Джуд Деверо - Утренняя луна

Взглянув на Роэна, она улыбнулась.

Трис стоял рядом с ним.

– Отец Джекки… – начал он, но она взглядом заставила его замолчать.

– Это ты ее разобрал? – спросила она невинным голосом, широко открыв глаза. Этот тон и выражение лица она использовала, говоря с мужчинами, уверенными, что она ничего не может знать об электроинструментах. Постоянные покупатели довольно улыбались, слыша этот тон. Они знали, что она собирается поставить на место очередного шовиниста мужского пола.

Некоторые подрядчики с помощью Джекки проверяли своих рабочих, чтобы знать, как тот или иной поведет себя, когда его обставит хрупкая девочка. Когда так и получалось, многие мужчины приходили в ярость – одному из них Джоуи даже пришлось врезать справа в челюсть, но большинство смеялись над собой.

– Да, – неприветливо ответил Роэн. – Пилу нельзя починить. Мне нужна новая.

Джекка отлично знала эту модель цепной пилы. Ей было не больше года. Она поняла, что Роэн – профессор колледжа – не знал, как ею пользоваться. Возможно, он попытался спилить столб забора, но не снял саму изгородь. Если так, ему повезло, что руки-ноги остались при нем.

– Завтра мне придется поехать в город, – сказал Роэн Трису, – и купить новую пилу. Нужно запастись дровами на зиму. Здесь холодно.

Трис взглянул на Джекку. Он понимал: она что-то задумала, но не знал, что именно. Он улыбнулся ей, давая понять, что в любом случае будет на ее стороне.

Джекке не спалось. Возможно, из-за того, что она проспала все утро – до одиннадцати – или потому, что Трис был близко и в то же время бесконечно далеко. Странно, но после всего лишь одной ночи, проведенной вместе, ей отчаянно его не хватало.

Бессонница могла быть вызвана и поведением Роэна. На протяжении всего ужина он молчал, хотя молчание определенно не было привычным для этого человека. Какой преподаватель колледжа не любит поговорить?

Она взглянула на стоявшую у противоположной стены кровать. Нелл спала. Ее прелестное личико было освещено лунным светом. Несмотря на то, что девочка спала всю дорогу в машине, она так устала, что едва не заснула за столом.

Трис отнес ее в постель, Джекка переодела в пижаму, и оба поцеловали ее, пожелав спокойной ночи. Когда Джекка вернулась в гостиную, Роэн уже убрал со стола и сложил посуду в старую посудомоечную машину.

Теперь они могли спокойно посидеть у камина и поговорить, чтобы лучше узнать друг друга, но этого не случилось. Упорное молчание Роэна заставляло Джекку нервничать. Она пожалела о том, что приехала. В конце концов, это его дом, и он имеет полное право выбирать гостей. Наверное, будет лучше, если завтра она вернется в дом миссис Уингейт и продолжит работу над рисунками для рекламной кампании Ким.

Вскоре после того, как Роэн отправился спать, то же самое сделала Джекка. Она поцеловала Триса и ушла в спальню, которую делила с Нелл. Раздевшись, она облачилась в пижаму, легла и уставилась в потолок.

В полночь пришлось отказаться от попытки заснуть. В мозгу прочно засела мысль о цепной пиле, лежащей в разобранном виде на столе. Джекка надела халат, тапочки и на цыпочках вышла из спальни.

Она не хотела зажигать верхний свет, поэтому притащила из спальни старую настольную лампу.

Удачным было то обстоятельство, что Роэн сделал попытку самостоятельно починить пилу, и рядом со столом остался его ящик с инструментами. Открыв его, она убедилась, что там есть основные инструменты, купленные в комплекте, так что работу можно было сделать.

Джекка знала, что, когда работаешь, нельзя допускать плохих мыслей. К этому пониманию она пришла трудным путем. Много лет назад, после очередного крупного сражения Шейловой войны, Джекка выполнила домашнее задание – шесть акварелей.

На следующий день преподаватель раскритиковал ее рисунки. Присмотревшись, Джекка с ужасом поняла, что вся ее злость отразилась в работах. Будь рисунки хорошими, она бы сказала, что война отца с невесткой приносит неплохие плоды, но они были по-настоящему неудачными, худшими из того, что она когда-либо делала.

Приступив к сборке цепной пилы, она стала продумывать рекламную кампанию Ким. Привычные шайбы и отвертки успокаивали Джекку, помогали расслабиться.

– Я использую свои орхидеи, – сказал Тристан, и Джекка с удивлением заметила, что он стоит у стола. На нем были только брюки от тренировочного костюма, низко висевшие на бедрах.

– Для чего ты используешь орхидеи? – с трудом выговорила она. Слова почему-то застревали в горле.

– Для того, чтобы успокоиться и расслабиться, – ответил Тристан и сел.

– Почему твой кузен невзлюбил меня?

– Он считает, что ты разобьешь мне сердце.

– Ты сказал ему, что в конце лета я уеду?

– Нет, – вздохнул Трис, – но он видит, что ты городская и не останешься в Эдилине.

Джекка почесала затылок гаечным ключом.

– Какая часть меня выглядит городской?

– Куртка.

Улыбнувшись, Джекка рассказала, как Андреа случайно стряхнула пепел на свою куртку и прожгла в ней маленькую дырочку. Разумеется, она не могла больше носить ее и отдала Джекке.

