Сара Джио - Утреннее сияние

– Все это очень странно.

– Да уж, – ответил Алекс. – Он никогда не пропускает подобные мероприятия.

Зазвучала скрипка, и мы вскинули головы. Джин стоял в одиночестве на конце причала и играл печальную медленную версию «Как ты выглядишь этой ночью»[17]. Я слышала, как ее поет Фрэнк Синатра и другие певцы, но впервые сталкивалась с таким исполнением на скрипке. Меланхоличные звуки были полны грусти, и мне вдруг стало не по себе. Вдруг подул резкий ветер, я поежилась и пожалела, что не захватила свитер.

Позже мы с Алексом сидели на палубе его домика, а над нами сияли звезды. Он включил радио, и до моих ушей доносились приглушенные звуки музыки.

– Ты не возражаешь? – спросил он.

– Вовсе нет, – сказала я. – Очень даже мило. В век айтюнс и он-деманд такие сюрпризы иногда приятны.

Он взял мои руки.

– Что скажешь о сегодняшней вечеринке?

– Даже не знаю, что и сказать, – сказала я, думая о своем не слишком приятном разговоре с Наоми и ее явном нежелании говорить о прошлом. Но, с другой стороны, я появилась здесь совсем недавно. Кто я такая для них, чтобы ворошить старые истории? Я понимала сдержанность Наоми. Обитателей Лодочной улицы объединяет лишь одно – их любовь к родному причалу.

Алекс кивнул.

– Странно, что Джим не пришел, правда?

Он почему-то понизил голос. На воде следует быть осторожнее – звук разносится очень далеко.

Я кивнула. После вечеринки мы с Алексом прошли к дому Джима, чтобы проверить, все ли в порядке, но тот разговаривал с нами, лишь слегка приоткрыв дверь.

– Интересно, что его беспокоит?

– Может быть, здоровье отца? – предположил он. – Джин в последнее время неважно себя чувствует.

Я услышала мелодию по радио и сразу же узнала ее. Это была песня Ширли Хорн «За жизнь»[18].

– Мне нравится эта песня.

– Мне тоже, – сказал он, вставая. – Хочешь потанцевать?

Я тоже поднялась, и он меня обнял. Мы танцевали на удивление слаженно, он легко меня вел, как будто это было уже сотый или даже тысячный раз.

Я вслушивалась в слова песни. «Ни упреков, ни сожалений. Я все еще верю в риск и погоню за мечтой». Я вздохнула.

– Надеюсь, я когда-нибудь тоже смогу оглядываться на свою жизнь и чувствовать себя так, когда все сказано и пережито.

– Я тоже на это надеюсь.

Я зажмурила глаза, потом снова открыла их и внимательно посмотрела на Алекса – он был полон нежности и целиком поглощен настоящим моментом, мною. Слезы снова наполнили мои глаза.

– Я хочу снова по-настоящему жить…

Он крепче прижал меня к себе.

– Разве ты не видишь? Именно это ты сейчас и делаешь.

Наши глаза встретились, он обхватил мое лицо ладонями и страстно поцеловал. Я закрыла глаза, чувствуя, что парю в воздухе. Внезапно передо мной возник образ Джеймса. Но в темноте я не могла разглядеть его лицо. Я открыла глаза и отступила назад.

– Что-то не так? – встревожился Алекс.

В его голосе прозвучала легкая обида, и мне стало очень горько. На секунду я даже подумала, что недостойна его чувств. Разве он может доверить мне свое сердце?

– Я… Я просто не знаю… – сказала я. – Не знаю, имею ли право делать это.

Он опустил глаза.

– Понятно.

Я подошла к нему и взяла его за руки.

– Мне так этого хочется. – Я была в смятении и полна страха. – Мне нужен какой-нибудь знак. Мне нужен знак, чтобы я решилась на более глубокие отношения. Нужно, чтоб он дал нам свое благословение.

Джеймс. Я чувствовала, что он рядом. Видит ли он меня сейчас? Я часто думала о том, что между Алексом и Джеймсом есть определенное сходство. Чувство юмора. Глубокая способность к состраданию. В душе каждого из них было столько пластов, поражающих своей красотой. Но одобрит ли Джеймс поведение своей жены, которая бросается в объятия мужчины, единственным преимуществом которого является то, что он жив, а Джеймса уже нет на свете?

Мы молча смотрели друг на друга, волны тихонько плескались о борт плавучего домика. А потом послышались звуки новой песни. Сначала я не узнала мелодию. Она была довольно бесхитростная, под аккомпанемент гитары. А потом раздался голос Питера из группы «Питер, Пол и Мэри». Я покачала головой, потрясенная до глубины души. «Пафф, волшебный дракон, жил у моря».

Мои глаза наполнились слезами. Нам ничего не надо было друг другу говорить. Мы уже все поняли. Я положила голову на грудь Алекса, и он нежно обнял меня. Мы слушали песню.

Я подняла глаза и взглянула на небо.

– Благодарю тебя, – мой шепот растаял в ночном воздухе.

Прошел час, затем второй. После часа ночи я услышала шаги Декстера, входящего в дом.

Прятаться от него не было смысла.

– Я здесь, – сказала я.

– А почему в гостиной стоит чемодан?

Я начала паковать вещи, да так все и бросила.

