– Теперь трудностей станет меньше, – ответил Майкл.

Когда Томкинс взял лошадей под уздцы и повел их за собой, дверь в сад Грейнджмур-хауса распахнулась, и оттуда выбежала Адела.

Майкл взял ее за руку, и она взволнованно сообщила ему:

– Дом очень красив, и миссис Тернер говорит, что у нее все для нас готово.

– Мы ожидали нового герцога с той самой поры, как вы навестили нас, – сказал Тернер. – Разумеется, мы ни на миг не могли предположить, что это вы и есть, ваша светлость.

– Помните, что мы по-прежнему не хотим, чтобы поверенные узнали, что мы уже здесь. А теперь я прошу вас нанять слуг, которые нужны вам уже сейчас и понадобятся в будущем. Полагаю, двух лакеев, двух горничных и нескольких женщин для миссис Тернер на кухне будет достаточно.

Он заметил, как Тернер едва не поперхнулся от изумления.

Да ему и самому казалось забавным, что он преспокойно раздает подобные распоряжения, не задумываясь о том, как будет расплачиваться за них.

После импровизированного, но вполне съедобного ужина, хотя и составленного из остатков разных блюд, они удалились на ночь в главную спальню, которой испокон веков пользовались все герцоги и герцогини Грейнджмуры.

Майкл, вновь целуя Аделу, подумал, что наконец-то у них начинается настоящий медовый месяц и что лучшего он не мог бы и желать, даже если бы им и не приходилось скрываться.

На следующее утро он решил дать лошадям отдых и потому приказал Тернеру взять напрокат в платной конюшне дорогой экипаж с кучером.

Их отвезли на Бонд-стрит, где, как Адела заверила Майкла, знает самый изысканный и дорогой магазин готового платья в Лондоне.

– Мачеха, еще когда полагала, что папа очень богат, частенько вспоминала о нем, – рассмеялась девушка. – Он был настолько дорогим, что она не осмеливалась просить папу купить ей больше одного платья за раз.

– Ну вот, туда мы и поедем, – согласился Майкл.

– Ты уверен, что мы можем себе это позволить? – спросила Адела.

– Я всегда знал, что герцоги Грейнджмуры обладают несметными богатствами, и потому буду действовать исходя из этого предположения. Но, богат я или беден, ты, любимая, получишь самое роскошное приданое, как у самой королевы.

Адела рассмеялась.

Он видел, что девушка пребывает в радостном волнении.

Когда их привезли в магазин, Майкл пожелал увидеть его владелицу.

Он объяснил ей, что они с женой только что вернулись из-за границы и что их багаж, к большому несчастью, потерялся в дороге.

– Посему моей супруге требуются новые наряды, – сообщил он ей, – и я был бы вам признателен, если бы вы одели ее с ног до головы, причем как можно скорее.

Такой заказ любая владелица магазина получает лишь раз в жизни, особенно если речь идет о том, чтобы приодеть такую красавицу, как Адела.

Майкл уже предупредил жену о том, что было бы ошибкой с их стороны называть свои настоящие имена.

– Мы сможем раскрыть свое инкогнито, – настаивал он, – только после того, как будем готовы выслушать фанфары в свою честь здесь, в Лондоне, и шумные приветствия в Холле.

Кроме того, Майкл счел, что в газетах поднялась излишняя шумиха из-за того, что майор Майкл Мур стал новым герцогом, и потому назвался маркизом Грейнджем, а свою жену, соответственно, представил маркизой.

Подобное уведомление, как можно предположить, лишь ускорило выполнение их заказа.

Майкл добавил, что не желал бы распространения слухов и досужих разговоров о них до тех пор, пока их платья не будут готовы.

– Мы окажемся в затруднительном положении, – сказал он владелице, – если мою супругу пригласят на званый ужин или бал, а она вынуждена будет отказаться от него, поскольку ей нечего надеть.

Хозяйка магазина рассмеялась.

– Я прекрасно вас понимаю, милорд. Обещаю, что сохраню в тайне ваше прибытие в Лондон до тех пор, пока ее милость не будет готова затмить своей красотой всех прочих дам, что случится непременно!

Адела покраснела, а Майкл вдруг понял, что женщина говорит совершенно искренне.

Оставив с ней Аделу, он отправился к одному портному на Сэвил-роу, которому, как он знал, покровительствует сам маркиз Дафферин.

Там он вновь прибег к своей выдумке о том, что их багаж-де потерялся, и заявил управляющему, что сам вице-король отрекомендовал его как лучшего портного в Лондоне. Вскоре весь магазин был перевернут вверх дном и все до единого отрезы ткани были представлены ему на одобрение.

К счастью, Майкл сразу же остановил выбор на готовом фраке, который идеально подошел ему по фигуре.

Из соседнего магазина для него принесли сорочку и шляпу, и, вернувшись за Аделой, Майкл выглядел уже совсем по-другому, чем когда расстался с ней некоторое время тому.

Впрочем, то же самое он мог сказать и о ней.

Она была одета в платье, шитое по последней моде, которое ей очень шло, и шляпку с перьями.

