Внизу, под Любочкиными ногами (если в этой ситуации вообще уместно было говорить о ногах), находилась довольно большая, заставленная какими-то сложными приборами комната. Двое мужчин в белых халатах и белых же шапочках стояли на самой ее середине, возле высокого металлического стола, на котором кто-то лежал. Доктора (а Любочка сразу сообразила, что это доктора) производили какие-то свои медицинские манипуляции с этим «кем-то» и на нее, неведомым образом взлетевшую к потолку и теперь там парившую, никакого внимания не обращали.

— Эй… — тихонечко окликнула их Любочка и отчего-то засмеялась. Ей вдруг стало весело и… необыкновенно хорошо, причем эта радость буквально переполняла и пропитывала все ее существо.

Доктора на Любочкино «эй» совершенно не прореагировали, и она подумала, что следовало бы подойти (или подлететь?) к ним поближе, может, тогда услышат. И, не успев подумать, тут же очутилась рядом с высоким столом и автоматически посмотрела, с кем это возятся тут врачи.

Некоторое время она вглядывалась, не веря самой себе, в неподвижное лицо девушки, лежавшей посреди комнаты. И наконец ахнула: дело в том, что там, опутанная какими-то проводами, идущими от различных медицинских приборов, и укрытая по грудь простыней, лежала… она сама! Любочка Вышинская собственной персоной, только без очков!

— Как же так?! — завопила Любочка. — Я же тут, вы слышите?! Тут!..

И для убедительности толкнула одного из докторов под локоть. Ни ее крика, ни толчка никто не услышал и не почувствовал, даже сама девушка. И тогда она вначале вспомнила, а потом поняла все.

Вспомнила она книгу знаменитого Моуди «Жизнь после жизни», а поняла очень простую вещь: оказывается, все, что там написано, вовсе не хитроумный рекламный прием докторишки, уставшего от безвестности и нехватки пациентов и денег. Оказывается, все это — на самом деле правда… И, осознав данную невероятную реальность бытия, Любочка по-настоящему испугалась.

Испугалась она сразу всего: того, что может так и не вернуться в пусть не самое красивое, но все же собственное, родное и привычное тело; того, что ее мама просто не переживет подобного несчастья и наверняка в данный момент уже рыдает где-нибудь неподалеку отсюда; наконец, того, что никаких сомнений в том, что Бог, Творец и Создатель всего земного есть, больше быть не могло. А следовательно, и ответ перед ним за все содеянное держать наверняка придется… И в этот момент какая-то теплая, необыкновенно нежная и приятная волна коснулась ее справа и она услышала чей-то ласковый то ли голос, то ли мысль:

— Не бойся, милая, ты непременно вернешься обратно, чуть позже… А теперь пойдем со мной…

И она пошла…

— Завтра, — сказал в этот момент один доктор другому, — я все же попробую электрошок… В работах Коллинберга приводятся прекрасные результаты в аналогичных случаях.

— Берете на себя всю ответственность? — хитрым голосом спросил его коллега. — Ну а если сердечко у девушки не выдержит, что тогда?..

— Выдержит! — сердито возразил первый. — А мы вот ей сейчас еще и капельницу поставим… Танечка!

Последнее восклицание было произнесено им уже в коридоре, в стройную спину медсестры, спешащей куда-то по своим делам.

— Да, Иван Константинович? — Девушка тут же круто развернулась и с почтением взглянула на профессора.

— Будьте любезны, капельницу пациентке Вышинской в реанимационную, будем готовить к электрошоку…

Сказать, что я была в шоке, — вновь означает не сказать ничего. Впрочем, насколько могу судить, остальные — и Танька, и сам Фрэд — тоже чувствовали себя не лучшим образом. Особенно Фрэд — вопреки тому, что имел наглость припереться сюда по собственной инициативе.

Увидев нас с Танькой, он мгновенно вскочил на ноги и издал какой-то не поддающийся дешифровке звук. После чего откашлялся и пролепетал:

— Ты… э-э-э… больничный лист забыла, так я принес…

— Разреши пройти! — первой пришла в себя Танька.

Телохранитель поспешно отступил в сторону, и я, воспользовавшись этим, быстренько отперла дверь и вошла в квартиру, остальные за мной.

— А ты куда? — попробовала воспрепятствовать Федору Степановичу Татьяна. — Давай справку и проваливай! Мы с вашим братом не якшаемся!..

— Да что ты говоришь? — разозлился Фрэд. — Ну, конечно, не якшаетесь! Вы за нашего брата только замуж выходите, причем за каждого по две сразу!.. Но со мной у тебя этот номер не пройдет, я к Лизе пришел, а ты тут вообще никто, вот и веди себя никак!

Надо сказать, что я в его мысль, столь прямо и грубо выраженную вслух, вникла не сразу… Да и кто бы на моем месте среагировал на подобное заявление должным образом?..

Мне в этот миг показалось, что в голове у меня не мозги, а какие-то медленно вращающиеся мельничные жернова… Потом жернова сделали кое-как полный оборот вокруг оси, а вслед за ними и я круто развернулась к своему бывшему телохранителю и попросила:

— Немедленно объясни, что ты имел в виду?