– Она дала мне понять, что слишком хороша для того, чтобы носить испорченную вещь, а я – нет. Значит, в этом проблема Роэна?

– Да. – Трис подал Джекке короткую отвертку, за которой она потянулась. – Он знает, что я не привез бы сюда девушку, к которой не испытываю серьезных чувств, поэтому встревожился.

– Ты же знаешь, я не могу…

– Не говори об этом. Я уже много раз слышал, что в конце лета ты уедешь. Как ты смотришь на то, чтобы пойти завтра на рыбалку? Под этим я подразумеваю, что я буду рыбачить, а ты и Нелл – рисовать.

– Неплохая идея. – Держа в руках цепь, Джекка задумчиво уставилась на Триса. – Наживкой могут стать желтые сапфиры.

– Думаешь, они приманят больше рыбы?

– Больше покупателей, – усмехнулась Джекка.

– Послушай, есть шанс, что ты закончишь собирать эту штуку до рассвета? – тихо спросил Трис и встал.

Джекка отлично поняла, что означает вопрос. Ее глаза были прикованы к обнаженному торсу.

– Помнишь ту безлунную ночь, когда ты впервые исследовала на ощупь мое лицо? – прошептал Трис.

– Да.

– Это было так приятно, что я подумал… может, мы могли бы заняться любовью в лунную ночь, и я бы исследовал на ощупь все твое тело?

Джекка всмотрелась в лицо Тристана. В свете настольной лампы его глаза казались полными синего огня.

– Подержи это, – сказала она, протянув Трису один конец тяжелой цепи. – Я намерена превзойти лучшее время Джоуи.

– Не знаю, что это значит, но твой тон мне нравится.

Она собрала цепную пилу за четыре минуты. Возможно, когда-нибудь она расскажет брату, что наконец побила его рекорд. Хотя все равно не сможет поведать ему о сопутствующих обстоятельствах.

Тристан обошел стол и обнял любимую.

– Давай выйдем из дома, – прошептал он. – Здесь слишком много народу. Не стоит их беспокоить.

Джекка ничего не ответила, прильнув к его обнаженному торсу.

Трис взял ее за руку и повел к двери.

– Иди за мной, – тихо сказал он. – Я знаю, где лунный свет танцует медленный вальс в цветах.

И снова она пошла за ним в темноте, испытывая безграничное доверие. Джекка слушала ночь, и все вокруг казалось ей до боли знакомым: звуки, запахи, темнота, прохладный воздух, рука Триса, сжимавшая ее руку. Она знала, что не должна влюбляться, но быть рядом с Трисом в темноте и думать о чем-то, кроме любви, было невозможно.

Джекка почувствовала аромат цветов раньше, чем увидела их. Насколько она успела рассмотреть, земля вокруг хижины была необработанной, но здесь был уютный маленький садик. Лунный свет действительно исполнял медленный завораживающий танец на клумбах, где белые цветы росли в окружении мягкой травы.

– Иди за мной, – повторил Трис и ввел ее в этот чарующий сад. Там он начал целовать ее лицо и шею, а его руки быстро избавили ее от халата и пижамной куртки. Мягкая ткань соскользнула на траву. Когда ее обнаженная кожа коснулась его кожи, у Джекки перехватило дыхание.

– Ты такая приятная на ощупь, – сказал он. – И пахнешь здорово. – Тристан зарылся лицом в ее волосы и вдохнул воздух, нежно лаская груди руками.

Джекка откинула голову, сдаваясь перед его напором. А он проложил поцелуями дорожку вниз – к груди, потом к животу. Она и оглянуться не успела, как пижамные штаны тоже отлетели в сторону.

Тристан увлек ее на траву и сам лег рядом, продолжая покрывать поцелуями ее тело.

Джекка повернулась к нему, чувствуя силу его желания. Его кожа была гладкой и теплой.

Когда он вошел в нее, она судорожно вздохнула – очень уж велико было наслаждение – и обхватила его ногами, привлекая к себе все ближе.

Они занимались любовью всего лишь накануне, но Джекке казалось, что прошли годы. Тристан чувствовал такую же тягу, испытывал необходимость быть рядом с ней.

Когда они достигли вершины, Джекка прижалась лицом к плечу Триса, чтобы не закричать.

Потом они долго лежали рядом. Джекка наслаждалась, чувствуя дуновения прохладного ночного воздуха на своей влажной коже.

– Джекка, – шепотом сказал Трис, – я счастлив, что ты здесь со мной.

Лунный свет, пьянящий аромат цветов, мягкая трава, ночная прохлада и теплая кожа мужчины… Джекке захотелось, чтобы волшебное мгновение никогда не кончалось.

– Таким ты нравишься мне больше всего, – сказала она.

– Голым? – уточнил он.

– Нет, я имела в виду – в темноте, когда можно видеть тебя настоящего. Не Купидона или Кена, и даже не доктора, а тебя. Человека, которого я вижу не только глазами, а чувствами.

– Ты именно так смотрела на меня в доме Ким? – Тон Триса был легкомысленным, но он затаил дыхание, ожидая ответа.

– Да. Мне больше всего понравился внутренний мир мужчины, но я рада, что внешний вид и внутреннее содержание соответствуют.