— Ну нет. У нее осталась кожа на спине и те тряпки, которые я подберу для нее. Хотя я и не забываю, что мне дали гораздо меньше.

Что это, равнодушие? Вероятно, нет, подумалось ей. Это просто еще один из способов отомстить, говоря так об одежде. Но, скорее всего, это мелочи по сравнению с тем, что он задумал. Трудно было что-нибудь придумать, чтобы помочь Ровене, если он не хотел слышать о том, что она была такой же жертвой, как и он. Очевидно, доводы Милдред для такого человека ничего не значили, ибо он был не каким-то там холопом или незнатным рыцарем, а самым настоящим лордом из знатного рода. И нельзя просто так сотворить с лордом то, что они с ним сделали, и надеяться остаться в живых, чтобы потом раззвонить кругом об этом.

Ее опять охватил сильный страх, но не за себя.

— Вы собираетесь ее убить?

— Нет, мне хотелось бы продлить удовольствие, — холодно произнес он. — Я не убью ее. Она моя пленница. Я никогда не освобожу ее за выкуп, и она никогда не покинет Фалкхерст. До своего смертного часа она будет зависеть от моей милости.

— А вы можете быть милостивым?

— К тем, кто причиняет мне зло? Нет, хозяйка, не могу. — Он вновь оглядел комнату и затем спросил: — У Лайонза были родственники? — От его предыдущего ответа у Милдред кошки заскребли на душе, поэтому она и не удивилась его вопросу.

— Да, мне кажется, у него есть брат.

— Я оставлю ему здесь только обгоревшие руины, — сказал он. — И ее брату здесь тоже ничего не останется.

Ее глаза расширились, когда до нее дошел смысл его слов.

— Вы собираетесь сжечь и замок?

— Все было сделано, чтобы сохранить права на это владение, не так ли?

Она не понимала, чем была вызвана такая всепоглощающая жажда мести. Но то, что Ровена была вынуждена все это проделать из-за Киркборо, было правдой.

Она так же, как и Ровена, не опечалится, если этот замок сожгут и что таким образом расстроятся планы Гилберта.

— А что будет со слугами? Они же станут бездомными.

Он безразлично пожал плечами, но все же сказал:

— Я не буду жечь город. За исключением постоялого двора, — холодно добавил он. — Люди из замка могут перебраться в город. Или я расселю их на своих землях, что, судя по их обтрепанному виду, только улучшит их судьбу. — Затем, поглядев на нее более внимательно, он произнес: — Ты тоже собираешься здесь жить, не так ли?

— Я приехала сюда три дня назад, когда сюда привезли мою госпожу.

— Тогда ты свободна и можешь возвращаться домой.

Обратно в замок Гилберта, который Фалкхерст, вероятно, в ближайшие дни подвергнет осаде? Или к себе домой в Турезский замок, который Гилберт намеревался вернуть обратно? Ничего не скажешь, чудесная перспектива — ведь в обоих случаях она оказывалась в центре военных действий и разрушений. Но Милдред не собиралась говорить ему об этом. Если он еще не знал того, кем была Ровена, и того, что ее сводный брат был его заклятым врагом, то от нее он этого не узнает, чтобы не усилить чувства охватившей его мести.

— Я потеряла свой дом, — наконец произнесла она.

Она похолодела, когда увидела, что он нахмурился и его взгляд стал еще более жестоким.

— Я рассчитываюсь с теми, кто причиняет мне зло, но я также рассчитываюсь с теми, кто оказывает мне услуги. Если хочешь, можешь поселиться в замке Фалкхерст. — Там, куда он отправил Ровену? Милдред не ожидала этого, она не могла поверить в такую удачу.

Но он заметил, что она обрадовалась, понял почему и резко произнес:

— Если ты поедешь жить в Фалкхерст, то только для того, чтобы служить мне, и только мне, а не ей. Ей ты больше никогда не будешь служить. Если ты не сможешь быть лояльной по отношению ко мне…

— Смогу, — быстро уверила она. — Я смогу и с удовольствием сделаю это.

— Правда? — скептически произнес он, и по его серым выразительным глазам можно было понять, что он в этом сомневается. — Ну что ж, поживем — увидим. Но, может быть, ты все же скажешь мне, как зовут ее брата?

От необходимости назвать это имя у Милдред закружилась голова. От того, что он будет его знать, с Гилбертом ничего не случится. Правда, его песенка спета в том случае, если Фалкхерсту удастся когда-нибудь его поймать. От этого больше может пострадать Ровена, так как он может передумать и убить ее, чтобы стать законным правопреемником ее собственности. А не удастся ли ему еще как-нибудь узнать его имя, пока он находится здесь? Вряд ли — слуги знали его как лорда Гилберта, и она сомневалась, что Фалкхерст сможет опросить всех жителей города.

— Почему ты никак не решишься? — произнес он требовательным тоном. — Ты же, без сомнения, знаешь его имя.

У Милдред онемела спина, когда она увидела, какой яростью он охвачен.