– Ппонимаешь, мама… – попыталась оправдаться я. – Она что-то неважно себя чувствует. Вот я и подумала, что надо бы съездить к ней на пару дней.

– Если хочешь, я тебя туда отвезу, – любезно предложил Декс.

– Не стоит, – ответила я. – Ты слишком много выпил. Я возьму такси.

– Так поздно?

– Ничего страшного, – сказала я, поворачиваясь к озеру.

Он поцеловал меня, и я почувствовала можжевеловый запах джина в его дыхании. Он все-таки изрядно набрался.

– Ты, кажется, перебрал. Нужно лечь и поспать.

Он улыбнулся.

– А ты разве не придешь ко мне в постель? На пару минуток?

– Мне действительно надо ехать к маме.

– А я хотел кое-что тебе сказать.

– Что же?

Я подумала о том, что рассказал мне Колин об отце Декстера, и почувствовала, что меня охватили грусть и сожаление. Вместо стоящего передо мной красивого сорокатрехлетнего мужчины с точеными чертами лица и складками вокруг рта я видела маленького мальчика, потерянного, одинокого и очень печального. Я закусила губу. Будь прокляты эти Уэнтуорты. Если его папаша так его любит, почему он не заявится сюда сам? Зачем он использует Колина в качестве посредника?

Декс потер лоб и качнулся влево, потеряв равновесие.

– Дорогой, – сказала я, – ты лучше присядь.

– Пенни, – начал он, – я принял важное решение. И не хочу больше ничего от тебя скрывать. С этой минуты мы с тобой навсегда вместе.

Я не понимала, были ли его откровения вызваны излишним количеством алкоголя, или его чувства были вполне искренними, но я затаила дыхание и продолжала слушать.

– Я хочу, чтобы ты знала – я не был честен с тобой…

Я тут же подумала о Лане Тёрнер, потом вспомнила женщину, которая отвечала на телефонные звонки в мастерской, подумала: а так ли уж мне хочется выслушивать его признания? Нужно ли мне все это знать? Колин может вернуться через час, через день, через месяц, и лучше оставить все как есть. Пусть у Декса будут свои тайны, а у меня свои… Так мы будем квиты.

Но Декс продолжал говорить, и мне пришлось выслушивать его исповедь, несмотря на то что я вовсе не была к этому готова.

– Мне надо тебя кое с кем познакомить.

Я в удивлении тряхнула головой, ничего не понимая.

– С кем же?

– Ее зовут Роксанна. Ей восемнадцать лет.

Восемнадцать…

– Это моя дочь, Пенни.

У меня перехватило дыхание.

– Твоя дочь?

– Да, она не намного младше тебя. Я очень боялся, что ты воспримешь это известие болезненно. И потом я… послушай, я совершил много ошибок во время моего прошлого брака, гордиться мне нечем. Ты говорила, что хочешь иметь детей, Пенни. Говоря откровенно, я был просто ужасным отцом.

Я коснулась его руки, но он продолжал.

– Я бросил первую семью, потому что мы оба были просто безобразными эгоистами. Теперь понимаешь, почему я решил больше никогда не заводить детей?

– Декс, пожалуйста, я…

– У меня напрочь отсутствует ген отцовства, – уверенно заявил он. – Мой отец и мой дед были сущими задницами. Поэтому, представь, как я был поражен, когда на пороге мастерской однажды появилась Роксанна. Она все мне простила. – Он смахнул слезу со щеки. – Да, простила и дала шанс познакомиться с ней поближе. Я этого совершенно не заслуживаю, но, боже мой, ты не представляешь, как безумно я этого хотел.

Я не знала, что ему сказать.

– Когда я был с Ланой, она…

– Пожалуйста, – сказала я. – Я не могу слышать о твоих интрижках.

– Интрижках?

Я недоверчиво посмотрела на него.

– Декстер, ты хочешь мне сказать, что ты не…

Он взял мои руки.

– Пенни, милая, неужели ты действительно думаешь, что я способен совершить по отношению к тебе такую подлость?

Казалось, Декстер был потрясен, а я не смогла сдержать слезы. Как я ошибалась!

– Все это время, – сказала я прерывающимся голосом, – я думала, что у тебя роман на стороне. – Меня захлестнула волна раскаяния, чувство вины было просто невыносимым.

– Да, я не совершенен, – честно признался он. – Случалось, что…

– Ничего не хочу знать.

Почему-то любой намек на его неверность лишь усугублял мое собственное чувство вины.

Он опустил глаза, а потом снова посмотрел на меня.

– Тебе понравится Роксанна, Пенни. Она будет жить в мастерской до осени, а потом уедет учиться в Вашингтонский университет.

Он продолжал говорить, а я слушала. Мы поедем осенью в Калифорнию, где будет новая выставка. Лана Тёрнер после ее открытия организует вечеринку. А весной мы отправимся в Нью-Йорк на открытие новой художественной галереи. Может быть, Роксанна и ее бойфренд присоединятся к нам, и мы поедем туда вчетвером. Я, не отрываясь, смотрела на озеро. Оно казалось пустынным, лишь пара уток плавно скользила по водной глади недалеко от причала. Колина по-прежнему не было. У меня слегка закружилась голова, и я почувствовала приступ тошноты. Я бросилась в ванную комнату, и меня вырвало.

– Что с тобой?