— Не представляю.

— Браслет с брелком. Не догадываетесь, что это был за брелок?

— Нет, но уверен, вы меня просветите.

— К вашему сведению, господин циник, это была фигурка солдата, чтобы напоминать Бекки о папе. Джаред вскинул на нее изумленный взгляд.

— Поразительно, не правда ли? Из всех брелков ваша дочь выбрала именно тот, который напоминал бы ее сестре о вас. Неужели непонятно, Джаред? Дженни хочет, чтобы у них с Бекки был отец, которого можно любить.

— А как отнеслась Бекки к выбору своей сестры?

— Заснула, сжимая брелок в руке. Разве вы не видите, капитан? Дверь закрылась, но окно открыто. И хотя вы терпеть не можете поговорок, вот вам еще одна; прежде чем ходить, нужно научиться ползать.

— Или хромать, как в моем случае, — горько пошутил он.

— Я понимаю, вас беспокоит нога, но вы могли получить гораздо более серьезное ранение. Так что благословляйте судьбу, что отделались только хромотой, капитан. Нельзя допустить, чтобы это исковеркало всю вашу жизнь, как это часто бывает.

Китти замолчала и, громко ахнув, рухнула на скамью как подкошенная.

— О Господи. Так вот что пытались втолковать мне родители!

Джаред сел рядом с озабоченным выражением на лице:

— Что случилось, Кэтлин? Вам плохо?

Она посмотрела на него невидящим взглядом:

— Я только что поняла, чем занималась последние два года. Не жила, а хромала по жизни, опираясь на смерть Теда, как на костыль. Думаю, это последнее, чего он от меня хотел.

Джаред устремил на нее долгий взгляд:

— Сколько вам лет, Кэтлин?

— Двадцать два.

— И как вам удалось обрести такую мудрость к двадцати двум годам?

— У меня были хорошие и очень терпеливые учителя.

— Ваши родители? — Она кивнула. — Расскажите мне о них.

Китти фыркнула:

— Вы не представляете себе, на что напрашиваетесь. Я могу говорить о них часами. Мой отец был шерифом в Калифорнии, когда встретил мою мать. Во время войны, оставшись вдовцом с шестилетним сыном на руках, он решил, что ему нужна жена, и заказал себе невесту с востока по почте.

— Ваша мать была почтовой невестой? Любопытно. Как я вижу, это сработало.

— Не совсем. Получилось так, что моя мать заняла место девушки, за которой посылал отец. Когда это выяснилось, он арестовал ее в надежде, что она присмотрит за его сыном. Как и следовало ожидать, они влюбились друг в друга и поженились. Отец привез семью в «Трипл-Эм», где я и родилась.

— «Трипл-Эм»? Как я слышал, это громадное ранчо.

— Одно из самых больших в Техасе, — гордо сообщила Китти.

— У вас есть братья или сестры?

— Только Джош и я.

— Вы близки со своим братом?

— Не то слово. Я боготворю его. А он присматривает за мной, как и полагается старшему брату.

— У меня такое впечатление, Кэтлин, что вы боготворите всю свою семью.

— И не стыжусь этого, капитан. Все мои дяди, тетки и кузены тоже живут в «Трипл-Эм». И там найдется место для других членов семьи, когда они появятся.

— И все будут жить долго и счастливо, — подытожил Джаред не без иронии.

— Совершенно верно, капитан Фрейзер. И я не желаю слышать никаких скептических замечаний по этому поводу.

— Тогда почему вы так стремитесь на восток?

Китти не собиралась раскрывать перед ним душу. Джаред слишком циничен, чтобы понять, что ее гложет чувство вины.

— Я пришла к выводу, что смена обстановки поможет мне пережить потерю Теда. А потом я вернусь в Техас.

Китти сделала движение, собираясь встать, и уронила веер. Когда она нагнулась, чтобы поднять его, Джаред сделал то же самое, и их руки соприкоснулись. Его лицо было совсем близко, карие глаза неудержимо притягивали ее взор. Теплая волна окатила Китти, и все ее существо преисполнилось ожиданием, когда взгляд Джареда переместился на ее губы. Он медленно склонил голову, и Китти закрыла глаза.

Внезапно он встал и поднял ее на ноги. Открыв глаза, Китти встретила его задумчивый взгляд.

— Спокойной ночи, Кэтлин Драммонд.

Глядя вслед его высокой фигуре, постепенно исчезающей в темноте, Китти ощущала еще большее смятение, чем раньше. Еще долго после его ухода она оставалась в саду. Воистину Джаред Фрейзер непостижимая личность!

Глава 9

Когда спустя некоторое время Китти вошла в дом, она с радостью обнаружила, что Джонатан вернулся. Увидев ее прическу, он, заставил ее сесть и выложить всю историю. Проделки близнецов повергли его в шок, но более всего его поразило известие, что Джаред проглотил свою гордость и попросил ее вернуться домой.

— Похоже, мое семейство прониклось к вам симпатией, Китти. Осмелюсь сказать, даже Джаред, а ведь он отгородился от всех стеной отчуждения, с тех пор как вернулся.

— Вы уже поговорили с ним?

— Нет. Я как раз собирался подняться наверх, когда вы вошли.

— Должна предупредить вас, Джонатан, он сейчас очень подавлен. Вчера он получил уведомление об отставке из армии.

