Произнеся это, она вышла, захлопнув за собой дверь.

— Я думала, что мне придется работать здесь, — удивленно сказала Ровена.

— Да, ты будешь работать здесь, но сегодня тебе придется сделать кое-что еще. Ты же не хочешь начать свою работу сейчас, чтобы разделить наказание, которое получат ленивицы.

После всего пережитого Ровена не могла не согласиться с ней, и в знак благодарности она сообщила Мэри:

— Я знаю, как изготавливать тонкую нить, хотя с двойным скручиванием на это уходит гораздо больше времени. Я также могу научить ткачей, как изготавливать полотно гораздо лучшего качества, которое больше подойдет дамам из замка.

За последние три года у нее была небольшая возможность командовать слугами, и не только теми, которые прислуживали именно ей. К пятнадцати годам, когда жизнь Ровены так резко изменилась, ее мать уже успела научить дочь всему необходимому для управления замком. И все, что она могла приказать, она могла выполнить сама, ибо как же можно было правильно управлять хозяйством, не представляя точно, что необходимо делать? Некоторые же вещи она могла выполнять лучше других.

Полностью заинтересовав Мэри, она продолжала:

— Но здесь мои таланты могут не пригодиться, так как я лучше владею иглой.

— Так же, должно быть, считает и мой господин. Он приказал, чтобы ты следила за его одеждой и шила ему новую. Хотя для этих целей у нас есть гораздо лучшие материалы, чем домотканая шерсть. Ты говоришь, что можешь научить других, как изготавливать более тонкую пряжу? — Ровена, сочтя приказание присматривать за его одеждой еще одним наказанием, покраснела и только смогла кивнуть в ответ. При тусклом освещении коридора Мэри не заметила этого. На нее произвело впечатление сообщение Ровены. — Ты в Киркборо приглядывала за ткачами? — спросила она.

— Нет, я там недолго была.

— Было бы неплохо, если бы ты, когда будешь ткать, немного подучила моих женщин, но мне не приказывали, чтобы ты это делала, и у тебя вряд ли будет много свободного времени, так как работы будет предостаточно. — Затем она повернулась, собираясь уйти, и только добавила: — В конце дня можешь вернуться сюда ночевать вместе с остальными.

Ровена представила себе маленькую комнату, в которой так было мало свободного пространства, и не удержалась от вопроса:

— И все они спят там?

— Нет, только трое. Остальные пять такие же испорченные, как Силия. У них есть мужики, к которым они тайком бегают по ночам. — Мэри остановилась на верхней лестничной площадке и пробуравила Ровену прищуренным взглядом. — А ты не из этой породы?

Ровена знала, что люди видели, как три дня тому назад она входила в покои лорда. Некоторые из них видели, как она сегодня утром выходила оттуда. Хотя казалось, что Мэри об этом не знала, она могла, вероятно, что-нибудь слышать об этом. Ровена не хотела приобрести в лице Мэри врага, если впоследствии та узнает вещи, о которых Ровена может рассказать сейчас. К тому же Мэри казалась вовсе не злой женщиной.

Просто она подозревала всех и вся. Возможно, она даже смогла бы помочь Ровене, если той удастся добиться ее расположения.

— Я была бы чрезвычайно благодарна вам, миссис Блауэт, если бы вы смогли оградить меня ото всех мужчин. Но есть одна вещь, которую вам следует знать, если ваш хозяин еще не сообщил вам об этом. Последние три дня он держал меня в своей комнате прикованной к кровати.

— Нет, этого не может быть! — с негодованием воскликнула она. — Зачем ты врешь? — Последние слова были рассчитаны, как решила Ровена, на то, чтобы случайно услышавший их разговор понял, как она защищает своего хозяина. Неужели Мэри не знала, каким человеком он был на самом деле?

— Об этом знает Инид, и я сомневаюсь, что ваш хозяин будет это отрицать, так как у него есть причины для наказания меня таким образом. Я говорю это вам только для того, чтобы вы не удивлялись, если он уведет меня от вас для дальнейшего наказания, так как, похоже, он еще не до конца отомстил мне.

Все еще с недоверчивым видом Мэри произнесла:

— Нет, он вряд ли это сделает. Я думаю, что твои новые обязанности, которые вряд ли тебе понравятся, и будут твоим наказанием. Ведь ты еще должна будешь прислуживать лорду Уоррику за столом во время еды, вместе с Инид отвечать за чистоту в его комнате, мыть его в бане, за что на тебя, вероятно, обидится Силия, так как раньше это была ее обязанность, и она ей очень нравилась.

У Ровены судорогой свело желудок. А она-то думала, что самое худшее осталось позади.

— Есть еще одна вещь, которую вам следует знать: я беременна, и лорд Уоррик знает, что это его ребенок.

— И он заставляет тебя работать больше любого раба? Ну нет, этому я тоже не могу поверить.

— К чему мне лгать, когда через несколько месяцев все доказательства будут налицо?

— Тогда он об этом не знает, — стала настаивать Мэри.

— Ко мне, кроме него, никто никогда не прикасался, миссис Блауэт. Ребенок его, и он даже собирается отнять его у меня.

