Сара Джио - Утреннее сияние

Она поцеловала его в щеку, а потом повернулась ко мне.

– А вы, должно быть, Пенни?

– Да, – ответила я. Мой голос казался жалким писком по сравнению с ее глубоким, уверенным контральто. По возрасту она была ближе к Дексу, чем ко мне. И я почувствовала себя глупой девчонкой в обществе королевы.

– Я просто поражена талантом вашего супруга, – сообщила она мне. – Надеюсь, вы не возражаете, если я его ненадолго украду? Обещаю, верну его вам в целости и сохранности.

Я напряженно улыбнулась. Передо мной, несомненно, была женщина, которая добивается всего, чего хочет. Интересно, каково быть такой, подумала я. Уметь всего добиваться и получать желаемое на блюдечке с голубой каемочкой.

– Дамы, – обратился к нам Декстер, – позвольте мне принести вам из бара напитки.

– Дорогой, пожалуйста, «Манхэттен», – проворковала Лана.

– А мне мартини, – добавила я.

Лана закурила сигарету и повернулась ко мне.

– Я только что пережила самый ужасный из моих разводов, – сообщила она. – Третий муж был не сахар, и я надеялась, может, с четвертым повезет. – Он вдохнула дым, а затем выдохнула его мне в лицо. – Но мои надежды не оправдались.

Надо признаться, она располагала к себе, хоть меня и смущал ее агрессивно-соблазнительный облик. Она бросила взгляд в направлении бара, где стоял Декс.

– Как вы с ним познакомились?

Я не могла поверить, что ей интересна история нашего знакомства, но она продолжала пристально смотреть мне в глаза, и я выложила ей все: про Академию мисс Хиггинс и такси, в котором Декс спас меня от дождя. Лана расплылась в улыбке, и ее лицо оживилось.

– Хотите сигаретку? – спросила она, заметив мое смущение.

– Нет, спасибо, я не курю.

– Вы ведь совсем молоды, не так ли, дорогая?

– Мне уже двадцать два.

Она улыбнулась. Ей, должно быть, по меньшей мере тридцать пять. Или даже сорок.

– Могу я вас кое о чем спросить?

Я кивнула.

– Ваше сердечко ведь не здесь, – произнесла она, выдыхая дым. – Интересно, где же?

Я посмотрела на нее.

– Не понимаю, о чем вы.

Она понимающе улыбнулась.

– Обещаю, я никому не скажу. Такие тайны всегда должны оставаться между нами, девочками. Милая, я ведь кое-что понимаю в любви. Черт побери, ведь я была несчастлива в любви всю свою жизнь. И научилась вести себя так, чтобы мое счастье не зависело ни от одного мужчины.

– Но я не…

– Я вовсе не хотела тебя расстраивать, милая, – сказала она. – Я просто заметила кое-что в твоих глазах, вот и все. Твой муж – прекрасный человек. Но никогда не забывай о том, кто ты. – Она мне подмигнула. – Вот и все, что я хотела сказать. Я-то знаю, потому что уже совершала эту ошибку, и, поверь, не следует полностью растворяться в мужчине, это не окупается.

– Но вы кажетесь такой счастливой, – сказала я.

– Дорогая, я много лет изображаю счастье, – объяснила она, улыбаясь своим мыслям. – Но счастье не помогает тебе расти. Для этого нужно быть несчастной.

Через минуту к столу вернулся Декс с напитками в руках, а я сидела, пытаясь осмыслить все, что мне только что сказала Лана Тёрнер.

* * *

Я отправилась самолетом в Сиэтл уже на следующий день после обеда. В полном одиночестве. Мне так и не довелось увидеть дом Ланы Тёрнер, впрочем, на самом деле мне этого и не хотелось. Я решила, что так будет лучше. Во время полета я старалась не думать о том, что она пригласила Декса на коктейль к себе домой, о том, как он любуется безупречным изгибом ее бедер…

– Не желаете ли что-нибудь выпить? – спросила стюардесса, прерывая мои размышления.

– Нет, благодарю вас, – сказала я, поглощенная мыслями о Колине. Я думала о том, как он совсем недавно обнимал меня, как запускал пальцы в мои волосы. Вспоминала, какие чувства он заставлял меня испытывать. Страсть в его глазах. Я тряхнула головой. Как это могло произойти? Я думала, у меня счастливый брак, мечтала о куче малышей в детской, небольшом садике и безграничной любви. Ничего этого у меня не было. Я наблюдала, как парочка, сидевшая через проход слева от меня, обменялась поцелуями, и мне стало так жаль себя…

* * *

Когда я приехала на причал, то Колина на палубе его дома не увидела. Я занялась хозяйством, но в то же время иногда посматривала на его плавучий домик. Но Колин не появлялся, окна были темными. Я поставила пластинку и налила себе бокал вина. Наверное, он очень оскорбился, когда увидел, что мы с Дексом уезжаем вместе в Калифорнию. И почему он не догадался, что я понятия не имела о поездке! Уверена, он все поймет. Поздно вечером я переоделась в ночную рубашку и закуталась в длинный розовый шелковый халат, отороченный по подолу и манжетам пушистым розовым мехом.

Внезапно я услышала за дверью шаги. Это, должно быть, Колин. Он ведь наверняка увидел, что в окнах моего дома горит свет. Я бросилась к двери и распахнула ее.

