Все, что произошло с Ровеной в этот ужасный день, ошеломило ее. Ее, со связанными руками, перекинули через круп лошади. Замок Фалкхерст находился севернее — это она знала, как и то, что ее на полном скаку везли туда. А как она туда попадет — не имело значения.

Сначала ее сопровождал отряд всадников, состоявший из пяти рыцарей. Поэтому если в этой местности и водились разбойники, то вероятность их нападения была практически исключена. Вскоре их догнал шестой рыцарь, который привез более подробные распоряжения своего господина.

Ровене с трудом удалось расслышать, что с ней нельзя разговаривать, до нее нельзя было дотрагиваться, кроме тех случаев, когда ей нужно было помочь взобраться или сойти с лошади. В последнем случае — необходимо ее тщательно связывать. То, что пленница оказалась знатной дамой, вызвало оживленные пересуды среди рыцарей. Но все это было ей безразлично, так как она все еще находилась в шоке от всего произошедшего.

Вечером они остановились на привал рядом с дорогой. Едва были расседланы лошади и разожжен костер, как подъехали еще двадцать всадников, посланных лордом Фалкхерстом. Судя по внешнему виду лошадей, они очень спешили присоединиться к первой группе.

Ровена сначала испугалась, предположив, что в сопровождении такого количества людей прибыл сам Фалкхерст, тем более что один из всадников был гораздо выше остальных ростом и отличался одеждой. Но когда он, сняв боевые доспехи, остался в тунике и шерстяных лосинах, она поняла, что этот темноволосый человек не Фалкхерст.

Она решила, что, по крайней мере, десять человек из прибывших были оруженосцами, так как все они были моложе ее и слишком изящно для рядовых воинов одеты. Но, конечно, она не могла быть в этом уверена. Почти все заговорили разом, и с того места, где она в одиночестве сидела у костра, прислонившись спиною к дереву, Ровена не могла ясно расслышать, о чем идет речь.

После того как ей позволили облегчиться в присутствии проклятого охранника, стоявшего не далее пяти футов от нее, ее снова связали на этот раз гораздо крепче. Одной веревкой ее ноги были обмотаны от лодыжек почти до колен, другой, более длинной, ее талия была привязана к дереву. Руки у нее были связаны за спиной, и поэтому у нее не было никакой возможности дотянуться до веревки на ногах.

Чрезвычайные неудобства и боль, причиняемые веревками, абсолютно не волновали ее охранников, и это соответствовало приказу Фалкхерста «не оказывать ей никакого особого внимания».

Когда высокий пришелец бросил на нее только один любопытный взгляд, она почувствовала необыкновенное облегчение. Это, скорее всего, был не Фалкхерст, — тот бы уделил ей больше внимания. И затем ее предположение подтвердилось, когда она услышала, как ее охранник обратился к нему.

— Он прислал вас, сэр Роберт? Я не думал, что она такая важная пленница.

— У него все пленники важные. Не важных он в плен не берет, — ответил сэр Роберт.

— Это точно, — согласился охранник.

— Хотя, если лорд Уоррик считает важным, чтобы она в полной сохранности добралась до Фалкхерста, то я рад передать ее под вашу ответственность. А вы не знаете, что она натворила? За что она заслужила тюрьму?

— Он этого не сказал, и это не нашего ума дело.

Но их всех разбирало любопытство. Ровена поняла это по их глазам, когда все вновь прибывшие воины, услышав вопрос охранника, посмотрели на нее. И если уж они не знали, за что ее так скоропалительно осудили, то и ей вряд ли удастся узнать это в ближайшее время. Хотя ей хотелось этого гораздо больше, нежели им.

Но Ровена также заметила, что у некоторых из них к любопытству во взгляде примешивается восхищение, но от этого ей стало не по себе. И, может быть, это, в конце концов, было хорошо для нее, что им было приказано не дотрагиваться до нее, ибо она знала, что они могли сделать со своими пленницами. В прошлом году Гилберт отправил в темницу одну женщину всего на один день. Он хотел ее немного припугнуть, но тюремщик успел всласть попользоваться ею.

— Ричард, а ты абсолютно уверен, что она не сможет убежать?

Сэр Роберт произнес это так строго, что Ричард поежился. Роберт задал этот вопрос, когда заметил веревку, которая была обвязана вокруг ее талии. Другой веревки, которой были связаны ее ноги, он не увидел, так как она была прикрыта юбками и одеялом, накрывавшим ее колени.

— Вы не слышали тона лорда Уоррика, когда он швырнул ее мне, — произнес Ричард в свою защиту.

— Нет, не слышал, но у меня здесь достаточно людей, чтобы обеспечить круглосуточную охрану пленницы. И он не приказывал не давать ей спать.

Говоря это, сэр Роберт обошел костер и развязал веревку на ее талии. Он также освободил ее связанные за спиной руки и вновь связал их, но уже у пояса. Когда он закончил свое дело, Ровена поблагодарила его. Но он избегал смотреть ей в глаза и, казалось, не слышал ее слов. Потом все забыли о ней и принялись за еду, а после ужина начали устраиваться на ночлег.

