Вулфрик скрипнул зубами, гадая, уж не намеревалась ли она с самого начала испортить ему настроение. Если так, у нее просто необычайный талант добиваться своего!

Глава 12

Желая развлечь гостей, Найджел предложил поохотиться, но не с луком и стрелами, как привыкла дочь. Последнее время он предпочитал соколиную охоту, а поскольку всю работу выполняли птицы, то Милисент не находила в таких забавах ничего волнующего.

Зато Джоан согласилась поехать. Для таких случаев у нее был ручной самец ястреба, куда меньше размером, чем соколы, и не столь злобный.

Милисент решила остаться дома. Хватит с нее на сегодня бесед с женихом! Кроме того, она так и не обучила свою птицу и держала ее только как домашнего питомца. Даже назвала соколиху Риской — в память о той, безвременно погибшей от руки Вулфрика. Вероятно, поэтому Милисент так баловала ее тезку.

Девушка сильно сомневалась, что отец одобрит ее появление с луком и стрелами, а поскольку, как уже было сказано, не имела обученной птицы, то и не видела смысла присоединяться к остальным.

К сожалению, Вулфрик думал иначе и удержал невесту, когда та после обеда попыталась покинуть зал:

— Ты отправишься с нами.

Два приказа за один день! Не слишком ли много? Он что, собирается контролировать каждый ее шаг? Или считает, что сама она не способна принимать, решения? Но она вовсе не обязана с ним объясняться.

— Предпочитаю заняться собственными делами, — коротко ответила она, что было бы достаточно для любого человека, но не для него.

— Твой отец сообщил, что ты потребовала месяц сроку, желая свыкнуться со мной и мыслью о браке. Если это так, тебе следует постараться проводить со мной как можно больше времени, или я подумаю, что все это одни отговорки, и потребую немедленной свадьбы.

Милисент так и подмывало ответить, что совершенно не обязательно проводить вместе целые дни, для того чтобы получше узнать друг друга, но она прикусила язык. Он без обиняков дал понять, что выхода у нее нет. Либо терпеть его общество, либо идти к алтарю. Придется выбрать наименьшее зло.

Вскоре все собрались во внутреннем дворе, куда уже привели коней и принесли соколов. Милисент пришлось самой отправиться за своим жеребцом, потому что конюхи и помыслить не могли приблизиться к Стомперу и даже бросали ему сено издалека, не заходя в стойло. Она взяла бы лошадь поменьше, но Стомперу давно пора было размяться.

Все обитатели Данбера слишком хорошо знали, как появился у нее этот конь, и воспоминания были отнюдь не из приятных. Трудно было узнать в этом холеном своенравном жеребце тощее полуголодное животное; принадлежавшее заезжему рыцарю. Стараясь укротить гордый нрав коня, тот безжалостно его избивал, думая грубой силой добиться покорности.

По иронии судьбы именно в присутствии Милисент конь взбесился и попытался затоптать хозяина. Понимая, что теперь от животного не будет никакого толку, рыцарь приказал его убить. Но тут вмешалась Милисент, заявив, что может укротить коня. Рыцарь презрительно фыркнул и пообещал отдать ей Стомпера, если она исполнит свое обещание.

Наверное, ей стоило немного подождать. Рыцарь просто вышел из себя, увидев, как легко животное покорилось девчонке. И как ни была ей ненавистна сама мысль о том, чтобы отдать коня столь злобному созданию, она все же предложила человеку, который надеялся стать рыцарем в замке, взять Стомпера обратно. Гордость помешала ему согласиться. Он даже не остался в Данбере и в тот же день уехал.

Отец, разумеется, сильно гневался на нее за опрометчивый поступок. Правда, позже долго извинялся, узнав, что именно тот рыцарь, который нашел приют в соседнем замке, предал своего хозяина, открыв ворота вражескому войску.

С тех пор Милисент приравнивала жестокость к предательству и считала всех обладавших подобными качествами недостойными доверия. И насколько она понимала, ее жених относился именно к таким.

Как обычно, у нее ушло немало времени на то, чтобы оседлать Стомпера собственноручно. Еще больше времени она потратила, пытаясь приучить коня к длинным юбкам, так его раздражавшим.

Она все-таки надела шоссы и сапожки и, поскольку блио имело разрез на боку и оказалось достаточно широким, чтобы закрыть ноги, могла сидеть по-мужски и при этом не раздражать его своими мальчишескими замашками.

Чтобы вскочить на Стомпера, ей пришлось сначала встать на специально положенный рядом камень: уж слишком был огромен жеребец. Она выехала во двор, тихо и ласково разговаривая со Стомпером. Однако стоило девушке показаться, как чья-то рука стащила ее с седла, и раздался громовой вопль:

— Ты что, совершенно не в себе или отроду не имела ни капли разума?!

Все произошло так молниеносно, что она не успела высвободить ноги из стремян и ступни больно прижало к железу. Вулфрик сжимал ее с такой силой, что она задохнулась и поморщилась. Голова кружилась, и прошло несколько секунд, прежде чем девушка немного оправилась от потрясения и сообразила, что произошло. Ее «спасали»!