В ответ Фрэд вдруг вспыхнул до корней волос, насупился, но, вместо того чтобы выполнить мою просьбу, спросил сам:

— А… ты разве ничего не знала?..

— Что я должна была знать?! — Я наконец не выдержала и заорала, совершенно позабыв о том, что мне следует беречь горло.

— Лиза, не кричи! — страдальчески сморщился Федор. — Я хочу сказать, что Вильям — один из нас, из тех, с кем вы якобы не якшаетесь… Во всяком случае, до недавнего времени он был одним из нас… Сейчас — не знаю…

И Федор горестно опустил голову…

Судя по воплю, который вслед за этим издала Танька, ее это сообщение потрясло сильнее, чем меня.

— Врешь!!! — заорала подружка. — Не может быть, чтобы он был ментом… Врешь, врешь, врешь!.. Вот сволочь, вот скотина, а как ловко притворялся-то, а? Лиза, Ли-изочка!..

И Татьяна бурно разрыдалась, упав в мое любимое кресло, поскольку наша примечательная беседа произошла на кухне. Разумеется, и Варька не пожелала остаться в стороне от таких громоподобных событий и, пристроившись рядом с Танькой, начала свою партию с большим энтузиазмом. Схватив предателя Фрэда за руку, я потащила его в гостиную, оставив Татьяну рыдать на кухне в одиночестве.

— А теперь, — произнесла я буквально ошарашенному Фрэду, — ты сядешь и выложишь все. С самого начала. Как про Вильку, так и про себя! Словом, давай…

— Собственно говоря, историй не две, а почти одна… Я Вильку с десяти лет знаю… В одном детдоме росли. И дружили. И в армию в один день призывались…

— Служили два товарища называется! — не выдержала и съязвила я, изо всех сил стараясь не поддаться тому, что в этот момент чувствовала. Ведь если Вилька и впрямь никакой не бизнесмен, а на самом деле фээсбэшник, то чрезвычайно быстро, да еще по собственной инициативе расколовшийся Фрэд на его фоне — сущий ангел, хоть и из той же самой организации… — Ну?! — сказала я вслух суровым голосом, именно в этот момент ни с того ни с сего почувствовав, что хотя бы над одним из попадающихся на жизненном пути мужиков какую-то власть я имею. А именно — над тем, что сидит сейчас передо мной и старательно отводит в сторону глаза, как нашкодивший первоклассник…

Фрэд вздохнул и приступил к своему нелегкому повествованию.

— Короче, — сказал он, — в последние несколько лет ваш славный город очень отличился по части распространения наркотиков и превратился в настоящий перевалочный пункт для целой сети наркодилеров…

— Это и без тебя известно! — поторопила я бывшего телохранителя. — Меня суть интересует, а не тонкости вашей статистики и вашей же службы… Ну?!

— Если ты под сутью имеешь в виду нас с Вилькой…

— Исключительно Вильку! Сдался ты мне… — слегка покривила я душой, а Фрэд, прежде чем продолжить, некоторое время обиженно сопел. Потом он поборол обиду и продолжил:

— Вильям получил задание внедриться в эту проклятую «Пипсу», поскольку было установлено, что основная наркота каким-то образом проходит через нее и только потом по определенным маршрутам растекается в ближайшие регионы… А вот каким образом это происходит, никто не знал. Ему и предстояло это выяснить. Мы же разрабатывали и осуществляли операцию и должны были подключиться к нему после полного выяснения обстоятельств…

На этом месте я его прервала:

— Женитьба на мне… ну или на ком-нибудь тоже входила в его задание?

— Ты с ума сошла! — отчего-то возмутился Фрэд. — Мы что, по-твоему, не люди, что ли?.. Хотя, конечно, женитьба была очень кстати, если иметь в виду внешнюю сторону… Некстати был развод и второй брак, хотя никто в его личные дела не вмешивался… Дело не в этом!

— А в чем?

— В том, что с какого-то момента у наших… словом, у людей, ответственных за операцию, стало складываться впечатление, что Вильям по каким-то причинам придерживает необходимую информацию… Я… Ну, словом, я с пеной у рта доказывал, что если это и так, значит, у Вильки есть веские причины, чтобы… чтобы…

— Короче, — перебила я Фрэда, — теперь, когда он исчез, оставив вместо себя на память близким людям труп наркокурьера, именно по этой причине к нам послали именно тебя… А ты и поверил, что Вилька виновен, а не убит этими самыми нароко-подонками… Тоже мне, друг детства, товарищ по службе!..

Я с отвращением посмотрела на Федора, начавшего под моим взглядом медленно багроветь.

— Кто тебе это сказал? — спросил он глухим голосом. — Что я вот так, на пустом месте это придумал? Нет! Даже когда трупы посыпались, как град из тучи…

Он еще помолчал. Молчала и я, потихонечку перебирая в памяти все, случившееся за последние дни, и тщетно пытаясь найти хоть какой-то, пусть самый завалящий и малюсенький, фактик в Вилькину защиту… Молчание снова нарушил Фрэд.

— Ты хоть приблизительно представляешь, — спросил он, — какие бабки там у них крутятся? В частности, какую сумму мог иметь при себе этот курьер?..