В конце вечера кто-то из оруженосцев принес ей корку хлеба, большой кусок заплесневевшего сыра и мех с водой. Еда не вызвала у нее аппетита, и ее могло бы даже стошнить, если бы она попробовала ее, но за воду она была благодарна. Однако она не стала ничего говорить. Если они не хотят с ней разговаривать, то почему она должна это делать?

Ей даже не хотелось думать, в какой сложной ситуации она оказалась с прибытием сэра Роберта. Было бы значительно легче все пережить, если бы ее разум отказался воспринимать происходящее.

Теперь она знала имя человека, отправлявшего ее в свою темницу. Она слышала раньше имя Уоррика де Шавилля, но не знала, что говорящий имел в виду лорда Фалкхерста. Его темница, Боже милостивый, — темница! Сейчас это обретало реальные формы. Да, темница. И она окажется там завтра, как только ее довезут туда.

Должно быть, он ее знал и знал то, что она является законной владелицей трех поместий, которые недавно сдались на его милость. Какая могла быть еще причина? Но откуда он все это узнал? Она никогда с ним не встречалась, никогда раньше даже не видела его. Вероятно, он просто слышал, что она должна была обвенчаться с Гудвином Лайонзом. А свое новое имя она ему сообщила. Ну конечно, за что же еще хотел он упрятать ее в темницу? А в темницах люди погибали и от болезней, и от дурной пищи, и еще по многим другим причинам. А если она там умрет, то не сможет претендовать на свою собственность. Впрочем, и Гилберт тоже не сможет.

О Боже! Тогда получается, что ее неволя будет пожизненной! Фалкхерст хочет ее смерти, но он не собирается лишить ее жизни своими собственными руками. Для нее же было безразлично, как она умрет.

Ей захотелось, чтобы у нее вообще не было никакого наследства, захотелось стать никому не известной простолюдинкой без всякой собственности, на которую мог кто-нибудь претендовать. Турез и все, что с ним было связано, после того как семейство д’Амбрей решило убить ее отца, чтобы завладеть им, не принес ей ничего, кроме несчастий.

Хотя Ровена почти не спала в эту ночь, наутро она не выглядела уставшей. Тревожные предчувствия не оставляли ее ни на минуту. День пролетел незаметно, да и дорога в замок ей показалась слишком короткой.

Они достигли Фалкхерста как раз в тот момент, когда краешек солнца коснулся горизонта. Красные отблески на стенах замка напомнили ей первое впечатление о Киркборо, и ее бросило в дрожь. Неужели прошло всего четыре дня с того момента, когда ей показалось, что она входит во врата ада? Теперь, она была в этом уверена, ее ожидало гораздо худшее — логово черного огнедышащего дракона.

Крепость была неприступной и напоминала Турезский замок. Но если пятиэтажные башни Туреза тянулись только в небо, замок Фалкхерст занимал еще и значительную территорию. Наружный двор был пристроен только в последние десять лет, поэтому внутренний двор по своим размерам был больше обычного. Стены крепости были очень толстыми, и перед ними были выкопаны глубокие рвы с водой.

Большой внешний двор из-за множества строений скорее походил на город. Здесь же возводился новый двухэтажный дом для владельца замка. Наличие большой свободной площади позволяло проводить боевые учения воинов во внутреннем дворе.

Каменная башня насчитывала всего четыре этажа. Но очень скоро Ровена узнала, что в ней был еще один этаж, сооруженный под землей. Эту новинку использовал в замке лорд Уоррик, и предназначалась она под темницу, попасть в которую можно было лишь через люк, устроенный в полу первого этажа башни. Ступени вели вниз в небольшое помещение с каменными стенами и деревянными полами, предназначенное для охраны и в данный момент пустовавшее. Единственная дверь была сделана из железа и закрывалась на железный брус. Дверь вела в маленький, не более шести футов, длинный коридор, в конце которого находилась еще одна железная дверь. И еще по две двери находились с каждой стороны коридора. Камера, расположенная в конце, представляла собой квадрат размером восемь на восемь футов и была здесь самым большим помещением, хотя Ровена об этом не догадывалась. Полом служила утрамбованная земля, стены были сложены из хорошо пригнанных камней, потолком служила железная решетка, похожая на ту, из которой изготавливались ворота крепости, и через нее виднелся деревянный пол первого этажа башни.

В камере, кроме голых стен, ничего не было, — не было даже какого-нибудь тряпья, на которое можно было прилечь. На дворе было лето, и поэтому здесь было не очень холодно, но через щели в досках пола над головой тянуло сквозняком. Ровена рассматривала эту маленькую зарешеченную камеру, освещаемую только светом факела, и старалась изо всех сил подавить рыдания.

Сэр Роберт сам привел ее сюда. Нахмурившись и не произнося ни слова, он развязал веревки, стягивавшие ее руки. Но когда их глаза встретились, она была уверена, что он хотел заговорить с ней. Но приказ его господина связывал его язык, ибо он был из тех людей, которые до мельчайших подробностей выполняли полученные инструкции.