- Нет, вообще-то с вами, - Алина с деловым видом расположилась на стуле для посетителей и положила на стол планшет со статьей о чудо-девочке Вике Победиловой. С первой статьей. Сегодня утром Алина попросила Арта переслать ей все материалы, включая фото Лидии.

- Я не знаю, что это, - пробормотала доктор, хотя и по тону, и по смертельно бледному лицу было яснее ясного, что она лжёт. Стоило взглянуть на экран и увидеть заголовок статьи, как Тубальцева всё поняла. Еще как поняла.

- Неправда, вы знаете, - отчеканила Алина, вспомнив, как Лариса вечно разговаривала с обслуживающим персоналом и скопировала тон.

- Вам лучше уйти, Алина Арсеньевна, - объявила доктор, шагнув к двери, чтобы открыть ее настежь, но нежданная гостья пригрозила:

- Не хотите по-хорошему, будет по-плохому. Я пришла сюда без полиции. Хотела просто поговорить. Один на один. Но если вы предпочитаете общаться в присутствии следователей и юристов, могу устроить.

Татьяна Викторовна остановилась на полпути к двери. Обернулась. Посмотрела, прищурившись, ища на лице Алины признаки слабости и лжи. Но прочла одну решимость. В этот миг Алина и сама поверила, что готова сдать врача. Подумаешь, что виновница - доктор Тубальцева старшая. Младшая всё знала. Если предать историю огласке, ее карьере конец.

- Всё это нужно ещё доказать, - доктор, пошатываясь, прошла к столу и без сил опустилась в кресло. - Дело трудоемкое и скандальное.

- Провести анализ ДНК не так уж и трудно, - пожала плечами Алина.

- Придется проводить эксгумации. Три эксгумации. Твой якобы отец и обе матери (фальшивая и биологическая) мертвы.

Алина вздрогнула. Она не знала о смерти Лидии Симоновой. Зато Тубальцева явно была в курсе. Стало быть, интересовалась ее судьбой. Наводила справки.

- Да-да, Лидия мертва, - подтвердила Татьяна Викторовна. - Уж пятнадцать лет. Убита пьяным сожителем. Бедовая была женщина. Другого конца вряд ли заслужила.

Алина скривилась. Хотелось крикнуть: «Не вам судить!», но решила не показывать эмоций. Эмоции в ее ситуации - слабость.

- Зачем вы вообще интересовались судьбой Лидии? - спросила строго. - Совесть замучила?

А взгляд подарила та-акой, что у любого б поджилки затряслись.

Этот взгляд и сработал. Больше слов.

- Совесть? - переспросила доктор, вздрогнув. И «ринулась» в наступление, легко перейдя на «ты». - С какой стати? Не понимаю, почему ты вообще жалуешься и предъявляешь претензии? Я тебе - подкидышу - подарила сытую и богатую жизнь. И семью. Ничего бы у тебя не было, если б не я!

- Вы? - Алина широко раскрыла глаза.

Она-то пребывала в полной уверенности, что подмена детей - дело рук Тубальцевой Алевтины, а не Татьяны.

Та криво усмехнулась.

- О! Ты на маменьку мою думала? - доктор махнула рукой. Первый страх прошел, и вернулась привычная самоуверенность. Или ее значительная часть. - Она бы ни за что на такое не решилась. Правильная была до тошноты. Положила б голову на плаху. И не пикнула. Да только я была не согласна с положением дел.

Татьяна Викторовна откинулась на спинку кресла, сплела руки на груди и продолжила:

- Когда Григорий Мезенцев выбрал маму в акушерки дочери, мы сразу поняли, что у нас большие неприятности. Беременность была проблемная. Все это понимали. Все Мезенцевы, в том числе. Но понимать - это одно, а принимать - совсем другое. Когда случается непоправимое, людям лишь бы кого-то обвинить. Мама, конечно, постаралась. Сделал всё от неё зависящее. Но медицина не всесильна. Девочка родилась едва живая и провела на этом свете всего десять минут. У нее не было шансов.

- И вы решили... - начала Алина с осуждением, но Татьяна Викторовна перебила:

- Да, я решила. Мою мать бы погнали в шею с позором. Никогда бы больше не позволили работать по специальности. Да и вообще на приличной должности. Разве что уборщицей. И для меня карьера врача бы закончилась, не начавшись. Я не могла этого допустить. Пока мать набиралась храбрости, чтобы выйти к Мезенцеву с дурными новостями, я сама явилась за ним и показала через стекло тебя. Мать чуть удар не хватил, когда она увидела его довольного и меня у твоей кроватки. Но дело было сделано. Она не могла ничего изменить. Не говорить же Григорию Мезенцеву, что я выдала за мертвую внучку чужого ребенка. Это смертный приговор. Так ты и уехала в лучшую жизнь. Мать же моя договорилась с патологоанатомом - хорошим знакомым, чтоб фальшивое заключение на Вики Победилову написал. Мол, пороки развития, переохлаждение. Плюс первые дни тебя через стекло родне показывали, мол, слабенькая, по-другому нельзя. Успела ты к выписке приобрести презентабельный вид.

Алина помолчала. Ох, не зря Арт с самого начала с подозрением отнесся к доктору Тубальцевой. Не подвела его интуиция. А Алина повелась на показную доброту, уши развесила. Ведь эта женщина даже не допускает мысли, что поступила дурно. Считает себя правой. Но обман - всегда обман. Даже если намерения не злые. А, впрочем, к черту намерения! Татьяна Викторовна не ради брошенного ребёнка старалась. И не ради больной Веры Зотовой. А ради себя любимой. За свою шкуру опасалась. Только и всего.

