Рэдклифф - Узы чести

Кэмерон решила, что сейчас намного безопаснее пробежаться по улице – более безопасно, чем наблюдать за Блэр снова. Это было с самого первого раза, когда она встретилась с нею, бунт ее тела, перед здравым смыслом. Она чувствовала это сейчас, кипящее желание, которое бежало вдоль сухожилий и мышц и скручивало внутренности, словно голодающее животное. Она знала, каково с этим жить, чувствовать это желание, в течение многих месяцев прежде, чем она сдалась. Быть с Блэр не притупило бдительность, прикосновение к ней не уменьшило страсть, заниматься любовью с нею не приглушило желание. Она могла чувствовать кожу Блэр, горячую под ее руками и гулкие удары сердца под ее губами. Она хотела испытывать это бесконечно.

Конечно были способы удовлетворения требований тела – безопасные, простые, беспрепятственные.

Приятные, взаимно удовлетворяющие, эмоционально безопасные пути. Она вспомнила о записке Клэр, оставленной для неё, после последней ночи проведенной вместе.

Если Вам потребуется, что-нибудь, позвоните мне. C.

Кэмерон бросила жакет и кобуру с оружием на кровать и начала расстегивать рубашку. Да, верно, бормотала она, снимая брюки и вытаскивая чистые шорты и футболку из ящика. Просто.

Она не была уверена, что встреча с Клэр поможет утолить её голод. Физическое желание, с ним она могла справиться, так или иначе. Это было больше, чем простое физическое желание, это было проблемой. Это была боль в ее сердце и это мучило ее. Блэр не просто возбуждала ее, она пробудила ее. Все чувства, которые она так старательно заглушала, стремительно вернулась к жизни, при мыслях о ней. Яростная Блэр возбуждала её, нежная Блэр, неведомая для других, успокаивала. Блэр приводила ее к помешательству, от расстройства и успокаивала, едва заметным прикосновением. Блэр с улыбкой опустошала ее.

Она напропалую бежала по тротуару, пытаясь прекратить думать. Ей, всего лишь, требовались несколько недель, чтобы оценить серьезность угрозы Блэр. Теперь у нее был доступ ко всей доступной информации, и она могла передавать её ежедневно Маку, для анализа, с последующим противодействием угрозы. Возможно тогда она и Блэр смогли бы объясниться, возможно тогда они могли – Что? Что? Продолжить роман под носом Дойла? Рискнуть частной жизнью Блэр и президентской репутацией, закулисная любовная интрига, о которой СМИ раструбили бы на каждом углу? Замечательно.

Она бежала вдоль Ист-Ривер, едва замечая окружающее. Она причинила ей боль. Зная что делает, она все равно причинила ей боль, видеть это в ее глазах, было более тяжело, чем все, что она когда-нибудь испытывала. Еще сильнее, чем тогда, когда умерла Джанет, потому что тогда и в течение последующих месяцев, она была только оцепенелой от произошедшего.

К счастью только оцепенелой. Замороженная от бессмысленности, глупости и вины. Она должна была знать о рейде тем утром. Это была ее работа, знать какие вещи, ее обязанность – знать текущие планы…

Но она не была частью этих планов. (Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах)

Несмотря на то, что она и ее команда разрабатывали группировку наркодилеров, совместно с другими агентствами, DEA (Управление по борьбе с наркотиками) решило самостоятельно провести свою операцию тем утром. ATF (примечание - Бюро алкоголя, табака, огнестрельного оружия и взрывчатых веществ) и Секретной службе сообщили об этом в последнюю минуту перед операцией.

Из-за противоречия между федеральным и местным законодательством, управление операцией передали полиции Вашингтона, у которой был тайный агент из DEA, на складе, где должна была пройти сделка по обмену фальшивых купюр на партию наркотиков. Джанет была на территории, когда все началось. Спецоперация, пошла не по плану, почти с самого начала. Наблюдатели, которых никто не ожидал, заметив, приближающиеся бронированные автомобили группы захвата, успели предупредить колумбийцев в здании, где проходила сделка. Мужчины, засевшие внутри здания были хорошо вооружены и смогли оказать серьезное вооруженное сопротивление. Выстрелы начались, как только таранами взломали широкие двойные двери. Джанет находилась, прямо на линии огня. Кэмерон, справа, позади первой волны коммандос. Воздух был тяжел от запаха сгоревшего пороха и звенел от криков. Приказы, проклятия, крики боли. Джанет приняла на себя, одну из первых пуль и упала прежде, чем Кэмерон прорвалась к ней, мимо остатков выломанных дверей. К тому времени, когда она достигла ее, Джанет почти умерла. Кэмерон не смогла понять, последний взгляд в ее глазах, она не могла избавиться от мысли, что в них было обвинение.

Если это было, она заслужила его. Она бежала по парку, не обращая внимания на судороги сковывающие ее ноги, пот струящийся по её лицу и пелену перед глазами. Она должна была знать. Она должна была защитить ее.

