– Вот именно! Другой на его месте уже давно понял бы, что меньше, чем его пребывание в Келландсе, мне нравятся только его в высшей степени непристойные ухаживания! Но он этого как будто не замечает!

– Воспитанная женщина давно нашла бы способ объяснить свои претензии, не прибегая к грубостям!

– Конечно, а еще некоторым женщинам больше, чем мне, повезло располагать родственниками мужского пола, считающими своим долгом ограждать их от нежеланных поклонников!

Генри, покраснев и метнув на нее возмущенный взгляд, заявил:

– Ты делаешь из мухи слона, Нелл! Полагаю, ожидаешь, что Нэт станет рассыпаться перед тобой в комплиментах. Хотя как можно на это рассчитывать, надевая заштопанное платье. Никогда не видел ничего более убогого! Ты заставляешь краснеть даже меня! Да еще этот обед из одной перемены блюд, к тому же скверно сервированный! И в довершение всего, не успев встать из-за стола, ты куда-то исчезаешь, и в гостиной уже даже не показываешься, хотя это твой долг как хозяйки! Ты вообще не делаешь ничего из того, что делают все леди, даже чаем нас ни разу не угостила! Богом клянусь, я не понимаю, на каком основании ты можешь ожидать в свой адрес каких-то необычайных любезностей!

– Бог ты мой, неужели мистеру Коуту вечером хочется чая? – воскликнула Нелл. – Я думала, он пьет только бренди! Не премину поставить Хуби в известность о том, что мы с ним заблуждались и что вам следует подавать чай. Впрочем, вам придется обойтись без моего присутствия: все вечера я провожу со своим дедушкой.

– Конечно! Если бы Нэту повезло понравиться тебе, то ты не предпочитала бы проводить время с выжившим из ума стариком, которому давно пора на тот свет!

Мисс Сторневей быстро шагнула к кузену. Генри инстинктивно попятился, но сделал это недостаточно проворно, и она успела так двинуть его по уху, что он с трудом удержался на ногах.

– В этом доме, Генри, ты будешь отзываться о моем дедушке только почтительно! Заруби себе на носу!

У входной двери за ее спиной раздался взрыв хохота, и она, вздрогнув, обернулась. На пороге стоял Нэт Коут. Он весело смеялся и размахивал шляпой, как охотник, привлекающий внимание гончих к следу.

– Браво, браво! Вот это удар! Богом клянусь, это было великолепно! Генри, полагаю, если ты не одумаешься, она тебя в порошок сотрет, можешь даже не сомневаться! – Он бросил шляпу и хлыст на стул и двинулся к ним со словами:

– Что ты тут себе позволяешь, тупица? И почему бы тебе не унести отсюда свою кислую физиономию, пока мисс Нелл еще раз не врезала по ней?

Генри понял этот не слишком тонкий намек и скрылся за дверью библиотеки, с грохотом захлопнув ее за собой. Это заставило его друга еще раз громко хохотнуть и произнести:

– Вот дурачок! Теперь он весь день будет ходить надутый! О, не спешите меня покидать, мисс Нелл! Ведь я вас сегодня еще не видел!

Поскольку ему удалось преградить ей путь к лестнице, покинуть его она уже не могла. Он осмотрел ее таким откровенным взглядом, что девушку охватило неприятное ощущение того, будто ее раздевают. Она не боялась Коута, однако ей все равно хотелось поскорее избавиться от его общества.

– Вы могли бы увидеть меня за завтраком, – холодно заметила Нелл, – но вы любите поспать подольше. А сейчас, приношу вам свои извинения, я должна идти к дедушке!

Коут даже не шелохнулся.

– Ага, а это пощечина уже мне, верно? Вы намекаете на то, что мне тоже предстоит исправиться? Почему бы вам не заняться моим перевоспитанием, а? Клянусь, я был бы счастлив попасть к вам в ученики! Я уже не помню, когда так сильно увлекался женщиной, как вами, и это чистая правда! Ну да, девушка, вы можете смотреть на меня, высоко вздернув свой породистый носик, и корчить из себя каменную статую, но я-то все вижу! Вы настоящий огонь, именно такие женщины мне и нравятся – женщины и лошади, они ведь так между собой схожи! Вы чертовски хороши собой, да еще и гнедой масти, и это то, что мне надо!

– Раз уж вы настаиваете на столь вульгарных выражениях, мистер Коут, – ледяным голосом от едва сдерживаемой ярости ответила Нелл, – то должна вам сообщить, что всю жизнь у меня перед глазами был настоящий идеал мужчины, из-за чего меня переполняет презрение ко всяким молокососам! А теперь, будьте так любезны, позвольте мне пройти!..

Нелл успела удовлетворенно отметить, что задела Коута за живое, потому что он густо покраснел, но уже в следующее мгновение пожалела о своих словах. С исказившимся лицом Коут шагнул к ней и невнятно произнес:

– Презрение, говорите? Сейчас посмотрим!

Она не успела увернуться, и он обхватил ее обеими руками. Из его груди вырвался низкий хриплый смех.

Нелл была сильной женщиной и в росте ему тоже почти не уступала, но тут она ощутила свою полную беспомощность. Он оказался необычайно силен, и все ее попытки вырваться сдерживал, похоже, даже не напрягаясь.

– Один поцелуй, и считайте, что мы помирились! – пробормотал Коут, обдавая горячим дыханием ее лицо.

С лестницы донеслось сухое покашливание, и кто-то голосом, лишенным всяческого выражения, произнес:

– Прошу прощения, мисс, вы не позволите мне отвлечь вас на два слова?

