: — Она стала моей с того дня, как нас обручили. И не пытайся вмешиваться в то, что тебя не касается.

Они долго пристально смотрели друг на друга, прежде чем Роланд наконец кивнул и удалился.

Милисент знала, что друг не двинулся бы с места, если бы заподозрил, что ей грозит опасность. Хотела бы и она думать так же! По правде говоря, Милисент едва не струсила в последний момент и не окликнула Роланда. Ее просто затрясло от страха, когда Вулфрик захлопнул за ним дверь и задвинул засов.

— Что ты делаешь? — с ужасом спросила она.

Не отвечая, он направился к кровати и сел.

— Мы можем поговорить утром… — начала было Милисент, но Вулфрик резко бросил:

— Не о чем тут говорить!

Она попыталась вскочить и тут же получила приказ оставаться на месте. Вот когда она по-настоящему запаниковала. Вулфрик по-прежнему был вне себя от ярости. И девушка почувствовала, что ей придется плохо.

И тут она все поняла. Не сводя с нее глаз, Вулфрик начал медленно расстегивать золотые застежки плаща.

— Не нужно, Вулфрик.

— Ты в самом деле воображала, будто сможешь стать женой Роланда Фитц-Хью и он проживет достаточно, чтобы насладиться прелестями брака? — не отвечая, спросил он.

—Если бы мой отец согласился, ты ничего бы не сумел сделать.

Вулфрик покачал головой:

— Неужели это остановило бы меня от расправы с ним?

Только сейчас девушка осознала, что происходит: он уже считал ее своей. Пусть он вовсе не хочет ее, но она принадлежит ему и поэтому не выйдет замуж ни за кого другого. Совершенное безумие. Она что, его собственность?

Милисент не знала, то ли истерически зарыдать, то ли залиться смехом. Что бы она ни предпринимала, шансов на победу нет. Ей никогда не сбежать от него.

Но Милисент забыла о роковой встрече с Иоанном Безземельным! Король может заставить даже самого могущественного подданного склониться перед его волей! И Вулфрик еще не знает, что король настроен против их брака. Должно быть, он в восторг придет, когда она все расскажет. Еще бы, получил такой замечательный предлог уклониться от женитьбы! Если Вулфрик разорвет помолвку, значит, отречется от невесты навеки. К сожалению, она не вправе сделать то же самое.

— Ты просто не имеешь представления о том, что заставило меня уйти. Все изменилось.

Пояс и меч упали на пол вслед за плащом.

— Да послушай же меня!

— Помолвка разорвана?

— Нет, но…

— В таком случае ничто не изменилось.

— Ошибаешься! Король вмешался… он не желает, чтобы мы были вместе. Вот тебе и предлог покончить с приготовлениями к свадьбе. Нужно лишь известить наших родителей.

— Даже если бы я поверил тебе, девушка, чего ты не дождешься, это ничего не меняет, тем более что Иоанн и слова не сказал против свадьбы, наоборот, при всех пожелал нам счастья.

— Я правду говорю!

— Позволь мне объясниться яснее. То, чего хочет Иоанн, не имеет значения, пока он не высказался публично, а он не сделал и не сделает этого. Поэтому я, здесь и сейчас, постараюсь, чтобы ты раз и навсегда поняла, кому принадлежишь, и не посмела это отрицать. Мы уже соединены контрактом. Сегодня будет наложена последняя печать.

Он толкнул ее обратно на постель и лег рядом. Милисент не верила собственным ушам. Неужели он не ухватился за предлог покончить с договором, сковавшим их обоих? Но она тут же поняла, что гнев лишил Вулфрика способности рассуждать здраво.

— Нет! Не нужно, Вулфрик! Больше я не сбегу! Я выйду за тебя, клянусь! Только не делай этого! Не бери меня… в ярости…

В глазах девушки стояли слезы. Она так изнемогала от страха, что даже не заметила, как заплакала. И это остановило Вулфрика. Он впился в ее губы, но тут же с проклятием вскочил и выбежал из комнаты.

Милисент, трепеща, рухнула на подушки. Прошло довольно много времени, прежде чем она опомнилась. И тогда проснулась злость на Вулфрика, превратившего ее в трясущееся ничтожество.

Проснувшись, Милисент почти сразу же сообразила, что проспала едва ли не полдня. Впрочем, и неудивительно: ярость и досада не давали уснуть почти всю ночь. Странно только, что никто, даже Вулфрик, не пробовал разбудить ее. Впрочем, может, он не намеревался сегодня вернуться в Шеффорд? В таком случае и сам, наверное, еще в постели, после того как проделал долгий путь до Клайдона. Но как бы то ни было, теперь, оправившись от паники, она выскажет ему все, что думает.

