На окнах были задернуты шторы от солнца, отчего комната обрела таинственный и интимный вид.

Майкл подошел к кровати, Адела протянула к нему руки, и на мгновение он застыл, глядя на нее, после чего прошептал:

– Чем я заслужил такое счастье найти тебя, самую красивую, умную и понимающую женщину на свете?

– Чем я заслужила счастье найти мужчину, столь сильного и замечательного во всех отношениях?

Майкл скользнул в постель рядом с ней, Адела подставила ему губы, и он понял, что она ждет поцелуя.

Еще несколько мгновений он стоял неподвижно, любуясь выразительной красотой ее глаз и нежным овалом лица.

– Иногда я не верю, что ты существуешь на самом деле, – проговорил он наконец. – Мне кажется, что я выдумал тебя, и я боюсь, что однажды проснусь и увижу, что ты исчезла, а мне остались лишь мысли и память о тебе.

– Я никогда не исчезну, – выдохнула Адела, – и если ты боишься потерять меня, то я всегда буду страшиться тех красивых женщин, которых ты встречал в Индии. Ох, Майкл, не бросай меня никогда! Я не смогу жить без тебя.

Она обвила его руками за шею и притянула к себе.

Адела почувствовала, как сладостная дрожь пробежала по ее телу, и удивилась тому, что любовь может быть такой настойчивой и требовательной.

Она любила Майкла так сильно и страстно, что ей казалось, будто тело ее налилось огнем желания, а когда они наконец слились воедино, то перестали быть двумя разными людьми, растворившись друг в друге.

Майкл, словно угадав, о чем она думает, принялся покрывать поцелуями ее мягкую атласную кожу.

Коснувшись губ Аделы, он ощутил дрожь желания, сотрясавшую ее тело, и стал целовать ее шею и маленькую ложбинку между грудей.

Он вдруг понял, что своей нежностью пробуждает в Аделе исступленный восторг любви.

Экстаз, который возносит тех, кто испытывает его, на небеса, пока они не попадают прямо в рай.

Это была любовь, та самая, ради которой мужчины сражались, страдали и умирали от сотворения мира.

И те, кому повезло обрести ее, понимали, что это была любовь самого Господа Бога нашего, сотворившего человека по своему образу и подобию.

– Я буду вечно любить тебя, моя дорогая Адела, – проникновенно сказал Майкл.

На свете не было других слов, чтобы выразить то, что он чувствовал.

Он знал лишь, что все его тело, сердце и душа живут и бьются в ритме одного-единственного слова.

Любовь, любовь, любовь. Только любовь. Отныне и навсегда.