— По-моему, отец должен был давным-давно посадить тебя под замок ради твоей же безопасности! — рявкнул он. — Никогда в жизни я не видел ничего глупее! Эй, кто-нибудь, отведите это чудище в стойло!

Но Милисент не нужно было оглядываться, чтобы понять: никто его не послушается. Вулфрик и сам это сообразил, когда в ответ на его требование слуги с выпученными от страха глазами только качали головами и пятились. Тогда Вулфрик поставил ее на землю и двумя пальцами приподнял подбородок. Судя по лицу, он едва владел собой.

— Как, дьявол тебя возьми, ты ухитрилась оказаться рядом с боевым конем?! Хочешь, чтобы он тебя попросту затоптал?

Милисент потребовалась немалая сила воли, чтобы не взорваться и ответить как можно более невозмутимо:

— Может, потому, что он мой? Мой собственный?

Вулфрик недоверчиво скривил губы и хотел отвести Стомпера в стойло, но вдруг обнаружил, что конь, покорно следовавший за хозяйкой, оказался рядом. Удивленный, Вулфрик все же потянулся за поводьями.

— Не нужно! — успела вскрикнуть Милисент, прежде чем Стомпер клацнул огромными зубищами, в явной попытке укусить наглеца.

Вулфрик выругался и поднял кулак, желая оглушить лошадь. И тут Милисент, не выдержав, оттолкнула его и загородила жеребца собой. Стомпер покорно опустил голову ей на плечо, и девушка нежно потрепала его по шее. Но облегчение тут же сменилось бешенством.

— Ты больше не посмеешь пальцем тронуть моих воспитанников! — закричала она, не заботясь о том, слышат ли окружающие. — Я не лгу, и когда говорю, что конь мой, значит, так оно и есть! А если у кого здесь не все в порядке с головой, так это у тебя! Сообрази сам: я смогла оседлать этого коня, значит, он позволил к себе подойти!

И поскольку доказательство было неоспоримым, сомнения Вулфрика развеялись. Однако все еще не умиротворенный, он повернулся к Найджелу, который выступил вперед, чтобы помочь дочери снова сесть в седло.

— Почему вы позволили ей держать такое опасное животное?

Найджел поспешно отвел его в сторону, подальше от чужих ушей.

— Потому что с ней он покорнее кролика. Я уже предупреждал, что она умеет обращаться с животными — большими или малыми, дикими или просто напуганными. Ей все равно, для каждого у нее найдется ласковое слово. Так что для гнева нет причин: Стомпер никогда не причинит зла хозяйке. Что же до вас, советую обращаться с ним, как с любым боевым конем: с чрезвычайной осторожностью. Ее любимцы подчиняются только Милисент и никому другому.

Милисент, никак не в силах успокоиться, все еще трепетала от ярости. Он снова показал себя! Яснее ясного дал понять, что равнодушен и даже жесток к животным, что они ничего для него не значат, если не служат ему, не предназначены исключительно для его прихотей. Убить их, истязать… Какая разница? Для него они лишь бессловесные твари. И после всего выйти замуж за такого человека?! Ни за что!

Глава 13

— Тебе не стоило кричать на него перед его же людьми, Мили, — прошептала Джоан, направив вперед свою маленькую пегую кобылку, хотя и опасалась приближаться к Стомперу. Сестры намного отстали от веселой компании, так что не было нужды волноваться, что их подслушают.

— Хочешь сказать, что я его опозорила? Можно подумать, мне не все равно!

— А нужно бы побеспокоиться. Некоторым мужчинам не по душе такое поведение жен. Они могут безжалостно мстить. Мы ведь даже не знаем, на что способен твой жених.

Милисент поежилась. Несколько рыцарей Вулфрика, включай его брата Реймунда, стали свидетелями их стычки во дворе. Наверное, Вулфрику в самом деле стало не по себе, если только он не был чересчур зол, чтобы заметить посторонних.

— Может, мне следовало поблагодарить его за то, что едва не избил Стомпера? — огрызнулась она.

— Нет, разумеется, нет. Просто следовало бы убедиться, что поблизости никого нет, или хотя бы говорить потише, особенно если желаешь высказать ему несколько неприятных истин.

— Неприятных истин? — ухмыльнулась Милисент. — По-видимому, так всю жизнь и придется объясняться шепотом.

— Смейся, смейся, но лучше держи в узде свой нрав, — улыбнулась в ответ Джоан. — Женщине легче поступиться гордостью, чем мужчине.

— Неужели?

— Значит, не желаешь слушать моих советов? Я просто…

— Сегодня все советы падают на бесплодную почву, — перебила Милисент. — Все свои силы я потратила на то, чтобы не разразиться слезами, в очередной раз убедившись, как омерзителен этот человек.

Джоан широко распахнула глаза:

— Ты в самом деле до того несчастна?

— За несколько часов я наслушалась от него такого! Угрожал мне самыми страшными карами, если я не оденусь по его вкусу, пообещал немедленно потащить под венец, если я не поеду на охоту. Боюсь, он посадит меня под замок и заставит двигаться исключительно по команде, как охотничью собаку. И кто-то еще ожидает, что я буду с ним счастлива?