– Да, он пойдет на что угодно, лишь бы не позволить мне ускользнуть от него.

Она положила руку ему на локоть, и Майкл почувствовал, что она вся дрожит.

– Прошу вас, – взмолилась Адела, – увезите меня отсюда так далеко, как только сможете, а потом я переночую в лесу, и тогда они не станут искать меня здесь.

– Даже если вы сумеете избавиться от них, ночевать в лесу – занятие весьма неблагодарное. К тому же не забывайте о грабителях.

Адела вскрикнула от ужаса.

– Об этом я и не подумала! Ох, прошу вас, умоляю, отвезите меня туда, где я буду в безопасности.

В голосе девушки звучало неприкрытое отчаяние.

– Поверьте, я не оставлю вас одну, – попытался успокоить ее Майкл, – пока не найду кого-нибудь, кто мог бы позаботиться о вас.

– Правда? Вы меня не обманываете?

– Я просто думаю, что нам предпринять. Знаете, Адела, если мы остановимся в гостинице, вы назоветесь моей сестрой.

Впрочем, говоря это ей в утешение, он прекрасно понимал, что даст пищу для досужих сплетен, если прибудет в дорогом экипаже с очень красивой молодой женщиной. Где бы они ни остановились, везде найдутся те, кто станет судачить о том, какие отношения их связывают.

Адела задумалась.

– Я была бы чрезвычайно вам признательна, если бы смогла выступить в качестве вашей сестры. Это объяснит, почему я пребываю в вашем обществе без дуэньи.

– Я тоже об этом подумал, – суховато заметил Майкл.

– Ох, Мартин, мне остается только поблагодарить вас от всего сердца! Я сделаю все, что вы скажете.

Майклу вдруг показалось, что как раз этого ей и не следовало говорить мужчине, которого она видит в первый раз в жизни, но потом сообразил, что эти слова лишний раз доказывают ее чистоту и невинность.

Она действительно бывала в России, что было само по себе удивительно, но она ездила по миру со своими родителями и потому даже не подозревала, какие опасности могли поджидать ее, если бы она странствовала в одиночку.

– Итак, вы – моя сестра, – сказал он, – и наша с вами фамилия – Моррис.

– Вы полагаете, нам следует остановиться где-либо на ночлег?

– Во всяком случае, я не смогу уехать далеко, если не дам лошадям отдохнуть как следует, да и вы, как мне представляется, вскоре проголодаетесь.

– Вы правы, – согласилась Адела, – потому что после того, как мачеха сказала мне, что этот человек, Гектор, приедет повидать меня в три часа пополудни, я не смогла съесть за обедом ни крошки.

– Похоже, вы улизнули оттуда в самый последний момент.

– Да, знай я о том, что должно случиться, собрала бы самое необходимое еще с вечера. А так получилось, что я схватила первое, что попалось мне под руку, и сунула в саквояж, принадлежащий одной из служанок.

– Что ж, по крайней мере, вы захватили с собой кое-что из собственной одежды, – улыбнулся Майкл, – в противном случае вам пришлось бы надеть мою.

Адела коротко рассмеялась.

– Вы полагаете, что я смогла бы спрятаться от Гектора и его людей, если бы надела вашу одежду и стала похожа на вас?

– Я полагаю, что принять вас за мальчика было бы весьма затруднительно!

– Все равно, идея недурна, – стояла на своем Адела.

– Лично мне она не по душе, – возразил Майкл. – Если вы хотите надеть чужую личину, то должны не только одеться соответствующим образом, но и думать, чувствовать и, самое главное, верить в то, что вы и есть тот человек, за которого себя выдаете.

Он говорил не задумываясь, и Адела повернулась и в упор посмотрела на него.

– То есть вам приходилось скрывать от врага свое настоящее лицо.

Майкл подумал, что она куда проницательнее, чем можно было ожидать от столь юной девушки, но при этом счел, что с его стороны было бы ошибкой рассказывать о себе чересчур много.

– Что-то в этом роде, – сказал он ей, – говорил мне учитель в школе, когда мы ставили пьесу. Впрочем, все получилось бы куда забавнее, если бы нам не пришлось разговаривать на латыни или ином иностранном языке вместо родного.

Адела рассмеялась.

– Легко могу представить себе, как жаловались школьники. Из-за того что мне довелось немало странствовать с папой, я выучила несколько языков, и многие удивлялись тому, что я могу разговаривать с ними без особых проблем.

Майкл же напомнил себе, сколькими диалектами ему пришлось овладеть в Индии, когда он участвовал в Большой игре. Для него было в равной степени важно понимать и быть понятым самому.

* * *

Через несколько миль они въехали в небольшую деревушку.

Майкл видел ее на карте – она лежала прямо на пути в Грейнджмур-холл.

На лужайке в самом центре деревни была расположена черно-белая гостиница с традиционным утиным прудом перед ней, окруженная несколькими каменными домиками. Вокруг царили тишина и покой.

Майкл счел маловероятным, что Аделу здесь могут узнать, поскольку девушка была уже достаточно далеко от дома.

К тому же ее мачеха наверняка была уверена, что падчерица спасается бегством пешком, не располагая иными средствами передвижения.

