Джоанна Линдсей - Ужасно скандальный брак

— Нет у нас никакой дилеммы!

— Тише, Мэгги!

— Вы не смейте мне приказывать! — взорвалась она. — Хочу и буду болтать хоть неделю, хоть две!

— Я имел в виду ваш тон, дорогая. Сдерите с меня кожу заживо, если угодно, только не кричите так! Стены здесь, конечно, толстые. Но не настолько!

Маргарет охнула и покраснела.

— Итак, я только хотел сказать, — продолжал он, — что у меня другое предложение. Но сначала объясните, откуда вы собираетесь взять столько денег, чтобы мне заплатить?

— Пока у меня их нет. Но я достану. У моей семьи много поместий. Продам несколько.

— Если вы не имеете в виду герцогских дворцов, за обычные дома с землями вы получите не более нескольких тысяч фунтов.

Маргарет снова залилась краской. Возможно он прав. Но она еще не успела об этом подумать. Не дождавшись ответа, он добавил:

— Можем произвести обмен.

— Обмен? — удивилась она. — Но что я могу дать в обмен?

Себастьян неспешно оглядел ее.

— Вашего тела вполне достаточно.

Маргарет онемела от возмущения.

— Вы… вы невыносимы! — выдохнула она наконец.

— Нет, просто сгораю от желания.

Щеки девушки заполыхали огнем. Еще немного, и в комнате начнется пожар! Ни один мужчина не говорил, ей ничего подобного, а он высказывался с таким видом, будто тут нет ничего особенного. Негодяй! Он, кажется, совершенно забыл, как приличествует вести себя джентльмену в порядочном обществе! Жизнь Ворона, беспринципного наемника, испортила его!

— Об этом не может быть и речи, — сухо бросила она. — Я достану деньги.

Показалось ей или он в самом деле чуть разочарованно пожал плечами?

Но вслух Себастьян только предупредил:

— Не заставляйте меня ждать слишком долго, договорились?

— А если заставлю? Уедете? Не закончив работу?

— Работу, за которую не получил денег.

— Но это ваша семья, — напомнила она. — Мне вообще не следовало бы платить.

— Бывшая семья. Я уже объяснял, что больше они ничего для меня не значат.

— Лгун! — парировала она. — Господи Боже, вы сами утверждали, что пошутили, назвав такую сумму.

— Я передумал.

Он шагнул к ней, Маргарет оцепенела и к тому временя, как он оказался рядом, вполне могла бы показаться статуей, на взгляд постороннего. Она ожидала худшего. Слишком уж серьезным он выглядел. И его близость, как всегда, действовала ей на нервы. И убыстряла пульс. И возносила предчувствие чего-то необычного до самых небес.

Он провел костяшкой пальца по ее щеке. Легчайшее прикосновение… и все же воспламенившее каждую частичку ее тела. Она таяла, как сосулька на солнце. Как может нечто столь невинное едва не лишить ее разума? Как может этот человек иметь столь сильное на нее воздействие? Она просто не в состоянии этого понять.

— Надеюсь, вы сознаете, что после того, как получите «развод», уже никто не посчитает вас девственной? — слишком мягко спросил он. — И это уладит все трудности пребывания в одной комнате. Подумайте об этом, Мэгги.

Только этого ей не хватало! Ничего подобного она не сделает! Он безумец, если смеет предлагать такое!

Но Маргарет не смела высказать это вслух, когда, он стоит так близко, что она ощущает жар его тела и слышит его дыхание. И до того потрясена, что сама забыла о необходимости дышать!

Она хотела отступить, честно хотела, но не могла пошевелиться. Страх. Должно быть, все дело в страхе. Он пугает ее. Да, эта объяснение куда лучше правды — не может же она; признаться, что он возбуждает ее так сильно, что она теряет голову.

Ее молчание, должно быть, воодушевило его, и он так же внезапно погладил другую щеку. И опять так легко, что она, возможно, даже не заметила бы, будь на его месте кто-то другой.

— Такая мягкая… — пробормотал он. — С твоим жестким характером… никогда бы не подумал.

Маргарет в недоумении смотрела на него. Он дразнит ее, когда она настолько выведена из себя, что не способна думать!

Но это помогло ей выйти из транса и отшатнуться от него.

Маргарет сумела снова мыслить связно и быстро нашла решение:

— Есть и другой выход, более разумный. Вы просто вернетесь в Уайт-Оукс, пока ваш отец не выздоровеет. Найдите подходящий предлог. Все равно вы не сможете поговорить с Дугласом, пока тот не придет в сознание. Нам совершенно ни к чему нести полуночные бдения у его ложа.

Он немного задумался, но все же покачал головой:

— Нет. Мне нужно быть здесь, когда Жюльетт вернется из Лондона. Хочу видеть ее реакцию на свое появление. И, кроме того, уехать отсюда, когда я уже получил доступ в дом, противоречит целям нашего «брака». Как же выполнить ваше задание, если я буду в Уайт-Оукс?

— Прекрасно, — вздохнула она. — Значит, вернусь домой я, а вы сидите у постели отца.

— Я не сиделка. И не желаю, чтобы отец, очнувшись, первым делом увидел мое лицо. Он, возможно, тут же потеряет сознание! В этом отношении Дентон был прав. Он предпочел бы видеть сиделкой вас.

