Я уронила фотографию, как будто она горела, и смотрела, как она падает на ковер, к счастью, лицом вниз.

− Итак, как я уже сказал, мы должны просто забыть о прошлой ночи. Не то, что я помню, ничего этого не было.

Эван прижал кулак к голой груди и согнулся пополам.

− Ой. И здесь я вырываю все свои лучшие чувства для тебя.

Мои щеки горели.

− Извини, я не имела в виду…

−Я просто пошутил.

− О.

− Впрочем, ты совершенно права. Мы должны просто забыть об этом, − продолжал он, указывая на кровать, а затем на меня. − Что бы это ни было, этого никогда не было. Мы даже не знаем друг друга. Эй, тебя подвезти до дома?

Я оттолкнула его, когда он сделал несколько шагов к двери.

− Нет, меня не нужно подвозить! Какая часть из этого тебе не понятна? Между нами не будет ни поездок, ни разговоров, ни даже взгляда в будущем. Понял?

− Но что, если мне нужно вернуть нижнее белье или что-то?

− У тебя нет моих ... − мои руки метнулись к бедрам, и я почти проверила перед ним. − Ха-ха, очень смешно.

Уголки его рта снова дернулись в улыбке:

− Я стараюсь.

− Ну, с этого момента больше не будет упоминаний о моем нижнем белье или любом другом нижнем белье. − Я протянула ему руку − Договорились?

Это было мое воображение, или его глаза упали, чтобы проверить меня? Его взгляд мгновенно вернулся к моему, так что я не была уверена. Тем не менее, я подтянула тонкие бретельки майки и обхватила рукой маленькую грудь. Я кивнула в сторону протянутой руки:

− Договорились?

Я повторила, на этот раз громче.

Его рука схватила мою, практически затмевая ее. Его палец задел мои костяшки пальцев и у меня по спине побежали мурашки. Я заставила себя стоять на месте и смотреть на его лицо, едва не повредив шею в процессе.

− Договорились.


Глава 2

Тейлор


Двухмильная5 прогулка домой заняла целую вечность. Через несколько минут я пожалела, что не приняла предложение Эвана отвезти меня домой. Я знала, почему это было плохой идеей, но причины таяли с каждым болезненным шагом.

Одно можно сказать точно, − эти босоножки определенно не предназначены для ходьбы.

Наконец-то дома, я едва успела прокрасться в ванную, чтобы меня вырвало до того, как меня поймали родители. Кимми, моя девятилетняя младшая сестра, сидела наверху лестницы, когда я промчалась мимо. Она начала звать меня по имени, но я жестом попросила ее замолчать. Малышка торжественно кивнула и передразнила, сомкнув губы.

Несколько минут спустя в дверь ванной постучали:

− Тейлор? Я не думала, что ты будешь дома так скоро. Я звонила тебе раньше, но ты не взяла трубку, поэтому я позвонила Карли, и она сказала, что ты еще спишь.

Мои руки автоматически потянулись к карманам, хотя я знала, что моего телефона там нет. Должно быть, я оставила его на вечеринке.

− Да, извини, мама. Я думаю, что звонок выключен или что-то еще, − крикнула я, пытаясь звучать так нормально, как могла.

− Хорошо. Так тебе было весело на вечеринке? Она помогла тебе отвлечься?

Это еще мягко сказано.

− Да, могу признаться, что это действительно так.

−Я знала, что так и будет!

Я слышала ликование в ее голосе.

− Хочешь позавтракать? Я приготовила твое любимое блюдо. Французский тост с грибными оладьями. Много грибов.

Оо, слишком много разговоров о еде. Я снова плюхнулась рядом с туалетом, чувствуя себя дерьмово как внутри, так и снаружи.

− Может быть, немного позже? Дай мне сначала принять душ, ладно?

− Конечно.

Да, я никак не могла скрыть это похмелье от мамы и папы. Особенно от папы. Этот человек мог обнаружить любой намек на слабость и ложь. Вот почему он отличный адвокат. Хотя сейчас я не так гордилась этими навыками.

Я высунула голову из ванной, проверяя чист ли берег. В зале никого не было. Только Кимми все еще сидела наверху лестницы, как сторожевая собака.

Я откашлялась и жестом показала ей вперед.

− Можешь дать мне знать, когда мама с папой уйдут? Я не хочу видеть их прямо сейчас.

− Но…

−Если ты поможешь мне сохранить это в секрете, между нами, тогда ты сможешь взять мой французский тост с дополнительным сиропом. Договорились?

Я не знаю, была ли это мысль сохранить секрет от наших родителей или взятка за французские тосты, но ее улыбка расширилась, пока все, что вы могли видеть, были ее блестящие зубы.

− Договорились!

После того, как она ушла, я прыгнула в ванну. Ну, не столько прыгнула, сколько спотыкалась, держа голову между руками, пытаясь заставить остановиться пульсацию. К счастью, горячая вода облегчила мою головную боль, заставляя все чувствовать себя лучше. Не идеально, но лучше.

