Потянувшись вверх и погрузив пальцы ему в волосы, Мэдлин в ответ поцеловала его — с ненасытной жадностью.

Несколько долгих мгновений они стояли в темноте, а потом Джарвис отстранился и неразборчиво, едва слышно пробормотал:

— Где твоя комната?

— В конце коридора.

Мэдлин развернула его в нужном направлении, и они вместе двинулись к двери.

Мэдлин не помнила ни как они шли по коридору, ни как вошли в комнату и закрыли дверь в окружающий мир. Оказавшись внутри, они принялись снимать одежду; Мэдлин не так уж много нужно было снять с себя, но с Джарвиса ей пришлось снимать много, и от этого ее нетерпение взлетело на новые и головокружительные высоты.

Когда они оказались обнаженными, кожа к горячей коже, их руки лихорадочно блуждали, касались разгоряченных тел, гладили, ласкали, поддерживали огонь, который обжигал изнутри, заставляя тела пылать.

А потом они опрокинулись на кровать, на крахмальные простыни, и Мэдлин, вздохнув, прижалась к Джарвису, а затем вцепилась в него, когда он, широко раздвинув ей ноги, поместил между ними свои бедра и одним мощным движением соединился с ней.

Они извивались и перекатывались, задыхались и боролись за превосходство, а внутри их разгорался опустошительный пожар, который, постепенно расширяясь и набирая силу, понесся сквозь них — пока не охватил их целиком, не уничтожил, не иссушил и не расплавил, пока Мэдлин полностью не исчезла. Обессилевшая, на грани того, чтобы зарыдать от удовольствия, она словно повисла над бездной, ее чувства были острыми и яркими, натянутыми и напряженными; она ждала…

Одним последним толчком Джарвис вызвал в ней головокружение, все ее нервы охватил огонь, все ее чувства рассыпались на миллион осколков сверкающего земного наслаждения.

Когда Джарвис соединился с ней, ее наполнило тепло; когда же он со стоном нашел в ней освобождение, невероятное удовольствие поднялось и разлилось внутри ее, наполнив высшим блаженством ее душу.

Улыбаясь как безумная, Мэдлин обвила его руками и без колебаний и раздумий отдалась ночному бдению.

Спустя несколько часов Мэдлин пошевелилась и проснулась от незнакомого ощущения рядом с собой твердого, невероятно горячего мужского обнаженного тела.

Она мгновенно поняла, кто это, но ее чувства не то что вздрогнули, а просто взвихрились. Повернувшись на бок, Мэдлин смотрела на Джарвиса, на его довольное лицо, насколько она могла его видеть, когда он лежал лицом вниз на подушке рядом с ней.

Не в силах устоять против искушения, Мэдлин ласкала его взглядом, позволив своим чувствам незаметно прокрасться наружу. То, что она ощущала сейчас… было совсем не то, что прежде.

Признаться в этом было равносильно тому, чтобы признать опасность, предположив, что судьба, возможно, лишает ее покровительства, отворачивается от нее. И если Мэдлин хотела, чтобы ее сердце осталось невредимым, незадетым, свободным, то ей следовало подумать о том, чтобы отступить и порвать эту связь.

Переместив взгляд, она смотрела мимо плеча Джарвиса в открытое окно позади на ночное нёбо, пока что темное и затянутое облаками.

— Я уйду еще до рассвета. Никто не увидит и не узнает. — Мэдлин обернулась на его невнятное бормотание, на заглушённый подушкой голос. — Я остаюсь, только пока длится ночь.

И, ощущая, как руки Джарвиса крепко обнимают ее за талию, как нарастает ее возбуждение или, возможно, именно благодаря этому, у Мэдлин в мозгу ярко вспыхнуло неожиданное откровение: она не будет разрывать их связь, она этого не хочет, потому что она не хочет лишать себя этого наслаждения, не хочет отказываться от чувств, которые вместе с восторгом удовлетворенности наполняют и затапливают ее сердце.

На следующее утро они, как и договаривались, встретились возле Трегуса, где дорога из Коуврэка пересекается с дорогой на Лизард-Пойнт. Дальше, когда они продолжили путь мимо Хелстона и выехали на дорогу к Пензансу, Мэдлин скакала между Джарвисом и Гарри.

Бридж была маленькой деревушкой, расположенной к северу от дороги примерно в двух милях на запад от Хелстона. Поместье же, которое они искали, лежало южнее, между дорогой и утесами. Они поехали по узкой дорожке, а затем свернули на подъездную аллею, которая в конечном счете привела их к парадной двери.

На решительный стук Джарвиса в конце концов ответил мужчина старше средних лет, в опрятной одежде, скрытой под старым фартуком.

— Чем могу служить, сэр?

Он остановил взгляд на Джарвисе.

— Лорд Краухерст, мисс Гаскойн и виконт Гаскойн хотели бы видеть мистера Глендовера.

Услышав знакомые имена, мужчина вытаращил глаза и склонился в поклоне.

— Не сомневаюсь, хозяин был бы счастлив видеть вас, мадам, милорды, но его отозвали. Похоже, срочно. Он уехал сегодня рано утром.

— Уехал, вот как?

Джарвис, прищурившись, смотрел на мужчину, и Мэдлин, взглянув на него, изобразила улыбку и взяла разговор в свои руки.

— А вы?..

— Гаттинг, мадам. — В ответ на ее улыбку мужчина признательно кивнул. — Мы с женой работаем на мистера Глендовера.

— Должна признаться, мы до недавнего времени не знали, что он переехал сюда. Как давно он здесь?

— Всего около месяца, мадам. Сперва он остановился в Хелстоне, а потом сказал, что влюбился в имение и купил его. И нанял нас — мы жили в Портлевене с сестрой моей Элси, но искали место как раз такое, как это.

— В сельской местности трудно устроиться, — понимающе улыбнулась Мэдлин.

— Конечно, мадам. — Гаттинг стал заметно дружелюбнее. — Что я могу сделать для вас? Может быть, оставите записку хозяину?

Обменявшись с Джарвисом выразительным взглядом, Мэдлин покачала головой.

— Вам что-нибудь известно о том, как долго он будет отсутствовать?

— Нет, мадам. — Налицо Гаттинга набежала тень. — В своей записке он написал, что не может этого сказать, на что мы остаемся у него на неопределенное время. Жалованье нам будет присылать его лондонский поверенный.

— Ну что ж, это хорошее известие, во всяком случае, в том, что касается вас.

— Как вам работается на мистера Глендовера?

— С джентри может быть трудно, прошу прощения, мадам, милорды, но мистер Глендовер приятный джентльмен — молодой, совсем недавно достигший совершеннолетия. Осмелюсь сказать, он был приятным, скромным, с ним было легко. Никогда никакого недовольства, никаких придирок. Моя Элси довольна, что нам не нужно уезжать.

— Он сказал, куда едет? Мы, — Гарри вышел из-за спины Мэдлин и, когда Гаттинг взглянул на него, кивком головы указал на сестру и Джарвиса, — вероятно, поедем в город, и, если он там, могли бы найти его, если вы скажете, куда он направился.

— Конечно, — подтвердила Мэдлин. — Это было бы по-добрососедски.

Она вопросительно посмотрела на Гаттинга.

— Ах, — поморщился мужчина, — он сообщил, что едет в Лондон, но ни слова о том, куда именно. Приказал только сохранять все письма, которые могут приходить на его имя, хотя он ничего и не ожидает.

— С ним был еще кто-нибудь? — спросил Джарвис. — Агент, или лакей, или грум?

— Он был один, — покачал головой Гаттинг. — Он говорил, что не нуждается ни в чьей помощи, чтобы одеться или оседлать лошадь.

— У него бывало много гостей?

— Нет, милорд, насколько нам известно, ни одного. — Немного подумав, Гаттинг добавил: — Правда, Элси говорила, что однажды, когда мы уезжали в Портлевен, у него был гость. Она сказала, что в гостиной на двух стульях были придавлены подушки. Конечно, он мог и один там сидеть, но она, очевидно, думает, что это не так и что кто-то навещал его. Но как бы то ни было, мы не спрашивали.

— Естественно. — Мэдлин улыбнулась Гаттингу благодарной улыбкой. — Спасибо вам, Гаттинг, вы нам очень помогли.

— Я только сожалею, мадам, что хозяина здесь нет и он не познакомился с вами.

Гаттинг поклонился. Кивнув, все трое повернулись и пошли обратно. Они не разговаривали, пока Джарвионе осадил лошадь у выезда на главную дорогу.

— Итак, нам остается только гадать, правильно ли наше предположение и действительно ли Глендовер, купивший недавно две акции рудников, — это «лондонский джентльмен».

— Никакого агента или, во всяком случае, такового не видели. — Мэдлин поморщилась. — И Гаттинги не считают Глендовера подозрительным. — Она встретилась с Джарвисом взглядом. — Единственное, что я узнала, — это то, что обычно знает прислуга.

Джарвис со вздохом кивнул.

— Но, — заговорил Гарри, — если Глендовер наш человек, то раз он покинул эти края и вернулся в Лондон, слухи и предложения о покупке акций должны прекратиться.

— Верно. — Джарвис натянул поводья. — Если так и случится, то он почти несомненно тот, кто стоит за всем этим, и если его здесь не будет…

— Тогда проблема, которую он создал в округе, отпадет сама собой. — Мэдлин взглянула на него. — Если его здесь не будет и все наши проблемы исчезнут, у нас нет причин его преследовать, правильно?

— Таково было бы мое заключение, — слегка нахмурившись, кивнул Джарвис, — а если я не ошибаюсь, то и его тоже.

— Вы думаете, он понял, что мы собираемся добраться до него? — удивилась Мэдлин.

— Не спрашивайте меня почему, но его внезапный отъезд ни свет ни заря кажется, на мой взгляд, слишком удивительным совпадением.

— Пока он держится далеко от нас, я бы хотела, чтобы он там и оставался, — пожала плечами Мэдлин после недолгого размышления и, натянув поводья, пустила галопом своего гнедого.

Придержав Крестоносца, Джарвис задержал взгляд на сияющей короне вокруг головы Мэдлин, вспомнил, что чувствовал, когда прошедшей ночью погружал руки в эти волосы, и решил, что Мэдлин права — у них есть еще чем заняться.

Слегка стегнув Крестоносца поводьями, Джарвис последовал за Мэдлин на дорогу.