Джуд Деверо - Утренняя луна

– Не думаю, – задумчиво пробормотала Джекка, но ей было очень приятно, что у его родителей сложилось такое мнение.

Что касается Ким, то, оставшись наедине с подругой, она сразу спросила:

– Ты с ним переспала?

– Я бы не возражала, – вздохнула Джекка, – но его такая перспектива не заинтересовала.

Поскольку Джекка была прелестной девушкой и мужчины обычно ходили за ней толпами, Ким потребовала подробностей:

– Это мой брат, и я должна знать, что с ним происходит.

Джекка рассказала подруге более полную версию случившегося, включая то, что Рид был голым. Она опустила лишь одну деталь – признание Рида, что Лаура была единственной женщиной в его жизни. Ей казалось, что, раскрыв этот секрет, она предаст его доверие.

– Он считает тебя маленьким ребенком, как и меня, – сказала Ким.

– Наверное, ты права, – вздохнула Джекка. – Хорошо, что он уехал. А то я оказалась бы в неловком положении.

– Ты познакомилась со всеми моими родственниками, – сказала Ким. – Если хочешь сходить на свидание, это очень легко устроить. Тебе ведь, кажется, понравился мой кузен Тристан.

Джекка выглядела озадаченной.

– Ну, тот парень, с которым ты болтала в саду.

– Ах да, помню. Спасибо, Ким, но не надо. – Джекка усмехнулась. – Я уже получила один отказ. На первое время этого хватит.

Через две недели Джекка вернулась домой к отцу, брату и невестке. С собой она привезла почти пятьдесят рисунков. Большинство из них были неплохими, но четыре работы были лучшими из всего, что ей до сих пор удавалось написать.

Отец крепко обнял и сказал:

– Насколько я понимаю, ты сделала то, что хотела. Тем не менее выглядишь еще более унылой, чем до отъезда. Что случилось?

– Ничего, – вздохнула Джекка.

– Ты не умеешь врать, тем более мне.

– Это точно. Я не Джоуи.

Джо внимательно смотрел на дочь и молчал.

– Действительно ничего не случилось. Просто мне хотелось понравиться одному парню, но он мной не заинтересовался.

– Ну и дурак, – сказал Джо Лейтон.

Джекка улыбнулась.

– Все парни – задницы, – бодро сообщила она, вызвав на лице отца веселую ухмылку.

Эдилин, Виргиния

2011 год

Джекка Лейтон приезжает в Эдилин на все лето!

Доктор Тристан Олдридж положил телефонную трубку, закончив разговор со своей кузиной Ким. Наконец-то в его жизни наметились перемены к лучшему. В последние недели он думал, что черная полоса никогда не кончится.

Кожа сильно зудела. Он взял проволоку от вешалки-плечиков и почесал руку под гипсовой повязкой. «Вот для чего пригодились знания, полученные за много лет обучения в медицинской школе, – подумал он, – чтобы сломать вешалку и почесать проволокой руку под гипсом».

Тристан старался не вспоминать о случившемся с ним несколько недель назад. Он ехал в аэропорт, когда сообразил, что оставил свой телефон дома. Будучи единственным врачом в маленьком городке, он был обязан оставаться на связи. Поэтому вернулся домой, где застал грабителя, получил удар по голове бейсбольной битой и скатился с высокого холма в овраг. Теперь его рука в гипсе, а отцу пришлось приехать из Сарасоты, чтобы временно взять на себя медицинскую практику сына. Тристану было велено отдыхать. Ничего не делать. Пусть рука заживает.

От вынужденного безделья Тристан сходил с ума. Как можно ничего не делать? Он вспомнил, что много раз говорил это собственным пациентам, и разозлился еще сильнее. Год за годом он благоразумно предлагал пациентам найти себе занятие, которое можно выполнять одной рукой. Или ногой. В конце концов, это же временно. Так что нет абсолютно никаких причин для бесконечных жалоб и нытья. Но когда то же самое было сказано ему, оказалось, что найти себе дело совершенно невозможно. Оставалось только ныть, злиться и чесать руку обломком вешалки.

– У меня много пациентов. От меня зависит целый город, – сказал Трис своему доктору.

– А вы, разумеется, единственный врач, который может ими заняться, – усмехнулся доктор, приподняв бровь. Он не желал понимать затруднительного положения, в котором оказался Трис, и, похоже, не испытывал к нему абсолютно никакой симпатии. Трису отчаянно захотелось заехать стулом по стетоскопу доктора. Желательно, когда упомянутый медицинский прибор будет находиться у того в ухе.

С отцом получилось еще хуже. Он приехал из Сарасоты, где жил, уйдя на покой, и начал ворчать с того самого момента, когда переступил порог кабинета Триса – кабинета, в котором раньше принимал больных сам. Отец моментально заметил изменения, которые произвел Трис, и заявил, что тот должен был сохранить все как было. Когда же сын не согласился, ему было предложено идти домой и чем-нибудь заняться.

– Чем, например? – пробормотал Трис, уходя.

Он подумывал уехать из Эдилина на некоторое время, но отказался от этой мысли. Ему нравилось дома. Кроме того, следовало заботиться о растениях и о нескольких пациентах, о которых отцу не надо было знать.

Тем не менее лето предстояло безрадостное, и Трис думал о нем без всякого энтузиазма.