Я оставалась в душе целую вечность, пока горячая вода не стала теплой и, наконец, пронизывающе холодной. Не желая превращаться в сосульку, я наконец выбралась. Кончики моих пальцев уже выглядели как сморщенный изюм.

Обернув себя толстым кремовым полотенцем, я вытерла пар на зеркале и уставилась на себя. «Итак, вчера у вас была небольшая неудача с Колумбией и Эваном сегодня утром. Много шума». Я сузила глаза, глядя на собственное отражение. «Это ничего не значит. Ты все еще Тейлор Симмонс. Ты по-прежнему остаешься собой. Ты все еще потрясающая. И в это время в следующем году, ты будешь сидеть в Колумбийском кампусе и думать: «Эван кто?»

− Тэй, мама и папа уехали. Можно я съем французские тосты в твоей комнате?

От изображения крошек и сиропа на всех моих простынях автоматически с губ едва не сорвалось испуганное отрицание, но я подавила его. В любом случае, я задолжала ей за помощь.

− Конечно, но не забудь взять дополнительные салфетки.

− Хорошо!

Я медленно, глубоко вдохнула и указала морщинистым пальцем на зеркало, чтобы продолжить беседу. «Так, возьми себя в руки. Завтра ты пойдешь в школу и притворишься, что ничего не случилось. Вообще-то, даже не притворишься. Потому что. Ничего. Не. Случилось».

Ухмыляющееся лицо Эвана пришло мне в голову. Его темно-серые глаза мерцали от удовольствия, как будто он слышал мою речь. Я вздрогнула и снова протерла зеркало, надеясь, что это поможет очистить мой разум. «Ничего».


* * *


Слава богу, у меня было воскресенье, чтобы полежать и поспать, или я сомневаюсь, что когда-нибудь добралась бы до школы. Мы с Кимми зависали в моей комнате и смотрели фильмы целый день. После того, как она закончила французский тост, я отнесла грязную тарелку и притворилась, что сама съела тост. К счастью, у мамы были дела в тот день, так что она не могла слишком много расспрашивать меня о вечеринке.

Мне хотелось, чтобы избегать людей в школе в понедельник было так же легко, как избегать моих родителей. Все смотрели на меня, когда я шла на занятия. Серьезно. Головы повернулись, и люди шептались за моей спиной с каждым моим шагом. И хуже всего то, что они даже не пытались быть незаметными.

Должна была быть другая причина − любая причина − чтобы они смотрели на меня. Может быть, я получила какую-то награду. Или Брайан провалил тест, или что-то вроде того, и теперь я выпускница. (Можно помечтать.) На данный момент я бы даже не возражала быть той, кто провалил гипотетический тест. Все что угодно было бы лучше правды.

Я возилась с цифрами кода на моем шкафчике. Краем глаза я увидела брюнетку в черной толстовке второкурсника, повернувшуюся к какому-то парню рядом с ней и указывающую на меня. Сначала я не слышала, что они сказали, но мои уши навострились на имени Эвана. Стараясь услышать, я подвинулась ближе.

− Я думаю, что это она пошла домой с Эваном Маккинли после вечеринки, − сказала она тихим голосом.

− Не может быть. Разве она не ботаник или типа того? Вроде любимчика учителей?

− Все называют ее Ледяной Королевой. Теперь она просто очередная его интрижка на одну ночь.

Он хихикнул:

− Думаю, даже Ледяная Королева не может устоять перед Эваном Маккинли.

Вечеринка. Эван. Интрижка.

Нет, нет, нет. Это должно было быть сном. А в действительности отстойный, ужасный кошмар.

Несмотря на то, что похмелье прошло, меня вдруг едва снова не вырвало. Я отшатнулась, не открывая шкафчик, позабыв, что мне понадобилось. Все передо мной закружилось. Шкаф. Другой студент. Этого не могло произойти. Это должно быть какая-то Сумеречная зона или типа того. Или плохой роман, где я была нежной, воспитанной, титулованной дочерью, чья репутация была разрушена из-за скандальных, печально известных повес.

Читать о таком лучше, чем испытывать на себе.

Но черт возьми, как все могли уже знать? И что именно они знали?

Это была самая длинная прогулка в моей жизни. Как будто кто-то решил построить лишнюю милю в коридоре за выходные, чтобы пытать меня.

Даже Фэйт Уоткинс, которую все в школе прозвали воскресшей матерью Марией, посочувствовала мне, когда я проходила мимо. Маленькая католическая девочка в белых свитерах и с наклейками «Иисус любит меня» на рюкзаке знала. И если знала она, значит знали все.

Как только я, наконец, смогла достичь безопасности первого урока, я упала на свое обычное место, не глядя ни на кого вокруг меня. Они все еще шептались и показывали пальцем, но по крайней мере теперь их было только двадцать пять вместо всей школы.

Я схватилась за виски, как будто это помогло бы уменьшить мою головную боль. Боже, может ли этот день быть хуже?

Мистер Питерс вошел в класс и с громким стуком закрыл за собой дверь.

− Хорошо, все приготовили доклад о знаменательном событии 1900-х годов?

Раздались стоны, и парочка студентов тут же начала бессвязно оправдываться, почему они не сделали домашнее задание.