– Торнадо отменяется. То, что вы видели вдали – лишь мелкое подобие, не способное причинить вред, – терпеливо повторил я озвученную ранее мысль.

Она отпустила мой воротник, отступила на шаг, и еще один. Села на пол, обхватила голову руками и вдруг расхохоталась.

И тут я понял, что Диего сглупил, решив не предупреждать городскую девушку, далекую от наших реалий, о приближающемся природном явлении. Чувствуя себя виноватым в ее состоянии, я присел рядом и попросил:

– Прекратите истерику. Я обещаю, ничего плохого не случится.

– Обещаете? – она подняла на меня совершенно остекленевшие глаза. – Все обещают… А потом… потом полное торнадо в жизни.

– Мне жаль… – я попытался помочь ей подняться, но она оттолкнула мою руку и поднялась сама, тут же покачнувшись и поморщившись.

– Черт, что-то в ноге.

Перевернув ступню, она безразлично посмотрела на небольшой порез – видимо напоролась на камень, когда бежала босиком, спасая мою племянницу. Стыд сменило другое чувство, более странное и непонятное мне. Захотелось не просто успокоить девушку, но и как-то оправдаться, исправиться, что ли?

– Сейчас я обработаю рану, – проговорил, надвигаясь на няню и силой усаживая ее на стул. – А потом расскажу вам, какие виды торнадо бывают в наших местах, и что делать при каждом из них.

Она лишь кивнула, опустив взгляд, тихо и обиженно сопя.

Я достал аптечку и приступил к обещанным экзекуциям. Приговаривая, что вот сейчас все пройдет и станет легче, продезинфицировал порез и заклеил пластырем, предварительно подув на ногу. Только потом, подняв голову и столкнувшись с полными удивления глазами, понял, что невольно отнесся к Элеоноре так же, как к своей племяннице. За восемь месяцев существования в моей жизни Хлои, привык бухтеть под нос всякую ерунду, лишь бы она не плакала. Вот и здесь тот же инстинкт сработал.

– Готово, – проговорил, поднимаясь. Ухмыльнувшись, не смог промолчать: – Вы вели себя лучше Хлои, даже не хныкали.

– Ну, спасибо, – фыркнула она, бросая взгляд на притихшую воспитанницу. Та задумчиво грызла одну из своих погремушек и с интересом наблюдала за нами.

– Что касается торнадо, – заговорил я снова, облокотившись на столешницу.

– Давайте перенесем беседу на завтра? – поспешно перебила меня няня. – Мне еще нужно накормить Хлою, помыть ее, переодеть…

Она явно чувствовала себя неловко из-за всего произошедшего, отводила взгляд и тут же натыкалась им на пакеты, заполненные всякой снедью и разбросанные по полу. Хотел было сказать, что все в порядке, но тут с улицы снова донесся мужской хохот. Элеонора вздрогнула, нахмурилась, посмотрела на меня зло и встала, заявив:

– Занимайтесь делами, мистер Хоуп. И простите за инцидент с… с… Там еще коляска где-то осталась.

– И ваши босоножки, – кивнул я. – Хорошо, поговорим завтра.

Покидая кухню, ловил себя на мысли, что чувство вины никуда не пропало. Девушка попала в неловкую ситуацию из-за нас с Диего, при этом, думая, что есть реальная угроза жизни, она спасала в первую очередь ребенка.

Не это ли – то главное, что я хотел видеть в человеке, которому доверю Хлою?


Глава 5

/Элеонора Ридли/

Я едва сдерживала слезы обиды.

Надо же было так попасть. Снова. Ну, что за невезение?!

Только вот стоило вспомнить ту огромную штуку вдалеке, крутящуюся волчком на фоне грома и молний, как я понимала – не смогла бы вести себя по-другому, даже если бы мне кто-то сказал, что она не опасна. Я бы просто не поверила.

Последний раз мне было также страшно на заседании суда. Все время казалось, что закончится оно моей смертью…

Чувство стыда за поведение быстро сменила злость. Вспомнился смех мексиканцев, и сочувствующее выражение лица Тони Хоупа. Он смотрел на меня, как на какую-то недотепу, склонную к истерии. Гадство!