Маргарет скрипнула зубами. С этим человеком абсолютно невозможно иметь дело! И очевидно, он твердо намерен делить с ней спальню.

Девушка в отчаянии воздела руки к небу и направилась к двери.

— Прекрасно, но начиная с сегодняшнего вечера станете ночевать в ванной. Там достаточно места, и не пытайтесь уверять, что вам тесно! Дверь между комнатами будет закрыта! И прежде чем войти сюда, стучите! Больше я не намерена обсуждать ваш ночлег. Это мое последнее слово.

Она открыла дверь, обернулась и яростно уставилась на него, словно подначивая возразить. Себастьян ответил обычным непроницаемым взглядом. Что ж, он добился своего, и они должны «делить» эту комнату. Как всегда, вывел ее из себя, и она проиграла битву. Отвратительная личность!

— И никакой у меня не жёсткий характер, — добавила она, прежде чем захлопнуть дверь. — Просто руководствуюсь здравым смыслом!

Жар продолжал сжигать Дугласа. Этим утром снова заехал доктор Калден и на этот раз уже не скрывал тревоги, когда безуспешно пытался привести в чувство пациента. Он считал, что кормить Дугласа насильно еще рано, но приказал немедленно напоить его бульоном, едва тот придет в себя. Поэтому Маргарет всегда держала наготове котелок с супом, стоявший на углях в комнате больного. Кроме того, лакеи постоянно таскали ведра с ледяной водой из подвала для холодных компрессов на лоб, которые регулярно менялись.

Доктор Калден снова проверил рану на голове и объявил, что она не воспалена, хотя опухоль по-прежнему не спадала. И пока жар не уймется, положение Дугласа по словам доктора, не улучшится.

Маргарет провела утро у его постели. Ей казалось, что Дуглас вот-вот очнется, и она хотела быть рядом, когда это случится.

Ближе к полудню в комнату заглянула Эбигайл. Порога она не переступила, просто уставилась на сына, хотя вряд ли смогла понять, что тот все еще без сознания.

— Какие-то изменения?

— Пока никаких, — вздохнула Маргарет.

— Лично я не удивляюсь, — проворчала Эбигайл. — Упрямый дурень и всегда был таким, даже когда болел!

Маргарет невольно вспомнила о причине ссоры между матерью и сыном. Подойдя, к двери, она тихо сказала:

— Дуглас еще не знает, что Себастьян здесь. Пусть так и остается, пока Дуглас сам не решит, что делать.

— Решит? — фыркнула Эбигайл. — Хочешь сказать, что он снова выставит бедняжку Себби?

Маргарет невольна сжалась.

— Вполне возможно. Собственно говоря и Себастьян этого ожидает. Он приехал сюда, чтобы повидаться с вами, а не мириться с отцом.

— Что было бы совершенно бесполезной задачей, даже если бы он и попытался, — предсказала Эбигайл.

Маргарет с любопытством вскинула брови.

— Вы действительно так думаете? После одиннадцати лет?

— Неужели прошло так много времени? Ну да, я вспомнила. Но ничто не заставит Дугласа передумать. Он не желал обсуждать это тогда. С чего бы вдруг начать сейчас?

— Уверена, у него свои причины…

— Не защищай его, девочка, — перебила Эбигайл. — Он не прав, ужасно не прав. Вместо того чтобы в этой несчастной трагедии стать на сторону Себастьяна, он сделал то, что от него ожидалось.

— Но Себастьян не послушал его и в результате убил друга. Неужели вы не подумали, что именно по этой причине Дуглас так и поступил?

— Себастьян сделал ошибку и не заслужил проклятия семьи!

— У вас нежное сердце, Эбби. Но так считаете вы. Очевидно, у Дугласа другое мнение. Но все это давно в прошлом.

— Ничего, прошлое имеет свойство возвращаться и преследовать нас, — заверила Эбигайл, выходя из комнаты.

Маргарет покачала головой и тихо закрыла дверь. Дуглас и Эбби — два сапога пара. Оба слишком упрямы. Она никогда не замечала этой черты в Дентоне. Себастьян, возможно, еще хуже…

— Это была моя мать?

— Дуглас! — ахнула Маргарет и, подбежав к постели, положила ему руку на лоб. Все еще горячий. — Никаких расспросов. Сначала я вас покормлю. Приказ доктора.

Он едва приоткрыл глаза! Что, если снова потеряет сознание, прежде чем она успеет влить в него немного супа?!

Дуглас попытался сесть, но не получилось, так что пришлось подсунуть ему под спину несколько подушек. Потом он потянулся к чашке с супом, но едва не пролил содержимое себе на колени. Укоризненно вздохнув, Маргарет взяла у него чашку и принялась кормить с ложечки. Такая забота совсем ему не понравилась, и он сердито осведомился:

— Почему я так слаб?!

— Потеряли много крови и до сих пор лежали в жару. А теперь помолчите. Потолкуем после того, как вы все доедите.

Дуглас нехотя согласился, но вид у него был донельзя раздраженный. Маргарет припомнила, как во время ее пребывания в этом доме Дуглас пару раз простужался и доктор велел ему лежать. Все равно что удержать льва в маленькой клетке!

Он сумел доесть суп, но глаза снова стали закрываться.

— В обычных обстоятельствах я предложила бы поспать еще немного, но вы довольно долго были без сознания. Голова болит?