Мэри чуть не задохнулась.

— Ну, девочка, в своих обвинениях ты зашла слишком далеко. Если ты и в самом деле беременна, то мой хозяин найдет тебе мужа. Поэтому больше мне ничего не говори об этом. Теперь пошли. До конца дня тебе придется убираться в комнате хозяина, так как этим никто не занимался за последние… эти… три…

Мэри не закончила предложение, так как, по правде говоря, все это подтверждало одно из уверений Ровены. Она плотно поджала губы и пошла вниз по лестнице.

Ровена не сразу последовала за ней, поскольку ее снова охватил страх, который невольно вызвала в ней Мэри. Уоррик может выдать ее замуж и за раба, и за самого низкого крепостного. Боже, умоляю, не разрешай ему сделать это.


Ровене было противно снова входить в эту комнату, и хотя сейчас она и не произвела на нее сильно угнетающего впечатления, о том, чтобы близко подойти к кровати, не было и речи. Лучше на четвереньках скрести полы, за что она и принялась, в то время как Инид меняла постельное белье, стирала пыль и занималась общей уборкой. Ровена даже хотела вынести ковры для проветривания, но Инид покачала головой. Сегодня они должны были заняться стиркой. С ворохом одежды на руках они отправились в прачечную.

До этого Ровена стирала белье только раз в своей жизни, хотя она довольно хорошо знала, как это делается. Занятие было не из приятных. Простыни можно было просто замочить в деревянной кадке в растворе древесной золы и каустического мыла, затем отбить, прополоскать и повесить сушиться. Грубую шерстяную одежду слуг можно стирать таким образом, но это уже не годилось для одежды лорда, сшитой из тонкого сукна. Ее нужно было сначала кипятить, а затем простирать вручную с более мягким мылом, затем снова прокипятить и снова прополоскать, но не один, а три раза, и только после этого ее можно было вывешивать для просушки.

Несмотря на то что в прачечной стояли огромные котлы с кипящей водой, клубился пар, и не совсем мягкое мыло раздражало ее нежную кожу, Ровена решила, что это было не самым худшим из занятий, особенно принимая во внимание дружелюбие прачек. Некоторые из них даже старались помочь ей, когда ушла Инид. Нет, самое худшее было у нее впереди, и можно было только надеяться, что лорд Фалкхерст не был таким уж чистоплюем, чтобы принимать ванну больше одного раза в неделю. Может быть, у нее еще будет несколько льготных дней прежде, чем ей придется столкнуться с этой обязанностью.

Когда она вернулась в дом, то увидела, что в зале был уже установлен стол для вечерней трапезы. Уоррика еще не было, но за стол уже начали садиться те, кто имел привилегию есть рядом с ним: его дочери, некоторые из его рыцарей, управляющий замком, который тоже был рыцарем, и дама чуть больше среднего возраста, которая была наставницей его дочерей по вопросам ведения домашнего хозяйства.

Одним из присутствующих рыцарей был сэр Роберт, и Ровена опрометью бросилась на кухню посмотреть, что еще нужно было принести на стол лорда, в надежде, что ей удастся переговорить с ним один на один, пока не появился Уоррик. Она не забыла о помощи этого рыцаря, когда он приставил к ней Джона Гиффорда, так же как и то, что обещала отблагодарить его за это. И ей не повредит поддержать это знакомство, ибо, однажды получив его помощь, она может снова на нее рассчитывать, когда попробует бежать отсюда.

Но когда она вернулась с первым подносом еды, Уоррик уже сидел на своем месте, и, как только она появилась, его глаза сразу же остановились на ней. Он не отрывал от Ровены своего взгляда, пока она не исчезла из вида. Она этого не видела, так как снова решила не смотреть на него, и только ощущала его взгляд. Но она безошибочно определила, что в его взгляде было что-то нервирующее ее.

Когда она вернулась со вторым подносом, то с изумлением увидела, что Уоррик ждал ее на верху лестницы. И выражение его лица определенно не предвещало ей ничего хорошего.

— Я предупреждал тебя, чтобы ты смотрела на меня в моем присутствии? — требовательно спросил он.

— Я, я забыла, — солгала она.

Но это успокоило его только наполовину.

— А если снова забудешь?

— Нет.

— Нет — что?

— Мой господин, — твердо произнесла она.

Это умиротворило его.

— Может быть, нужно что-нибудь сделать, чтобы ты запомнила, кому ты принадлежишь, — произнес он задумчивым голосом, прежде чем дотронуться рукой до ее груди.

Ровена так быстро отпрыгнула назад, что попала на ступеньки лестницы и не удержалась на ногах. Уоррик бросился к ней, но все произошло так быстро, что он не успел подхватить ее. Она не вскрикнула и на мгновение почувствовала облегчение оттого, что все ее несчастья кончились таким образом. Затем ей стало жалко себя, но и это чувство владело ей недолго, так как, перелетев через несколько ступенек, она налетела на слугу, поднимавшегося по лестнице с подносом еды. И опять она не успела вскрикнуть.