— Из-за ранения? Китти кивнула.

— Ему предложили дипломатический пост, но он и слышать об этом не желает.

— О Господи! Джаред не мыслит себе жизни без армии. — Джонатан горестно уставился в пространство. — Не представляю, что ему сказать.

Китти сжала его руку.

— Джонатан, наверное, рано еще об этом говорить, но все не так уж плохо.

— Кэтлин, сколько я его помню, Джаред всегда мечтал стать военным.

— Отставка позволит ему уделять больше времени дочерям. Им нужен отец.

Его добродушное лицо осветилось улыбкой.

— Вы правы, Китти.

— Кстати, вам будет приятно услышать, что правительство наградило Джареда орденом Почета. Джонатан пришел в восторг.

— Подумать только! Мой сын награжден орденом Почета! Он ничего не рассказывал о своих действиях во время нападения на посольство.

— Должно быть, они были героическими, раз Джаред удостоился такой высокой награды. Впрочем, он сказал, что не собирается ехать в Вашингтон на церемонию награждения.

— Как же так?.. Это большая честь.

— Он сейчас слишком угнетен. Видимо, это реакция на увольнение из армии. Ему нужно время, чтобы свыкнуться со своим новым положением. Недаром говорят, что время все лечит.

— Боюсь, душевные раны не затягиваются так быстро, как телесные.

— Тем не менее они заживут, Джонатан. Джаред сильный человек и не позволит, чтобы разочарование, пусть даже жестокое, разрушило его жизнь.

Джонатан помолчал, задумчиво глядя на нее.

— Мой старший сын всегда был очень замкнутым человеком, Кэтлин. Я удивлен, что он обсуждал с вами такие личные вещи.

Китти вспомнила, как Джаред обрушил на нее новости, словно не мог более держать их в себе.

— Порой даже самые замкнутые люди нуждаются в том, чтобы поделиться с кем-то своей болью. Джареду необходимо было выговориться, а я оказалась под рукой. Моя мама всегда говорила, что дать выход чувствам — это первый шаг к выздоровлению.

— Ваша мама права, Кэтлин, но далеко не перед каждым люди открывают душу. Для этого надо обладать особыми качествами. У вас они есть, дорогая.

— Спасибо, Джонатан. Но прежде чем исцелять других, неплохо бы излечиться самой.

— Вы вошли в нашу жизнь, Кэтлин, и мне бы очень хотелось, чтобы вы остались. Из вашего рассказа следует, что близнецы очень привязались к вам, а теперь и Джаред к вам потянулся.

— Джонатан, вы придаете слишком много значения поступкам Джареда. Это реакция на пережитое им потрясение. Не более того.

Не потому ли он чуть не поцеловал ее? В том, что Джаред собирался поцеловать ее, Китти не сомневалась. К счастью, он этого не сделал.

— Я не могу остаться, Джонатан. В течение двух лет я жила, сомневаясь в своей способности существовать за пределами «Трипл-Эм». Теперь я знаю, что могу. Я обнаружила, что достаточно независима, чтобы начать новую жизнь там, где пожелаю. Если я останусь здесь, я снова буду зависеть от других. Поймите, Джонатан, какие бы чувства я ни испытывала к вашим внучкам, я не могу вечно жить под чужой крышей. Впервые за два года я чувствую, что могу снова полюбить, иметь собственный дом и собственных детей. Общение с близнецами лишний раз доказало, насколько это важно для меня.

— Я все понимаю, дорогая. Простите мне мой старческий эгоизм. — Он встал. — Пожалуй, я отложу разговор с Джаредом на утро. У меня была тяжелая поездка, но дело того стоило. Не буду вдаваться в подробности, только скажу, что Сет оказался втянутым в коммерческую сделку, которая могла окончиться судом. К счастью, молодой Уильям Фрэнке признал, что Сет не замешан в преступном умысле. Правда, дело еще не закончилось, и, к сожалению, нам с Сетом придется отправиться в Нью-Йорк, чтобы утрясти все окончательно.

— Представляю, какое вы испытываете облегчение, Джонатан. — Китти была рада слышать, что Сету больше не угрожает тюремное заключение.

— Что поделаешь, Кэтлин, наши обязательства перед детьми не проходят с возрастом. Должен предупредить вас, дорогая, что материнство — это обоюдоострый меч. С момента рождения ребенка вы неразрывно связаны с ним. Где бы он ни был, часть вашей души всегда с ним. Когда ему больно, вы ощущаете эту боль как свою. Когда у него течет кровь, вы истекаете кровью.

— А другое острие, очевидно, родительские радости?

— Верно. Это ликование, переполняющее твое сердце, когда ребенок называет тебя папой. Тепло его маленькой ладошки, когда он держится за твою руку, и гордость, которую испытываешь, пожимая руку своему взрослому сыну. — Глаза Джонатана нежно засветились при воспоминании о минувших днях. — Можно сколько угодно убеждать себя, что дети выросли и не нуждаются более в твоих заботах. Но в глубине души всегда живет образ маленького мальчика, доверчиво цепляющегося за твою руку. — Он замолчал, явно смущенный собственной откровенностью. — Что-то я сегодня разболтался. Спокойной ночи, Кэтлин.

Она поцеловала его в щеку: