Коринн Майклс - Утешение

— Ну, разве что, мое сексуальное горячее тело… Я имею в виду, это только с виду все легко.

— Высокомерие не сексуально, дорогой, — дразню я, пока пальцем он выводит узоры на моей спине.

— Я думаю, что ты очень сексуальна, — говорит Лиам, и пробирается руками к моей груди.

— Оу? — отвечаю я, когда мои губы останавливаются у его шеи.

— Я должен доказать это своим ртом? — спрашивает он, пока его щетина колет мне плечо. Она покалывает мою кожу и вновь разжигает понемногу стихающее желание.

Мой телефон звонит, прерывая нас там, где мы остановились. Я издаю стон, и протягиваю руку к сумочке. Лиам приспосабливается и садится, с самодовольной улыбкой глядя на мое полуголое тело.

— Черт, — говорю я, когда читаю текст. — Я должна идти. Арабелла очень капризна, а Ри нужно бежать, — я хватаю лифчик, но Лиам вырывает его из моих рук. — Мне нужно это.

— Я думаю, ты бы не хотела покидать дом в таком виде.

Я не хочу уходить. Бог знает, как я хочу остаться здесь с ним. В глазах Лиама нет жалости. Когда я с ним, я желанна и красива. Я наклоняюсь и целую его, хватая его футболку. Я натягиваю ее через голову и улыбаюсь.

— Оставь себе бюстгальтер. Я могу носить твою одежду.

Лиам встает и делает медленный шаг, подходя ко мне.

— Я собираюсь принять самый холодный душ, который только смогу стерпеть. Каким-нибудь образом я найду способ не думать о тебе в моей одежде. Как ты ходишь в моей футболке, прилегающей к твоему телу, и как ты пахнешь моим одеколоном.

Я делаю шаг назад и хватаю свою сумочку.

— Возможно, тебе придется принять душ дважды, — подмигиваю я и открываю входную дверь. Я оборачиваюсь и бросаю на него взгляд через плечо. — Знаешь, я, может, даже буду спать в ней, — поворачиваюсь спиной и слышу его стон, когда закрываю за собой дверь.

Забавно, пока была в объятиях Лиама, я даже ни разу не подумала о боли, что причинил мне Аарон.

Лиам

— Димси, в мой кабинет! Сейчас же, — приказывает командир Хансен, и я подчиняюсь. Что, черт возьми, я сделал?

— Сэр, — говорю я и встаю у его стола.

— Присаживайся, — говорит он мне и указывает на стул. Командир — это тот тип офицера, которому все мы хотели бы служить. Он справедливый и не считает себя выше всех. Он — лидер, за которым хочется следовать. И это делает подчинение его приказам довольно легким.

— Моя жена — это заноза в заднице. Она сует нос не в свое дело, и в большинстве случаев я в состоянии справиться с этим дерьмом. Но Натали — это совсем другая история. Гилчер служил под моим началом в течение шести лет. Я знал его, и он был словно член семьи. Поэтому я позвал тебя сюда, но это не разговор командира с подчиненным. Это разговор мужчины с мужчиной.

Я киваю из уважения и сдерживаю свой ответ. Никого не касается, что происходит между мной и Натали. Тот вечер был абсолютным бардаком. То, что должно было стать поворотным моментом, закончилась полной катастрофой из-за тупой сучки.

— Я уверен, что ты не переживаешь, и, если честно, мне все равно, даже если ты переживаешь. Я забочусь о Ли и Арабелле. Более того, моя жена делает мою жизнь невыносимой, когда подобное происходит. Ри волнуется, и если тебе необходимо взять несколько дней и быть рядом с Натали — вперед.

Это было совсем не то, чего я ожидал от него услышать. Я думал, он скажет мне, чтобы я держался от Натали подальше. На что я бы нашел способ ответить ему идти к черту… с уважением.

— Как долго?

— Если тебе нужен небольшой отпуск, я одобрю это. В ближайшие две недели у нас ничего не планируется. Черт возьми, большинство из вас, ребята, в любом случае уходят еще до обеда.

— Я сделаю это, сэр. Я ценю это.

Командир отворачивается и фыркает.

— Натали не улыбалась, не плакала и не смеялась. Она неделями просто сидела без эмоций. Ринель была с ней в родильном зале. И только когда родилась Арабелла, она наконец-то заплакала. Она вернулась к своему образу жизни спустя несколько недель после вечера в память Аарона, — он потирает лицо. — Затем она начала открываться, когда думала, что никто не видел. Я объясняю это твоим приездом.

— Не знаю, имею ли я к этому какое-либо отношение.

— Я тоже не знаю, это просто догадка.

Это самый странный разговор, который у меня когда-либо был.

Командир встает и подходит к стене.

— Перед его отъездом в Афганистан я начал что-то подозревать, — признается он. — Я думаю, что Натали помнит другую жизнь, отличную от той, что у нее была на самом деле.

Аарон был моим лучшим другом. Я знал, что он боится появления ребенка и всего с этим связанного. Но я никогда не думал, что он трахался направо и налево. Мы с ним жили на противоположных побережьях, поэтому не часто разговаривали, но он, черт возьми, никогда не упоминал о другой женщине.

