Рэдклифф - Узы чести

– Что касается мероприятий внутри страны, то через две недели у нас открытие галереи в центре Родмана в Сан-Франциско.

– Где она остановится? – уточнила Кэм, продолжая обдумывать детали поездки в Париж.

– Мы пока не знаем, – неуверенно ответил Мак.

Кэм посмотрела на него с прищуром.

– Что значит, вы не знаете?! Гостиничные номера уже должны быть забронированы. Кто регулирует ее передвижения в этой поездке?

Мак покраснел, но не отвел взгляда. Он уже забыл, насколько беспощадной бывала Робертс при малейшем нарушении протокола. Мысленно приготовившись к взбучке, он ответил:

– Она.

– Она, – недовольно повторила Кэм, пытаясь обуздать свой гнев. Было понятно, что Мак здесь ни при чем. Поднявшись из-за стола, Кэм закрыла свой ноутбук. – Есть еще какие-нибудь неотложные дела, которые нужно обсудить прямо сейчас, Мак?

– Нет, мэм, – быстро ответил он.

– Кто руководит дневной сменой?

– Я, мэм, – отозвалась невысокая темноволосая женщина лет под тридцать.

Кэм кивнула. После одного служебного промаха, чуть было не стоившего ей карьеры, Пола Старк показала себя хладнокровным и рассудительным агентом, а эти качества были бесценны для человека, который большую часть смены проводил в непосредственной близости с Первой дочерью США Блэр Паэулл.

– Прекрасно. Тогда проследи за всем. Мак, мне бы хотелось переговорить с тобой.

Стулья заскрипели по полу: агенты спешили покинуть переговорную. Им уже доводилось наблюдать, как Робертс разбирается с теми, кто, по ее мнению, небрежно относился к своим обязанностям, связанным с охраной дочери Президента. При этом тот факт, что в их работу внесла свою лепту сама Блэр, не являлся смягчающим обстоятельством.

Оставшись наедине, Кэмерон пристально посмотрела на собеседника.

– Ну ладно, Мак. Может, скажешь мне, что тут происходит? Сначала меня переводят сюда без каких-либо объяснений и предупреждений. Потом ты намекаешь на то, что Цапля забивает на стандартные требования безопасности. Чего еще я не знаю?! Я не могу работать вслепую.

Мак резко выдохнул и пожал плечами.

– Я бы сказал вам, если б знал, коммандер. Но я понятия не имею, почему вас вернули. Мне никто не говорил, что я плохо справляюсь.

Мак посмотрел в холодные темно-серые глаза Кэм, тщательно подбирая слова. Она нравилась ему, он уважал ее и с радостью работал под ее началом. Но они не были друзьями. Между ними не было личных или доверительных отношений. Он не знал наверняка, что ее связывало с Первой дочерью.

– Мисс Пауэлл… – Мак снова пожал плечами, его раздражение стало заметным, – мисс Паэулл, с ней непросто.

Кэм чуть не улыбнулась, услышав, насколько Мак смягчил ситуацию. Она молча смотрела на молодого человека, ожидая когда он продолжит.

– Она по-прежнему очень неохотно сообщает о своих планах и о том, куда направляется. Она отказывается обсуждать свои личные… м-м-м, контакты, поэтому у нас нет возможности отследить потенциальные угрозы с этой стороны. Она сбегает из-под наблюдения… – Мак прервался, потому что Кэм тихо ругнулась, но поспешил добавить, – не очень часто, но бывает.

– Ты сообщал об этом наверх? – устало спросила Кэм и быстро потерла лицо руками. Господи, ну и упрямая же ты, Блэр, подумала она. Но и винить во всем одну Блэр было смешно. Жить под постоянным наблюдением совершенно посторонних людей устанешь поневоле, даже в обычных обстоятельствах. А ситуацию Блэр Пауэлл обычной едва ли можно было назвать.

Мак выпрямился.

– Нет, мэм, не сообщал.

Кэм пронзила его взглядом.

– Почему?

Подобное нарушение правил безопасности, как правило, влекло за собой смену команды и перевод агентов на другие задания, причем нередко с понижением в должности. Но, зная Мака, Кэм понимала, что он не стал бы нарушать правила протокола лишь для того, чтобы прикрыть собственную задницу.

Мак стойко выдержал взгляд Кэм и ответил спокойным, уверенным голосом.

– Я не стал этого делать, потому что она чаще всего все же сотрудничает с нами, и я как руководитель принял решение, что она будет в большей безопасности с нами, чем с новыми агентами, которым она, возможно, не будет доверять. Хотя, конечно, кое-какие проблемы были.

Кэм кивнула в знак согласия. Она сама когда-то сделала такой же выбор.

– Кажется, лучше поскорее дать Цапле знать, что я здесь.

Она ненадолго задержала взгляд на Маке, задумавшись, как много ему известно.

– Позже обсудим с тобой планы до конца этой недели.

Мак встал.

– Да, мэм.

Глядя вслед уходящей Кэм, Мак понял, что вопрос о нарушении им протокола закрыт. Кто бы ни принял решение перевести Кэмерон Робертс обратно на пост коммандера отдела безопасности Первой дочери, он прекрасно знал, что делает. Робертс как никто понимала, что значит охранять Блэр Пауэлл. Мак было задумался, что будет, когда Цапля узнает о возвращении Робертс, но тут же отбросил эту мысль, решив, что ему лучше не знать об этом. Меньше знаешь – крепче спишь.