В 07-00 утра воскресенья Кэмерон ждала Блэр в вестибюле её дома, вместе со Старк и Сэвард. Она послала Maка вперед, чтобы он проконтролировал последние незначительные детали в Проспект-парке перед началом забега и оказать помощь муниципальным службам безопасности, с которыми она хотела встретиться лично, перед началом мероприятия. Офицеры Транспортной полиции обеспечивали безопасность в метро, нью-йоркское полицейское управление обеспечит безопасность вдоль маршрута трассы, а служба безопасности мэра будет на трибуне, когда он, Блэр и другие гости будут произносить речи по завершению марафона. Это была стандартная процедура Секретной службы, для координации всех сил правопорядка, каждый раз, когда член семьи Президента или Вице-президента совершал публичное выступление. Мысленно, она проверяла последние детали, когда открылась дверь лифта и оттуда вышла Блэр.

Блэр была одета для предстоящего мероприятия идентично с Кэмерон – легкая нейлоновая ветровка поверх футболки, спортивные шорты и кроссовки. Волосы собраны сзади у шеи, и подвязаны длинной черной лентой, вместо привычной золотой заколки. На лицо нанесен легкий макияж, для публичных съемок. Её поведение было особенным, она шла быстро, целеустремленно, едва смотря по сторонам. У нее тоже была работа, которую она, одна, в отсутствии матери, делала больше пятнадцати лет. Она являлась дочерью Президента и в её обязанности входило, сопровождать его по Государственным делам или представлять его, когда это было необходимо в общественно-политической деятельности. Сегодня она выступала, как президентская дочь и хотя эта роль ей не всегда нравилась, Блэр играла её блестяще.

Она смутилась на миг, увидев Кэмерон. Они улыбнулись друг другу, забыв на мгновение, про присутствующих в комнате. Это была, одна из тех, неконтролируемых реакций, которую ни одна из них не могла предотвратить, краткий миг радостного признания, который происходил помимо воли или здравого смысла.

Быстро их улыбки погасли и они приветствовали друг друга официально.

"Доброе утро, мисс Пауэлл," – сказала Кэмерон, повернувшись и идя рядом ней, Старк и Сэворд обступили их с обеих сторон.

Блэр быстро кивнула и прошла к парадной двери не останавливаясь. Как обычно, Старк держала дверь открытой, Кэмерон шла впереди и справа от Блэр. Кэмерон чуть притормозила на тротуаре, посмотрела вверх и вниз по улице, затем через парк, так же, как в тот день, когда прозвучал выстрел. Это было сделано столь профессионально, что никто, кроме другого агента, не заметил бы этой задержки. Никто, кроме Блэр.

Блэр болезненно остро знала, как поступит Кэмерон при возникновении угрозы для неё, она встанет между угрозой и Блэр, даже сейчас, когда они просто шли по тротуару, именно в этом месте, она всегда испытывала мгновенный тошнотворный страх.

Кэмерон почувствовала, как Блэр напрягалась рядом и прошептала очень тихо, – "Это обычная процедура. Попытайтесь проигнорировать."

"Я хотела бы," – тихо ответила Блэр, когда они пересекли тротуар и подошли к черному лимузину. Как было бы проще, если она могла забыть. – "Но я не могу."

Кэмерон стояла у двери, пока Блэр не села на заднее сиденье, затем последовала за ней, в это время Старк и Cэворд подошли к машине, работающей на холостом ходу.

Когда они тронулись, Блэр невозмутимо сказала, – "Когда мы доберёмся, я должна буду встретиться с некоторыми людьми."

Кэмерон внимательно посмотрела на неё, немного удивленная, что Блэр предупредила о своих планах, одновременно чуть-чуть раздражаясь, что она не сказала раньше. Блэр конечно не обязана говорить все, но всегда полезно знать, как можно больше информации о её планах, чем больше тем лучше. Однако, она была довольна эти маленьким прогрессом в улучшении отношений.

"Они присоединятся к Вам на марафоне?" – спросила Кэмерон.

Блэр кивнула наблюдая через окна лимузина, с тонированными стеклами, город скользящий мимо. – "Да. Я пригласила Диану и друга."

Кэмерон не стала спрашивать, кого именно. Она задалась вопросом, сможет ли она провести ещё один день, наблюдая, как симпатичный доктор Коулман домогается Блэр.

Ты сама поставила себя в это положение и знала, что за этим последует, напомнила она себе. Но она не думала, даже близко не представляла, насколько тяжело её будет, вынести всё это. Она так же не ожидала, что даже просто поговорить друг с другом будет так сложно.

Кэмерон попыталась откинуть личные чувства в сторону, пока её работа не закончиться.

"Сэвард, Старк, и я будем находиться с Вами, на всем протяжении трассы."

Блэр отвернулась от окна, смотря на Кэмерон. На её лицо, на которое она казалось, никогда, не устанет смотреть. Когда она разглядывая её, пульс стал быстром и отчетливом и внутри неё разлилось тепло – это было частично желание, частично тоска и неожиданно – нежность. Это не поддавалось объяснению, и назло всему, прежде всего себе, она поприветствовала нового члена команды.