По восторженному блеску в ее глазах Майкл понял: она счастлива оттого, что он видит ее такой, какой она хотела быть.

Владелица магазина пообещала, что завтра пришлет им еще несколько платьев, а все остальное постарается приготовить как можно скорее.

Когда они отъехали от магазина, Адела сказала:

– Теперь я знаю, что мы оба попали в сказку. Ты выглядишь таким элегантным и красивым, что я уже боюсь, как бы какая-нибудь женщина не увела тебя!

– Именно это я собирался сказать и о тебе, – ответил Майкл. – И, хотя в новом платье ты выглядишь очаровательно, моя дорогая, должен заметить, что без ничего ты нравишься мне куда больше.

Адела уткнулась носом ему в плечо.

– Ты вгоняешь меня в краску, когда говоришь так, – прошептала она.

– А мне нравится, когда ты смущаешься. А теперь мы едем домой, чтобы воздать должное куда более вкусному обеду миссис Тернер, после чего на вторую половину дня у меня есть один план для нас.

– Звучит заманчиво.

Когда они вернулись в Грейнджмур-хаус, Тернер восхищенно ахнул, завидев их.

– Скажите нам правду, Тернер, – обратился к нему Майкл, – так ли мы выглядим, как должны.

– Еще бы, ваша светлость! – ответил Тернер. – А к ногам ее светлости падут все мужчины Лондона.

– В таком случае я должен как можно скорее увезти ее в деревню!

Он знал, что пройдет совсем немного времени, и они вернутся в Грейнджмур-холл.

Собственно говоря, нынче утром, еще до того как покинуть особняк, он отправил письмо мистеру Барретту, в котором безо всяких объяснений написал:

«…дорогой Барретт!

Насколько я понимаю, сейчас в Грейнджмур-холле за все отвечаете именно вы. Я только что вернулся из Индии, и в Лондоне меня ждут многочисленные дела, которые мне предстоит уладить как по поручению вице-короля, так и в собственных интересах.

Надеюсь тем не менее, что смогу наведаться в Грейнджмур-холл уже через неделю или около того.

Рассчитываю застать поместье в полном порядке, причем желательно, чтобы старые слуги, прослужившие там много лет, вернулись к исполнению своих прежних обязанностей.

У меня нет желания производить какие-либо перемены сразу же по приезде. Я бы хотел, чтобы все шло гладко и ровно, как и во времена моего деда, в чем я не сомневаюсь.

Я уверен, что вы способны устроить все это к полному моему удовлетворению, а я вскоре извещу вас о более точной дате своего приезда.

Искренне ваш

Грейнджмур».

Майкл впервые подписался именем пятого герцога.

Он рассчитывал, что пожелания, изложенные им в письме Барретту, заставят старых слуг, покинувших поместье, вернуться обратно.

Особняк будет приведен в порядок, так что к тому времени, как он прибудет туда, от пребывания там Сирила и его дружков-негодяев не останется и следа.

«Чем скорее все мы позабудем об этом злосчастном эпизоде, тем лучше», – сказал себе Майкл.

При этом он понимал, однако, что потребуется некоторое – немалое – время на то, чтобы полностью устранить последствия пребывания в поместье Сирила.

Когда с обедом было покончено, Адела поинтересовалась:

– Ты говорил, что запланировал кое-что для нас на вторую половину дня. Что же именно?

– Идем наверх, и я покажу тебе.

Взявшись за руки, они поднялись по лестнице и зашагали по коридору, ведущему к спальне Аделы.

Это была чудесная светлая комната с атласными и муслиновыми занавесками над кроватью, свисающими из-под венца золотых амуров.

Они переступили порог, и Майкл закрыл за собой дверь.

– Для чего мы пришли сюда? – невинно осведомилась Адела.

Майкл улыбнулся.

– Я бы сказал, что это очевидно, дорогая.

– Ты имеешь в виду…

Но потом она заметила красноречивое выражение в глазах мужа, все поняла и воскликнула:

– Ох, Майкл, и я подумать не могла… Но ведь наверняка это очень странно, когда люди ложатся в постель так рано после обеда.

– Только не во время медового месяца. Драгоценная моя, мы только что проделали всю неблагодарную черную работу, которая предстояла нам на ближайшие несколько дней, и теперь я хочу, чтобы ты принадлежала мне одному, дабы я мог сказать тебе, как сильно люблю тебя.

Он шагнул к ней.

– Завтра мы попросим миссис Тернер, у которой хватает своей работы на кухне, чтобы она наняла тебе горничную. Но сегодня я сам буду исполнять ее обязанности.

С этими словами он принялся расстегивать пуговицы на спине у Аделы.

Затем, когда платье упало на пол, он вынул заколки из ее прически, и волосы водопадом обрушились ей на плечи.

– Вот такой ты мне нравишься больше всего, любимая. На всем свете не сыскать женщины красивее тебя, которая бы больше тебя походила на богиню, сошедшую с Олимпа, чтобы заботиться обо мне.

– Я люблю тебя, Майкл, люблю всей душой и сердцем, – прошептала она.

Он поцеловал ее и вышел в свою комнату.

Когда он вернулся, она уже скользнула под одеяло, как он и ожидал.