– Джимми! – удивленно воскликнула я, надеясь, что мальчик не заметил разочарования на моем лице. Я плотнее завернулась в халат. – Разве тебе уже не пора спать, дорогой мой?

На нем была пижамка в сине-белую полоску. Под рукой был зажат плюшевый медведь.

– Я не могу заснуть.

– Вот как? – сказала я, вытягивая шею, чтобы проверить, не бежит ли вслед за ним Наоми. – Ну что ж, заходи, конечно. Я согрею тебе молока.

Он прошел вслед за мной и вскарабкался на высокий стул у кухонной стойки. Я нашла маленькую кастрюлю, наполнила ее молоком и включила плиту.

– А что происходит, когда мы умираем? – неожиданно спросил Джимми.

Я удивленно подняла брови.

– Это слишком сложный вопрос для меня, особенно в будний день вечером.

Он пожал плечами.

– Мама говорит, что после смерти вообще ничего не происходит. Она говорит, ты просто закрываешь глаза, и все заканчивается. Но я в этом не уверен.

Он оперся локтем о стойку и положил щеку на ладонь.

– Мне кажется, что все-таки там должно быть что-то.

Я подмигнула ему.

– Надеюсь, ты не ошибаешься.

– Значит, ты веришь, что рай существует? – спросил он.

Я кивнула.

– Конечно.

– А ты молишься Богу?

– Да, – честно призналась я. На самом деле я молилась в тот день в самолете, хотя, признаться, я не слишком часто это делаю. Просто полет на высоте десять тысяч футов над землей и острое осознание своего одиночества заставили меня почувствовать себя ближе к Богу.

– А мама с папой атеисты, – продолжил свои рассуждения Джимми. – Скажи, что это значит?

– Ну, понимаешь, – начала я, тщательно подбирая слова. Я не слишком сильна в философских беседах, поэтому и не блистала в воскресной школе. – Это означает, что они считают, что Создателя, Всевышнего не существует.

– Вот как? – произнес Джимми.

Молоко закипело. Я сняла пенку и налила немного молока в кружку Джимми.

– Осторожнее, – сказала я. – Оно еще горячее. Корицы добавить?

Он кивнул. Я улыбнулась ему и потянулась за банкой с корицей.

– Моя мама всегда посыпала корицей молоко, которое я пила перед сном.

Джимми сделал большой глоток и тоже мне улыбнулся.

– А вот я не атеист, – неожиданно произнес он.

– Правда?

Он кивнул.

– Потому что в тот день, когда мне исполнилось пять лет, я ночью молился о том, чтобы меня охранял мой собственный ангел. – Он с наслаждением отпил молоко и взглянул на меня. На верхней губе образовались белые «усы». – И Бог послал тебя на наш причал.

Я чуть не расплакалась, но продолжала молча наблюдать, как он пьет теплое молоко из кружки.

* * *

Я не видела Колина весь следующий день, вечером его тоже не было. Меня охватило беспокойство. Неужели он куда-нибудь уехал? Может быть, в то же самое утро после того, как увидел, что я отправляюсь в Калифорнию с Дексом? Я напекла целую гору кукурузных маффинов и, пока их готовила, взволнованно ходила из стороны в сторону по кухне.

Когда наступила ночь, я поставила пластинку, надела свитер и расположилась на палубе. Высоко в небе вознесся серп луны, и я подумала, сколько же людей, наверное, смотрят на нее сейчас. Именно в этот момент я услышала шаги за спиной и поспешно обернулась.

– Привет, – сказал Колин. Голос его казался робким, но в нем слышалось ожидание.

– Привет, – ответила я, вставая. – А я подумала, что ты уехал.

– Это я думал, что ты уехала, – парировал он.

– Послушай, – сказала я. Мое сердце бешено колотилось. – Я ничего не знала о поездке в Калифорнию. Это была идея Декса. Он и теперь там. Расписывает стены для голливудской актрисы.

– Вот как? – сказал Колин. Он шагнул ко мне. – Значит, ты здесь одна?

– Да, – сказала я. Из комнаты на палубу доносилась музыка.

– Потанцуешь со мной?

Он подошел ко мне, обвил мою талию руками… Это было самое подходящее место для них, так мне показалось. И мир наполнила гармония.

Раздался телефонный звонок. Я открыла глаза.

– Алло?

– Ада, это Джоани. У меня есть кое-какие новости.

Я в полусне потерла глаза, чтобы мир обрел более четкие очертания.

– Извини, – сказала я. – Я, должно быть, задремала.

Какое-то время я ничего не могла понять. О чем это она говорит? А потом вспомнила, что перед тем, как заснуть, читала статью об исчезновении Пенни Уэнтуорт.

– Итак, Пенни Уэнтуорт, – начала она. – Она исчезла из своего плавучего домика на озере Юнион 29 июля 1959 года.

Я села на кровати и потянулась.

– Знаю, – сказала я. – Я нашла эту дату в Интернете.

– Кажется, сначала подозрение пало на ее мужа Декстера, – добавила Джоани. – Полиция допросила его. Я нашла протоколы допроса. Насколько я могу судить, это несчастье совершенно раздавило его. Он перестал писать картины. Уехал с озера. В конце концов, дело было закрыто, поскольку решили, что Пенни просто утонула в озере. Но тело так никогда и не было обнаружено.