Поверить невозможно, что он с ней сотворил! Девушка заподозрила, что Вулфрик вовсе не намеревался овладеть ею, а просто решил запугать и заставить поклясться в верности. А она поверила ему!

Но какая теперь разница! За кого бы она ни вышла, это все равно что вынести мужу смертный приговор. Может ли Милисент играть чужой жизнью? Но она прикована к Вулфрику на все то время, пока он считает ее своей собственностью, и даже сам король не в силах его остановить.

Милисент поспешно оделась в мужской костюм, назло Вулфрику отбросив подальше блио, которое носила вчера. Ему совсем не обязательно знать, что она привезла с собой «приличный наряд», — пусть считает, что ей больше нечего надеть. Крошечная победа, слишком ничтожная, чтобы утешить ее…

Сурово сомкнув губы и сдвинув брови, девушка спустилась в парадный зал Клайдона. Обед уже закончился, и столы были сложены. Зато тут находился Вулфрик, стоявший у очага рядом с лордом Ранульфом. Он мгновенно заметил приближение невесты, но и оценил ее наряд.

— Сотри это выражение со своего лица, девушка, — процедил он. — Если воображаешь, что я стану терпеть твой нрав после того, что ты наделала, жестоко ошибаешься.

Этого Милисент не могла вынести.

— После того, что я наделала? — огрызнулась она. — А ты? Ты тоже хорош!

— К сожалению, я не довершил начатого, но можешь быть уверена, что исправлю это, и очень скоро.

Она открыла было рот, чтобы достойно ответить, но тут же закрыла, сообразив, что он имеет в виду не столько постель, сколько хорошую трепку. Ничего, она и это ему припомнит!

Но пока Милисент заставила себя проглотить оскорбление и подойти к высокому столу, с которого еще не убрали еду. Схватив чашу с вином, Милисент залпом ее осушила.

За спиной раздался смех Ранульфа. Иисусе, она ведь даже не поздоровалась с хозяином. Она заметила его, но тут же забыла обо всех, кроме этого жестокосердного зверя! Какой позор!

Она поспешно повернулась, но Ранульф уже исчез. Вулфрик со скрещенными на груди руками пристально наблюдал за ней. Милисент вызывающе приподняла подбородок. Он поднял брови. Она стиснула зубы, гадая, сумеет ли победить в этом поединке. Он, разумеется, уверен в своем превосходстве!

В глубине души Милисент сознавала, что благоразумнее, пожалуй, держаться от него подальше — оба должны успокоиться. Беда в том, что вряд ли это произойдет, пока они не сорвут на чем-то злость. Или на ком-то? Кроме того, ей необходимо знать, что он собирается предпринять, проведав о кознях короля.

Поэтому Милисент приблизилась к Вулфрику, ухитрившись при этом вымучить улыбку. И прежде чем они успели поссориться, поспешно спросила:

— Ты расскажешь отцу о том, что натворил Иоанн?

— А что, спрашивается, он натворил? — удивился Вулфрик. — Кроме того, конечно, что дал тебе понять, будто настроен против нашей свадьбы.

— Не только это. Он намеревался дать тебе вескую причину отказаться от меня.

— Вот как?! Но я мог сделать это лишь в одном случае: если…

— Вот именно, — подтвердила Милисент и, не веря собственным глазам, увидела, как лицо Вулфрика покрыла зловещая бледность.

— Хочешь сказать, что Иоанн Плантагенет взял тебя силой?

Поражаясь себе, девушка вдруг поняла: она не желает, чтобы Вулфрик хотя бы на секунду подумал о ней такое.

— Нет, — поспешила заверить она, — вовсе нет! По счастливой случайности мне удалось вырваться. Просто сомневаюсь, что он посчитал бы это насилием: по его мнению, я скорее должна быть польщена подобным предложением. Польщена и благодарна. Он все твердил, какую выгоду получим мы оба.

— Что… за… выгода? — процедил сквозь зубы Вулфрик.

Милисент показалось, что каждое слово дается ему с большим трудом. Очевидно, его трясло от бешенства, хотя на этот раз было непонятно, на кого он зол.

— Он не объяснил, Вулфрик. По-моему, главное для него — насладиться мной, хотя потом мне показалось, что дело не только в этом. Что же до меня… он спросил, люблю ли я тебя, и я честно ответила, что нет. В ответ он заявил, что в таком случае я не буду страдать, если ты откажешься от меня. По-моему, король был в восторге от своей идеи.