Ровена уже собиралась рассказать Гилберту о своих подозрениях, когда стражник выкрикнул:

— Ждите. Мой господин сам возьмет у вас девушку.

Ровена нахмурилась, оценивая ситуацию. Гилберт выругался. И тогда они услышали топот скачущих лошадей. Ровена была уверена, что возвращался дракон. Не сомневался в этом и Гилберт. Он все еще произносил ругательства, но так, чтоб его не слышала стража.

— Будь он проклят, не мог же он уже побывать в Джилли Филд и так скоро вернуться. Это невозможно!

— Значит, он передумал.

Звук ее голоса напомнил ему о необходимости действовать.

— Не волнуйся, — сказал он ей, стараясь казаться спокойным. — Просто это меняет мой план осады. Да, мое войско все еще больше, чем у него, и я вернусь сегодня же. К счастью, я не попросился на ночлег, значит, теперь я могу сказать, что мне необходимо продолжить путь.

— Вы собираетесь остаться здесь и приветствовать его? — спросила она скептически.

— Почему бы и нет? Мы никогда не сталкивались с ним слишком близко, так что он не узнает меня. — Гилберт рассмеялся. — Это неплохая шутка, и я обязательно напомню о ней, когда вернусь сюда.

Это было уж слишком, и Ровена не могла больше терпеть этой наглой самоуверенности.

— Мне очень неприятно об этом говорить именно сейчас, Гилберт, но он обязательно узнает вас. Вы ему хорошо известны как мой сводный брат, а не как д’Амбрей. И хочет убить вас он совсем по другой причине: вы для него тот самый человек, который приковал его к кровати в Киркборо. Так что шутка, брат мой, сыграна над вами обоими.

— Проклятье! Ты лжешь! — взорвался он. — Не может быть, чтобы он был в моих руках и я не знал этого. И как он мог оказаться здесь с войском, если он был прикован к кровати.

Чтобы спасти себя, Ровена кое-что приврала.

— Его войско пришло в Киркборо не за вами, Гилберт, а за ним. И как только они его вызволили, он отправил меня в свою темницу. Он намерен заставить меня страдать до конца дней своих за то, что я с ним сделала. Что касается вас — он просто хочет убить вас. Но не верьте мне на слово. Вы сами его узнаете, если останетесь здесь, чтобы поприветствовать его…

— Хватит! — прорычал он, схватил ее за руку и грубо ссадил с лошади.

— Что вы делаете? — спросила она возмущенно.

— Там, в крепости, они знают, что это ты. Если я возьму тебя с собой, они устроят погоню, что меня не устраивает. Так что скажи им, что у меня неотложные дела и я не мог ждать. И не бойся. Первое, что я потребую, когда вернусь, — это твоего освобождения.

Он не дал ей даже ответить и поскакал прочь, его рыцари последовали за ним, и так как было уже достаточно темно, они быстро скрылись из вида. Не было видно и приближающегося войска, хотя звук копыт становился громче.

Вдруг Ровене пришло в голову, что ей незачем стоять здесь и ждать. Она легко могла бы спуститься в крепостной ров, и никто бы не увидел, как она это сделала. Она может даже спрятаться под подъемным мостом: он ведь был спущен, а потом, позже, когда все успокоится, убежать. Однако все подумают, что ее взяли с собой семеро рыцарей, подъезжавших к стенам Фалкхерста. Уоррик с небольшим отрядом бросится в погоню и, преследуя Гилберта, окажется в лагере его армии. И Ровена осталась стоять у края рва.

С внешней стороны крепостной стены зажгли факелы. И они слабо осветили ров, так что ей вряд ли удалось бы спрягаться.

Из темноты показался первый всадник и остановился рядом с ней. Это был сам Уоррик. Он сердито смотрел на нее сверху вниз.

Глава 37

— Что произошло? Почему ты ждешь меня здесь, за стенами крепости, а не там, где тебе положено, женщина?

— Я убежала, — храбро ответила Ровена.

— Неужели?

Тот скептицизм, с которым он задал вопрос, и его улыбка подсказали ей, что Уоррик не поверил. Ну что ж. У нее найдется, что еще сказать, если он считает, что она выдумывает неправдоподобные истории, чтобы его поразвлечь. Она, конечно, не скажет главного, что наверняка приведет его в ярость.

Она пожала плечами и вздохнула:

— Господи, я не настолько легкомысленна, чтобы наговаривать на себя, если я не виновата. Я была вынуждена бежать, в противном случае мне пришлось бы снова поселиться в темнице.

— А-а, — сказал он, будто бы ее слова все объяснили. — Ты устрашилась того места, которое, по твоим словам, тебе показалось «действительно очень удобным».

И почему это он помнит, что она когда-то сказала леди Изабелле?