В испачканных краской джинсах и футболке с оторванным низом Блэр Паэулл стояла перед картиной высотой полтора метра с кистью в руке. Она медленно ходила туда-сюда перед незаконченным полотном, стараясь полностью освободиться от посторонних мыслей, чтобы позволить цвету, форме и глубине образов самим воплотиться в картине. В тот момент, когда она собралась добавить немного красного в один из фрагментов, в дверь позвонили.

– Вот черт, – пробормотала Блэр, бросив взгляд на часы в дальней части лофта. Девятый час утра. Мак не мог прийти в такую рань, но кто еще это мог быть? Нежданные гости к ней не приходили. Она положила кисть и вытерла руки о тряпку. Заправив выбившуюся прядь светлых волос за ухо, Блэр направилась к двери. По привычке посмотрев в дверной глазок, она моргнула от неожиданности, а ее рука замерла на дверной ручке. Когда она снова посмотрела в глазок, ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она распахнула дверь с криком: «Кэм!»

Блэр не могла скрыть своей радости, хотя обычно ей удавалось не демонстрировать свои чувства окружающим. Она научилась скрывать эмоции, потому что это было единственное, что принадлежало только ей. Ее отец стал видным политическим деятелем, когда ей исполнилось двенадцать лет. В результате вместе с ним на политическую сцену вышла и Блэр. Ее фотографировали незнакомые люди, о ней писали, добивались ее внимания и общения с ней – и все из-за отца. Блэр никогда не была уверена в том, что кто-то заботился именно о ней или о ее репутации. Но Кэмерон была не такой, как все, и Блэр впустила ее в свою душу.

Кэмерон Робертс смотрела на Блэр, и чувствовала, как ускоряется ее пульс. Блэр была столь же прекрасна, как и в последнюю их встречу. Светлые, почти золотистые волосы обрамляли лицо девушки. Ее густые, слегка вьющиеся, локоны стремились выбиться на свободу. Обманчивое гибкое тело скрывало в себе хорошо проработанные мышцы. Острый взгляд голубых глаз Блэр и ее улыбка, способная растопить льдины на северном полюсе, создавали просто бесподобный образ. Плюс ко всему в ней сочетались неукротимая чувственность и несгибаемая воля. Одним словом Блэр была сногсшибательной женщиной.

Кэм хотелось дотронуться до нее, но она не могла себе этого позволить. Ей не хотелось причинять девушке боль, однако она понимала, что, так или иначе, сделает это. Желание и сожаление Кэм ничуть не отразились на ее лице, когда она с нежной улыбкой произнесла:

– Привет, Блэр.

Девушка была настолько счастлива видеть Кэм, что не обратила внимания на отчужденность в ее голосе. Блэр схватила Кэм за руку и, втянув ее в квартиру, захлопнула за ними дверь. В следующий миг она уже запустила руки в волосы Кэм и поцеловала ее в губы. Она с силой прижалась к Кэм, припечатав ее к стене. Насладившись первыми мгновениями близости, Блэр оторвалась от губ Кэм и выдохнула:

– Бог мой, как я по тебе соскучилась!

Кэм с трудом сохраняла контроль над своим телом. Стремительный и неожиданный натиск Блэр ударил ей прямо в голову – и в другие части тела. Внутри у нее все сжалось от желания, кровь закипела. Кэм почувствовала, что становится влажной, а ее клитор набухает от возбуждения. Она встряхнула головой, пытаясь утихомирить свое либидо.

– Блэр… – начала Кэм, понимая, что нужно сказать ей все, причем как можно скорее, потому что сопротивляться было невозможно. Да она и не хотела сопротивляться. – Я…

Блэр крепко обняла Кэм за талию и вжалась в нее бедрами.

– Когда ты вернулась? Я думала, ты все еще расследуешь дело во Флориде. Что, уже поймала всех преступников?

С этими словами Блэр одной рукой принялась расстегивать пуговицы на рубашке Кэм. Она планировала посвятить весь день рисованию, но теперь ее планы кардинально изменились. У Блэр дрожали руки, так сильно она хотела эту женщину. Прошло полтора месяца с момента их последней встречи, и даже тогда они провели вместе лишь считанные дни. Пять пролетевших в один миг дней, после чуть ли ни целого года отрицания и внутренней борьбы с нарастающими чувствами друг к другу. И только после того, как Кэм едва не погибла, они все же оказались вместе. Вскоре после этого Кэм уехала работать во Флориду, а Блэр вместе с отцом отправилась с визитом в Китай. Они не строили планов на будущее, но тогда это было неважно.

– Господи, как же я хочу тебя! – прошептала Блэр почти со стоном.

Еще ни от кого в жизни у нее так не кружилась голова. Никто не вызвал у нее столь безграничного желания и столь глубоких чувств. Это было нечто большее, чем физическая страсть, нечто большее, чем интимная близость. Взрывная смесь того и другого когда-то обожгла Блэр, породив в ней неутолимое желание быть с Кэм.

– Блэр, подожди, – переводя дыхание, попросила Кэм и взяла девушку за руку.