А потом позвонила Ким и спросила, чем он занят. Он не стал жаловаться, но позволил себе несколько раз тяжело вздохнуть. Ким искренне посочувствовала и сообщила восхитительную новость: оказывается, ее подруга Джекка Лейтон приезжает в Эдилин на все лето. Она будет здесь работать. И в первый раз после того, как он пришел в себя в овраге и понял, что рука сломана при падении, Трис приободрился. Имя Джекки всегда вдохновляло его. Он видел ее лишь однажды много лет назад во время первого приезда в Эдилин. Тогда она только перешла на второй курс колледжа, а Трис уже был молодым врачом, начавшим работать под началом своего отца.

Родители Ким устроили вечеринку и пригласили родственников, которых у них было множество, познакомиться с Джеккой. Набился полный дом народу, причем все гости отлично знали друг друга, и им было о чем поговорить. Один только Трис заметил, как Джекка потихоньку выскользнула из дома через заднюю дверь. Он хотел отнести ей «Маргариту», но вовремя вспомнил, что она того же возраста, как Ким, – ей всего лишь девятнадцать, поэтому налил стакан лимонада и вышел во двор.

– Хочешь пить? – спросил он, протянув ей стакан.

– Спасибо, – рассеянно поблагодарила Джекка, взяла стакан, но даже не взглянула на того, кто его принес.

То, что она никак не отреагировала на его появление, можно сказать, не заметила его, заставило Триса растерянно моргнуть. Он никогда не жаловался на недостаток женского внимания. Девушки обычно сами проявляли инициативу, и ему оставалось только выбирать. А эта девчонка задумчиво смотрела на освещенный лунным светом двор, не обращая никакого внимания на стоящего рядом с ней красивого молодого человека. До этого момента она была всего лишь подругой Ким по колледжу, но теперь Тристан взглянул на нее совсем другими глазами. Джекка была очень привлекательной, высокой и стройной, с весьма аппетитными округлостями во всех нужных местах. На ней были джинсы и рубашка, подчеркивающие ее формы, не вызывающе, а сдержанно – ему это очень понравилось. Девушка выглядела изящной, пожалуй, даже элегантной. Милое личико обрамляли короткие темные волосы. У нее были зеленые глаза, вызывавшие ассоциацию с лепестками дикой орхидеи, и маленький вздернутый нос – почему-то Трису очень захотелось его поцеловать. Губы Джекки были идеальной формы, но, к сожалению, не улыбались. Девушка была настолько печальна, что Трис поневоле нахмурился. Он многое бы отдал, чтобы увидеть, как ее глаза зажгутся весельем.

– Нас оказалось слишком много для тебя? – улыбнулся он.

– Да, – честно ответила Джекка. – У Ким так много родственников… намного больше, чем… – Она запнулась и виновато покосилась на Триса. – Ой, прости, я не имела в виду ничего плохого. Вся семья так добра ко мне. Родители Ким устроили эту вечеринку в мою честь, чтобы я могла со всеми познакомиться. Но мне трудно воспринять так много новых людей сразу. Ты извини, но я не запомнила твоего имени.

– Тристан.

– Ах да, писатель.

– Нет, – усмехнулся он.

– Юрист?

– Содрогаюсь при одной только мысли об этой профессии. – Он поставил свой стакан и облокотился о низкую кирпичную стенку, окружавшую двор.

– Наверное, ты один из тех… – Она замолчала и махнула рукой в сторону дома. – Из тех, кто занимается машинами.

– Ты имеешь в виду Фрейзеров? Нет, я Олдридж.

Джекка повернулась к своему собеседнику, слегка нахмурившись. А потом она улыбнулась, и при виде ее чарующей улыбки сердце Триса подпрыгнуло куда-то в горло. Как же она прелестна! Ее освещенная мягким лунным светом кожа казалась алебастровой.

– Теперь я вспомнила. Ты доктор, как Рид?

Тристан одарил ее обольстительной улыбкой – обычно женщины от нее таяли. Но только не Джекка. Она спокойно смотрела на него, ожидая ответа.

– Да, я врач и работаю здесь, в Эдилине.

Она слегка наклонила голову и с любопытством спросила:

– А тебе нравится быть доктором, или такова семейная традиция Олдриджей?

Тристан не привык, чтобы очаровательные молодые женщины стояли перед ним в лунном свете и задавали вопросы о его самых сокровенных мыслях. Он бы не удивился, если бы она спросила о чем-то, касающемся ее здоровья, или молча подошла бы ближе, приглашая ее обнять. Но Джекка поинтересовалась его жизнью.

– Если ты скажешь, что хочешь помогать людям, это не в счет.

Ему хотелось развеселить ее, но вместо этого он рассмеялся сам. Потому что именно это и собирался сказать. Немного подумав, Трис негромко проговорил:

– Знаешь, пожалуй, у меня не было выбора. С тех пор как себя помню, мне хотелось лечить, избавлять от страданий, исправлять и улучшать. Ребята со всей округи приносили ко мне раненых зверюшек, и я накладывал им повязки.

– Кажется, твой отец тоже врач. Он тебе помогал?

– Нет, – сказал Трис, улыбаясь, – поскольку был слишком занят со своими пациентами. Но он все понимал и говорил, что делал то же самое, когда был маленьким. Мне помогала мама. Она достала с чердака старые учебники отца, и мы вместе учились промывать и зашивать раны. Думаю, она предварительно советовалась с отцом, но мне все равно очень нравилось проводить время с ней, познавая азы будущей профессии.