— На этот раз оно не было бы таким, — ответила она мрачно, а затем поспешно изменила тон на более небрежный: — Я говорю правду. И я не вернулась бы, если бы меня не обнаружил самый подлый из лордов, который намеревался использовать меня для того, чтобы захватить Фалкхерст. — Когда и это не вызвало никакой ответной реакции, она почувствовала раздражение от его нарочитого безразличия. — Мой господин, вам следовало бы войти в крепость и приготовиться к осаде. С другой стороны, может быть, сообщив несколько правдивых фактов вашим врагам, я, может быть, смогла помочь вам. Я объяснила одному из рыцарей, что господин, которому он и его товарищи служат, не по праву распоряжается ими, что им следует вернуться к своему законному хозяину. Поэтому, возможно, что часть армии, прибывшей для штурма крепости и разбившей лагерь в том лесу, уже ушла из ваших владений. Боюсь, что я обрисовала вас в слишком мрачных красках, на всякий случай, если вдруг там, где не поможет логика, вдруг сработает страх.

— Я с удовольствием принимаю любое приукрашивание моей репутации.

— Да уж, конечно, — проворчала Ровена.

Он широко ей улыбнулся и продолжал:

— А теперь скажи мне, как ты осуществила свой побег.

— Это было непросто, — поспешила она его заверить, но слишком поспешила, ибо он рассмеялся, все еще полагая, что его «развлекают».

— Если бы я подумал, что это было просто, — ответил он беспечно, — я бы лично поместил тебя обратно в темницу, чтобы ты не сбежала, хотя и пожелал бы довольно часто тебя навещать.

Правдоподобность того, что он не шутит, заставила Ровену прекратить свои попытки «позабавить» его.

— Вы вернулись как раз вовремя, чтобы спасти свою крепость и свою семью. Я бы попыталась это сделать, но у меня было мало шансов убедить ваших вассалов, что этот самый «королевский» вассал, который только что поспешно отбыл отсюда, замышлял открыть ворота крепости этой же ночью и впустить в нее свою армию. Вернись вы хоть немного позже, вы могли бы найти его уже в темнице, если бы мне поверили. Или, если бы не поверили, ваши дочери стали бы заложницами. А в обмен он бы потребовал вашу жизнь.

Не успела она договорить, как его беззаботность исчезла без следа, и он нахмурился:

— Что же ты перестала шутить? Или мне так только кажется?

— Я действительно не шучу и не шутила. Уоррик, это все правда. Завтра утром вы найдете в лесу армию, если они не начнут осаду вашей крепости сегодня же ночью. Кто этот подлый, трусливый лорд? Он… он мой сводный брат. Он явился сюда потому, что жаждет отомстить вам за уничтожение Киркборо. Вам же понятно, что такое жажда отмщения, не так ли?

Не ответив, Уоррик наклонился, подхватил Ровену и посадил ее на своего коня. Руки его, державшие ее перед собой, больно впились ей в тело, не меньшую боль он вызвал в ней и выводом, который ей сообщил.

— И ты бы помогла ему.

— Я бы предала его!

— И ты рассчитываешь, что я в это поверю? — резко спросил он. — Своего собственного брата?

— Он мне не кровный родственник, и я так ненавижу его, что убью его, если представится возможность.

— Тогда дай мне сделать это за тебя, — резонно предложил он, но тон его все еще был холодным. — Скажи мне, где его можно найти.

Настала ли пора сказать всю правду? Нет, сейчас он был слишком зол, чтобы еще и это услышать.

Она отрицательно покачала головой:

— Вы и так отняли у меня слишком много. А теперь еще хотите лишить меня возможности отмщения? Я не хочу этого.

Он сердито посмотрел на нее, услышав ее ответ. Он даже встряхнул ее, но в конце концов тихо проворчал что-то и отпустил ее. Ей пришлось ухватиться за него, чтобы удержаться на лошади. В этот момент опустился подъемный мост, и лошадь двинулась вперед. Ровена поняла, что время уходит и она не успеет сказать ему все остальное, о чем он вскоре услышит от других, — но это уже будет не в ее пользу.

— Вы не спросили меня, почему меня должны были бы запереть в вашей темнице, мой господин.

— Тебе еще есть в чем признаваться?

Она прямо-таки отшатнулась, услышав эти злобные слова.

— Это не признание, а правда, какой я ее знаю. Вчера меня должны были обвинить в краже очень ценной вещи у одной из дам замка. Эту вещь предстояло найти в ваших покоях, таким образом моя вина была бы доказана. Появлялся повод допросить меня и о других предполагаемых кражах. Рассчитывали, что к вашему возвращению от меня слишком мало что останется, чтобы я могла вас чем-нибудь прельстить, и что от боли, которую я буду испытывать при допросе, я потеряю ребенка. Я не пожелала пройти через все эти страдания, ибо я невиновна. Поэтому я покинула замок до того, как обвинение могло быть вынесено.

— Но если ты виновна, тогда ты делаешь это признание, чтобы смягчить свою вину.

— Но я невиновна. Милдред случайно услышала, как замышлялся заговор, и предупредила меня. Вы можете ее спросить…

— Думаешь, я не знаю, что она солжет ради тебя. Лучше ты бы придумала что-нибудь другое, чтобы доказать свою невиновность.

— Теперь вы понимаете, почему мне пришлось покинуть замок, — с горечью произнесла Ровена. — Я никак больше не смогу оправдать себя, как только тем, что я только что вам рассказала. Именно вам надлежит сделать это, доказав, что тот, кто меня обвиняет, лжец. В противном случае вам придется наказать меня со всей строгостью, какой это преступление заслуживает.