Коут выругался и выпустил Нелл. Какое-то мгновение она, сверкая глазами, продолжала стоять перед ним, по-прежнему бесстрашная, но побелевшая от гнева. Затем гордо прошла мимо него и начала подниматься по лестнице к площадке, на которой ее ожидал личный слуга дедушки. Он с вежливым поклоном отступил в сторону и вслед за мисс Сторневей проследовал на галерею, в конце которой располагались ее и дедушкины спальни.

– Спасибо, – коротко бросила она. – Премного благодарна!

– Не за что, мисс, – буднично откликнулся Уинкфилд, словно подобное вмешательство было привычной частью его обязанностей. – Как хорошо, что я оказался рядом. Если вы позволите мне высказать свое мнение, то мне кажется, мистер Коут непривычен к таким домам, как наш. Возможно, если намекнуть мистеру Генри…

– Совершенно бесполезно! Даже не утруждайся, Уинкфилд! Я позабочусь о том, чтобы больше никогда не оставаться с ним наедине!

– Конечно, мисс, полагаю, это очень благоразумно. Но если бы сэр Питер знал…

– Уинкфилд, не вздумай проронить ни слова о том, что тут происходит! Я категорически запрещаю тебе это!

– Разумеется, мисс, я ничего не говорил и не скажу! Но он знает больше, чем мы думаем, и я уверен, он очень переживает! Он меня все время расспрашивает и хочет знать, где вы, и в тот день, когда он потребовал, чтобы к нему позвали мистера Генри, сэр Питер был совсем такой, как прежде… если вы понимаете, о чем я!

– Мы не должны были этого допустить! Ведь он тогда очень разволновался, верно?

– Вы же знаете, мисс, он на дух не переносит мистера Генри, и вы не хуже меня понимаете, что перечить сэру Питеру нельзя. Что мне не понравилось, так это то, что мистер Генри заставил сэра Питера почувствовать свою полную беспомощность. Господин несколько раз сказал мне, что он пока еще не сыграл в ящик и еще покажет всем, кто хозяин в Келландсе. Но потом он начал нервничать и капризничать, и мне стало понятно – он терзается и не находит себе места оттого, что без моей помощи не в состоянии даже подняться из кресла.

– О, лучше бы он умер, когда с ним случился этот удар! – срывающимся голосом произнесла Нелл.

– Да, мисс, я тоже часто думаю об этом. Такому джентльмену, как сэр Питер, очень тяжело жить в подобном состоянии.

– Уинкфилд, ты не сказал ему, что здесь по приглашению моего кузена живет его друг?

– Никто не говорил ему этого, мисс, если только не мистер Генри, но сэру Питеру все прекрасно известно.

– Ни в коем случае нельзя допустить того, чтобы он хоть краем глаза увидел это создание! Мы должны, мы обязаны избавиться от них обоих!

– Да, мисс, я и сам об этом думал. Но если мы не расскажем все сэру Питеру, то мало что можем сделать. Коль речь шла бы лишь о мистере Генри, сэру Питеру было бы достаточно просто приказать ему убираться, а мы, уж простите мне такую дерзость, мисс, позаботились бы обо всем остальном. Однако что делать с этим его приятелем? Я не сомневаюсь, сэр Питер выдворит его, даже если ему придется вызвать сюда судебного исполнителя. Но ведь доктор Бакуп говорит, что ему нельзя волноваться, потому что это может спровоцировать еще один удар.

– Нет, нет, – воскликнула Нелл, проводя рукой по глазам.

– Конечно, мисс, я тоже так думаю. Я не смог бы поступить подобным образом, ведь мы столько лет вместе. Будем надеяться, нам удастся спровадить мистера Коута, не посвящая в это сэра Питера. – Слуга сделал паузу и задумчиво добавил: – Вчера вечером Бетти забыла положить ему в постель горячий кирпич, но он не пожаловался на это. Подкладывать ему сырые простыни не годится, как я уже сказал Роуз, потому что нам не нужно, чтобы он слег прямо тут. Но я заметил, он любит хорошо покушать, а та баранина, которую вам вчера подали к ужину, мисс Нелл… ну, я не знаю! Миссис Парболд спалила ее на вертеле, хотя, как рассказывала Роуз, по ее лицу бежали слезы. Ведь у нас у всех есть своя гордость, и уж мало кто лучше миссис Парболд способен приготовить и подать господам обед!

– Уинкфилд! – Нелл поперхнулась, залившись смехом и слезами одновременно. – Это был какой-то кошмар! Эта баранина привела меня в ужас!

– Ну конечно, мисс, я не сомневаюсь! Но сэру Питеру подали крылышко цыпленка, сваренное именно так, как ему нравится, и пудинг с винным соусом, – успокоил госпожу Уинкфилд. – И еще Хуби все утро провел в винном погребе, и я уверен, мисс, он попросит вас не пить бургундское за ужином. И если вы ничем не заняты, мисс, то сэр Питер еще час назад справлялся о вас.

– Я сейчас же иду к нему. Только сменю это старое платье для верховой езды. Ты же знаешь, как он не любит, когда я ношу старые платья!

Она поторопилась к себе в спальню, чтобы снять поношенное облачение, в котором проводила бо́льшую часть времени, надев вместо него утреннее платье из зеленого бархата. Возможно, оно уже и вышло из моды, но зато Нелл знала, что дедушка не заметит те незначительные потертости, которые оставило на нем время. Спустя всего десять минут мисс Сторневей вошла в гардеробную, являвшуюся прихожей, предварявшей вход в просторную спальню сэра Питера, и осторожно постучала в дверь его покоев. Ей открыл Уинкфилд, который бросил на госпожу многозначительный взгляд, однако промолчал и сразу же вышел, оставив ее наедине с дедушкой.