- Что касается заданного вопроса, - снова заговорила доктор. - Нет, я не следила за твоей биологической родительницей. Этим занималась моя мать. Не сразу. Она знала, что Симонову посадили. Прочитала в газете и забыла. А через шесть лет эта звезда у них на пороге объявилась. Рожать. На этот раз сделала сие в стенах медучреждения. Правда, опять выкинула фортель, отказалась от ребёнка. Девочку медсестра бездетная удочерила. Да-да, у тебя есть сестра. Дашей зовут. Девятнадцать лет. Это её я тебе в секретари «сватала». Приемная мать болеет, а девчонка крутится, как белка в колесе, за копейки.

Сердце Алины зачастило. Сестра? У нее есть еще одна сестра? Точнее одна единственная сестра. Ксюша-то теперь не в счет. Не только из-за чужого ДНК. Ксюша в Канаде, и нет ей никакого дела до оставленной на родине Алины. Алины, согласившейся стать женой монстра. Они и не общались ни разу с тех пор, как младшая перебралась за океан.

Такая вот «родня»...

- Так что ты намерена делать, Алина Арсеньевна? - спросила Татьяна Викторовна, когда пауза затянулась. - Сдашь меня и похоронишь работу двух с половиной десятилетий или оставишь всё, как есть?

Алина не знала, что на это ответить. Арт считал: известие, что она не состоит в кровной связи с Мезенцевыми, только на руку. При условии, что удастся разыграть этот козырь в нужный момент. Но и подставлять под удар Тубальцеву не хотелось. Анатолий ведь отыграется. Шутка ли: три года пытался зачать ребенка с дочерью алкоголички! Да еще нагулянной неизвестно от кого. Отец-то Вики Победиловой неизвестен.

- Я пока не приняла решение, - проговорила Алина, поднимаясь. - Так что не расслабляйтесь. Кстати, запишите мне данные Даши. Я подумаю, как ей помочь.


****

Арт извелся, сидя в приемной. Минуты бежали, бежали, высыпались песком, утекали водой, а Алина всё не появлялась. Наверное, это было неплохо. Значит, две женщины ведут разговор. Да и не убьет же Тубальцева пациентку. Знает, что та всегда приезжает с телохранителем. Хотя чем черт не шутит. Вколет что-нибудь смертельное, но такое, что ни один специалист на обнаружит, спишет на сердечный приступ.

Арт поморщился. Кажется, он шпионских боевиков насмотрелся...

...Алина вышла от Тубальцевой минут через сорок с раскрасневшимися щеками и странным блеском в глазах. Кивнула Арту с деловым видом, ни словом, ни жестом не выдавая, что он больше, чем просто охранник. А в машине ее прорвало. Говорила и говорила, ругая доктора словами, которые Арт прежде от нее не слышал. Пока не выплеснула всё негодование без остатка.

- Возьми, пожалуйста, - она протянула ему листок с адресом и фамилией Даши. - Забей в телефон. У себя мне лучше это не хранить. Мало ли. Не хочу, чтобы Анатолий еще и на этой девочке отыгрался. Он на любую подлость способен.

Арт забрал листок и проговорил, уверенно ведя машину по заснеженному городу:

- По крайней мере, мы подтвердили мою догадку.

- Да. Я Вика Победилова, - горько усмехнулась Алина, глядя на Арта в зеркало заднего вида. - Девочка, которая выжила.

- Очень мужественная девочка, - заверил Арт с мягкой улыбкой.

- Так какой у нас план? - спросила Алина, немного помолчав.

- Дождемся, пока доблестные «сыщики» пустят в ход видео. А дальше посмотрим по обстоятельствам. И по тому, какие новости принесет Маша...

...И она принесла. В тот же день. И вовсе не те новости, которые думали.

Арт услышал стук в дверь. Открывая ее, ожидал увидеть кого угодно, кроме Алины. Но на пороге стояла именно она. Бледная. Смертельно бледная.

- Документы пропали, - проговорила она. - Мамины.

- Может, переложила куда-то и забыла? - Арт решил не волноваться сразу.

Но Алина покачала головой.

- Нет. Они лежали в ящике стола. Это точно. У меня нет привычки разбрасывать вещи.

- Скажи, а ты случайно вчера с Ларисой не говорила в спальне о группах крови родителей?

- Говорила. А что?

У Арта похолодели ноги. Маша ведь грела уши у двери. В тот самый момент!

Ответить Алине Арт не успел. По дому пронесся вопль Коврова:

- АЛИНА! Где ты, зараза?!

Алина побледнела сильнее, хотя казалось, дальше некуда. Не лицо, а посмертная маска.

- Я не позволю причинить тебе вред, помни, - шепнул Арт.

А вопли Коврова раздавались уже с лестницы. Мгновение, и вот он несется по коридору, аки разъяренный бизон. В глазах огонь, рот перекошен.

- А ну, говори, какого дьявола происходит?! - потребовал большой босс у жены, тряся перед ее лицом пропавшими документами. - Говори, что за история с группами крови?!

Та даже вздохнуть не успела, не то, что ответить, а свободная рука супруга занеслась для удара. Но не коснулась перепуганной Алины. Арт успел предотвратить рукоприкладство. Впечатал Коврова в стену. Вреда не причинил, просто крепко прижал. Не шелохнуться.