Я думаю о Натали и о том, как она заново восстанавливает свои стены. Я помню, как она ощущается, какая она на вкус, и как много времени потребовалось, чтобы мой член расслабился. Вчера был еще один день, который прошел совсем не так, как я ожидал. Но она открылась мне. Потребность заявить права на ее была настолько сильной, что я не был уверен в том, что смогу остановиться. Мне приходилось постоянно напоминать себе, что она контролирует то, насколько далеко мы зайдем.

Она стоит того, чтобы мои яйца побыли какое-то время синими.

— Я понимаю, сэр. Мне понадобятся эти несколько дней.

— Я надеялся, что ты именно тот человек, каким я тебя считал, — командир кивает и протягивает мне руку.

— Командир.

— Капитан, увидимся через несколько дней.

Я разворачиваюсь и начинаю составлять план. Тот, который включает в себя отсутствие выхода и, возможно, веревку.

***

— Итак, вы, ребята, все еще вместе? — спрашивает Куинн, пока мы добавляем вес на штангу.

— Да, — отвечаю я и пытаюсь выровняться для упражнения. Я иду на личный рекорд, а все, что нужно этому ублюдку, это поговорить о Натали.

Я вытягиваю руки, и Куинн настолько сильно давит вниз, что я не могу двигаться.

— Ее это устраивает? Ее муж — твой лучший друг — изменял ей, трахался направо и налево, но она хочет быть с тобой?

— Не понимаю, что именно тебе понятно, когда я сказал «да». Мы с ней вместе. Аарон облажался, но мы с ним идем отдельно друг от друга.

— Если ты так говоришь, — он усмехается и перемещает руку.

У него всегда есть что-то умное на языке. Это раздражает, и я устал от его дерьма.

— Знаешь, ты не советчик мне в принятии чертовых жизненных решений. Если я хочу быть с ней — я буду. Если ее это устраивает и меня это устраивает, то какого черта тебя это волнует?

Куинн шагает назад с поднятыми руками.

— Я просто спрашиваю, чувак.

Я сажусь разозленный.

— Когда ты трахал все, что движется, я никогда не говорил ничего подобного. Ты облажался больше, чем все мы вместе взятые, — мои руки дрожат, когда я сжимаю их в кулаки. — Оставь меня и Ли в покое.

Он движется в мою сторону.

— Я не произнесу ни слова после того, как скажу это. Обидишь ее — и я выбью все дерьмо из тебя. Она не просто какая-то там девчонка. Она, блядь, его жена, и Арабелла — его дочь. Я знаю издержки, которые прилагаются вместе с матерью-одиночкой.

— Я не идиот.

— Присяжные заседатели все еще сомневаются по этому поводу, — Куинн хлопает меня по плечу. — Я, возможно, не был так близок с Аароном, как ты, но он был и моим другом тоже. Я знаю, что ты не кусок дерьма. Я говорю это, чтобы убедиться, что ты готов на все, перед тем, как идти дальше, — он пристально смотрит на меня, а затем возвращается к своей естественной ослиной личности. — Теперь давай посмотрим, сможет ли твоя слабая задница это поднять!

Мы дружим уже долгое время. Это, наверное, самая длинная речь, которую я от него слышал.

— Тебе не нужно беспокоиться, я не сделаю ей больно.

— Это все, что я хотел услышать. Мы будем заниматься или ты будешь обниматься с этим? — шутит он, пока ждет.

— Ублюдок. Пойдем, — я возвращаюсь на скамейку и пробую сосредоточиться на том, чтобы пережить остальную часть тренировки.

Мы с Куинном заканчиваем и решаем пойти пообедать. Он достаточно умен, чтобы не поднимать тему моих отношений или чего бы то ни было между мной и Ли. Мы говорим о предстоящем развертывании. Наличие собственного отряда означает, что мы работаем вместе, но каждый из нас руководит группой парней. Надеемся, что наши отряды не разобьют, ведь мы понимаем друг друга.

— Я слышал, что ты взял пару отгулов, — упоминает Куинн, когда берет свой напиток.

— Да, собираюсь поехать с Натали и Арабеллой куда-нибудь. Мне нужно все прояснить, — смеюсь я. Я сломал голову, пытаясь подобрать место, чтобы оно было рядом и понравилось ей. Просто что-то для нас, где мы могли бы убежать от всего этого дерьма и посмотреть, является ли все это чем-то большим, нежели стечением обстоятельств.

— Почему бы тебе не отвезти ее в мой дом на пляже?

— Где?

— Тот, что на Внешних отмелях (Прим., 320-километровая полоса узких песчаных барьерных островов побережья Северной Каролины, начинающихся у юго-восточного края Вирджиния-Бич восточного побережья США). Я знаю, что она сама живет на пляже и все такое, но это хороший дом, и он достаточно отдален отсюда.

— Должен признать, мужик, что я в шоке, — раздумываю я и откидываюсь на спинку стула. Куинн последний человек, от которого я ожидал бы помощи в таком деле.

— Я говорил тебе, что хотел быть уверен. Ты заботишься о ней и принимаешь ребенка. Я думаю, что этим все сказано. Вот, — говорит он и снимает ключ со связки. — Возьми. Едете или нет. Мне плевать. Я дам тебе всю информацию. Это всего пару часов, но Королла — клевое место. Я даже видел диких лошадей раз или два.