— Да, но я не скажу этого. Ровена хоть и ненавидит его, но сейчас он является ее единственной надеждой быть спасенной от вашей «милости». Я не буду помогать ей, но я не помогу и вам, чтобы не сделать ей хуже. Если вы будете настаивать, то мне придется отклонить ваше предложение.

Он посмотрел на нее долгим изучающим взглядом и затем спросил:

— Почему ты не боишься меня?

— Боюсь.

— Тогда ты хорошо это скрываешь, — хмыкнул он.

Она поняла, что гнев его стих и он готов считаться с ее доводами, хотя это ему совсем и не нравилось. Она почувствовала, что улыбается ему, подумав, что он не был таким уж жестоким, каким казался.

Уоррик не обратил внимания на ее улыбку, вопросов у него больше не было, и он отпустил ее собрать свои вещи и позвать кого-нибудь из его людей, чтобы взять одежду. Обе его дочери — Беатрис и Мелисант — были выше ростом, чем эта белокурая шлюха, но после переделки смогут носить ее одежду. И ему доставит удовольствие видеть, как ее вещи носят другие, так как он знал, что женщины очень ревностно относятся к своему гардеробу. Да, ему это доставит удовольствие, как, впрочем, и многое другое.

Еще ему нужно будет соответствующим образом вознаградить Роберта Фитцджона за его быстрые действия во время его злоключений. Сэр Роберт оставался во главе людей Уоррика, которых он назначил для сопровождения Изабеллы в Фалкхерст. В этой группе были также еще шестнадцать рыцарей из его свиты, причем некоторые из них были старше Роберта. На Уоррика произвело приятное впечатление то, как молодой человек, только недавно ставший капитаном гвардии, руководил боевыми действиями во время нескольких сражений, произошедших в этом году. Когда Уоррик не встретился, как ожидалось, со своими людьми, Роберт послал несколько человек в Киркборо для выяснения причины этого. Хозяин постоялого двора заверил их, что Уоррик покинул постоялый двор рано утром, как только открылись городские ворота. Причину, по которой тот солгал, Уоррик собирался выяснить еще до захода солнца. Но так как у Роберта не было причин не верить хозяину постоялого двора, он принялся за поиски Уоррика в прилегающей местности. Но к югу от города леса были очень густыми, и тридцать человек не могли обшарить всю эту территорию так быстро, как хотелось бы Роберту. К тому же часть из них он должен был оставить на дороге, чтобы встретить Изабеллу, когда она появится со своей свитой.

Поэтому Роберт послал за подмогой в одно из близрасположенных владений Уоррика. Им оказался замок Маннз, в котором за старшего был один из его вассалов — сэр Феликс Курбейл. Этот замок находился всего в полутора лье от Киркборо. В это же время прибыла Изабелла и, вполне естественно, была расстроена, что Уоррик не встретил ее, да еще к тому же и исчез.

Случилось так, что, когда посланец Роберта прибыл в замок, у сэра Феликса гостил еще один вассал Уоррика — сэр Бриан, при котором находилось не меньше двух сотен воинов. Поэтому утром, когда Уоррик наткнулся на своих людей, ему сообщили, что через несколько часов прибудут сэр Феликс и сэр Бриан со своими двумя маленькими армиями, готовыми разнести Киркборо на куски, если к этому времени не найдут Уоррика.

Это его необыкновенно удивило и одновременно чрезвычайно обрадовало. Он думал, что ему придется потерять массу времени, чтобы найти людей, которых можно будет послать в Фалкхерст, так как Феликс уже исполнил свою годовую повинность. Его воины в течение сорока дней принимали участие в осаде двух крепостей, принадлежавших его самому последнему из вновь приобретенных врагов — лорду д’Амбрейю. И он не считал возможным, как бы ему не хотелось этого, накладывать на Феликса новую повинность, хотя тот был бы и рад этому. А сэр Бриан просто любил воевать и по этой причине всегда держал под рукой небольшую армию наемников, но его Уоррик только в этом месяце отпустил домой заняться собственными делами, так как молодой лорд был на службе Уоррика около полугода.

Единственное, что произошло не так, как ему хотелось бы, — так это то, что леди Изабелла не стала его ждать и, пробыв у него один день, уехала, сопровождаемая своей небольшой свитой. Причина, по которой она так поступила, ему была непонятна. Письма она никакого не оставила, а на клочке бумаги, который ему передал Роберт, было только написано «Я уезжаю». Он не собирался наказывать ее за это до их бракосочетания, но, когда она станет его женой, он не потерпит подобных глупостей. Он оставлял Роберта вместо себя, и она должна была находиться под его присмотром.

Но даже это не омрачило его успех, ибо вид Ровены Лайонз, одиноко стоявшей в этом дворе, наполнил его животной радостью. Как он и поклялся, она была в его власти. И она вечно будет жалеть о том, что произошло.

Уоррик отправил двадцать своих воинов в качестве конвоя, чтобы исключить возможность побега пленницы, и покинул Киркборо, но прежде сам поднес факел к той самой кровати, к которой был прикован цепями.

Глава 13