И потому Майкл без колебаний направил лошадей к гостинице.

Адела спросила:

– Мы остановимся здесь?

– Гостиница кажется тихой и спокойной, – ответил Майкл, – и нам остается только надеяться, что внутри она окажется такой же чистой и опрятной, как и снаружи.

– Прекрасное место, – согласилась Адела.

Когда они подъехали ближе, она даже подалась вперед, рассматривая гостиницу.

Заведение называлось «Лиса и гусь», и, когда Майкл загнал экипаж на задний двор, он поздравил себя с тем, что, похоже, сделал правильный выбор.

В конюшне, куда его проводил мальчишка-подручный, было полно чистой соломы, а в каждом стойле стояло ведро воды и в яслях было насыпано зерно.

Майкл оставил мальчишку распрягать лошадей, а сам вошел в гостиницу вместе с Аделой.

Их вежливо приветствовал пожилой мужчина, и Майкл спросил у него:

– Не можем ли мы с сестрой остановиться у вас на ночь? Завтра нам предстоит долгий путь, и нашим лошадям нужен хороший отдых.

– Мы постараемся сделать все, что в наших силах, для лошадей, вас и юной леди, – отозвался владелец гостиницы.

Подойдя к двери, он окликнул жену.

На его зов поспешно вышла невысокая пухленькая женщина с седыми волосами и, услышав, что от нее требуется, пригласила Аделу наверх.

В гостинице было три комнаты для гостей, и, по счастью, все они оказались свободны.

Адела настояла на том, чтобы Майкл занял самую большую из них, с кроватью с пологом на четырех столбиках, а сама остановила свой выбор на соседней комнате, которая была намного меньше.

– Мне здесь будет очень удобно, – сообщила она супруге владельца гостиницы.

– Полагаю, вы с вашим братом проголодались, мисс. Я должна сойти вниз, чтобы подать вам сытный ужин.

– Именно на это мы и надеялись, – улыбнулась ей Адела.

Женщина вышла, и девушка принялась разбирать вещи, которые впопыхах сунула в саквояж, – оказалось, что она взяла с собой два простых платья белого муслина.

По опыту прежних путешествий с отцом она знала, что они очень легкие и не мнутся.

Помимо них в саквояже обнаружились ночная сорочка, легкая накидка, несколько предметов нижнего белья и драгоценности матери, завернутые в шаль.

Больше у нее с собой ничего не было, не считая того, что было надето на ней.

Впрочем, для сегодняшней ночи ничего другого ей и не требовалось, и девушка решила, что наденет одно из муслиновых платьев с голубым пояском на талии.

Оно было не слишком модным, но, будучи опытной путешественницей на дальние расстояния, Адела знала, что куда важнее чувствовать себя удобно, а не беспокоиться из-за наряда, требующего излишнего внимания.

Услышав, как в соседнюю комнату вошел Майкл, она вздохнула с облегчением, поскольку, несмотря на все его уверения, опасалась, что он может решить, будто сделал для нее все, что мог, и что не его дело и далее присматривать за ней, поэтому просто возьмет и уедет.

– Спасибо тебе, Господи, спасибо тебе за то, что послал его мне, – молилась она, раздеваясь.

Ужин им подали в маленькой столовой, в которой поместились всего три стола, за которыми, к счастью, никого больше не оказалось.

Ближе к вечеру в гостиницу пожаловали несколько деревенских жителей, чтобы посидеть снаружи и выпить по кружке эля. До Аделы доносились их голоса, но она смотрела на Майкла и слушала только его, потому все остальное ее решительно не беспокоило.

Когда Майкл постучал в дверь ее комнаты, чтобы узнать, готова ли она сойти вниз на ужин, Адела пригласила его войти.

Он отворил дверь, и девушка встала из-за туалетного столика.

Ему впервые представилась возможность рассмотреть ее, и он был поражен ее красотой и молодостью – в сущности, она была еще совсем ребенком. Собственно говоря, было трудно поверить даже в то, что она уже достигла того возраста, когда девушки выходят замуж, и что сейчас она убегает от предполагаемого жениха.

– Сколько вам лет? – осторожно поинтересовался он.

Сейчас они уже сидели за столом, ожидая, пока жена владельца гостиницы принесет им суп из кухни.

– Я почему-то полагала, что невежливо осведомляться у дамы о ее возрасте!

– А вы не дама, а моя сестра! – ответил Майкл, и оба рассмеялись.

– Мне восемнадцать лет и три месяца, если вам так уж хочется знать, – сказала Адела.

– Вы выглядите моложе, и мне трудно поверить в правдивость того, что вы рассказывали о себе.

– Уверяю вас, я никогда не лгу, если меня к тому не вынуждают. Просто в эту самую минуту я настолько напугана, что чувствую себя совсем маленькой и уязвимой, и потому не могу мыслить связно, как того требуют обстоятельства.

– Давайте я буду думать за нас обоих, – предложил Майкл. – В жизни мне приходилось много думать, и я намерен найти правильный ответ на наши текущие проблемы.

– Вы уже узнали много обо мне, но о себе не сказали ни слова.