Быстро разобрав пакеты, я расставила по местам все, что собиралась захватить с собой в подвал и как-то на автомате приготовила Хлое пюре из заранее сваренных овощей, как было написано в книге.

И только когда села кормить малышку, немного успокоилась и даже развеселилась. Невозможно было долго хмуриться, глядя на забавную чумазую мордашку воспитанницы.

По прошествии часа, искупав Хлою, я буквально упала в кресло-качалку и стала наблюдать за ее игрой с отрешенным видом. У меня болела спина, болели руки, болела нога с порезом… Хотелось просто лечь на кровать и забыться глубоким сном.

Но, увы, даже это скромное удовольствие было мне недоступно.

– Уау-у-у-у, – радостно выдала Хлоя, стоя возле стеночки и упираясь в нее ладошкой.

– Угу-у-у-у, – со вздохом передразнила ее я и грустно спросила: – Детка, ты спать не хочешь?

Судя по довольному выражению мордочки – не хотела. Хлоя сделала несколько шагов вперед, торжествующе улыбаясь, а после ножки разъехались, и она плюхнулась на попу, каким-то образом умудрившись стукнуться головой в полете. Громкий плач не заставил себя ждать, и я со вздохом отправилась утешать исследовательницу и первооткрывательницу.

Хлоя успокоилась весьма быстро, а вот я поняла, что носить ее почему-то стало тяжело. Голова кружилась, глаза болели и, вообще, физическое состояние оценивалось, как паршивое.

– Как матери справляются с малышами? – разглагольствовала я, устало глядя в любопытные детские глазенки. – Это же ужас. Никакого пространства, ничего для себя! В любой момент ты, моя прелесть, можешь упасть, подавиться чем-то или просто расстроиться, заявив об этом самым громким способом.

Хлоя только угукнула. Видимо, страдания взрослых оставляли ее совершенно равнодушной. А жаль!

Но, все же, дневная усталость взяла свое, и малышка уснула. Едва дыша, я положила ее в кроватку и на цыпочках ушла в свою комнату. Осторожно улеглась на кровать, морщась от неприятных ощущений при соприкосновении ткани с кожей. Неужели обгорела все-таки?..

Сил не было ни на что. Даже на душ.

Сон, как и вчера, подкрался совершенно внезапно, но в этот раз я проснулась не от плача из детской, а от причин более прозаических и менее приятных. Мне было плохо. Очень плохо.

Болело все. Даже глазные яблоки.

Голова раскалывалась, кожа горела огнем, а во рту пересохло настолько, что мне казалось, там открыли мини-филиал пустыни Сахары.

На то, чтобы просто сесть в постели, мне потребовалась минута и титаническое усилие воли. От прикосновения к бедру по телу пронеслась боль, и я тихо застонала. В голове броуновским движением, сновали мысли о солнечном ударе и ожогах белой кожи, не привыкшей к местному пеклу.

– В душ… прохладный душ, – пересохшими губами прошептала я, медленно сползая с кровати и шатаясь, направилась на первый этаж. Мне нужна аптечка, которую я сегодня видела в руках у Энтони. Горе-нянечке сейчас жизненно необходимы таблетки от головной боли и какой-то заживляющий крем. И ВОДА! Полцарства за стакан!

Но, стоило мне спуститься на первый этаж, как жизнь наглядно показала, что беда не приходит одна. На кухне сидел Тони Хоуп, являя собой восхитительную в своей умиротворенности картину. Залитая янтарным светом ламп деревянная кухня, и крупный мужчина в клетчатой рубашке, который читает книгу за чашкой чая.

Мое явление не осталось незамеченным. Он оторвал взгляд от страниц, окинул меня внимательным взглядом и, судя по потрясению во взоре, впечатлился!

– Элеонора, с вами все хорошо? – осторожно спросил хозяин дома, отодвигая книгу в сторону.

Я кинула мимолетный взгляд в зеркало и поняла – выгляжу я еще хуже, чем чувствую: всклоченные волосы, мятая, перекосившаяся футболка, красная кожа на ногах и обгоревшем лице. Красотка.

– Да, все хорошо, – слабым, как у котенка голосом ответила я, и прямым ходом направилась к раковине. Открыла маленький кран, из которого текла отфильтрованная вода и, наполнив стакан, залпом его выпила. Прислушалась к организму и вновь подставила кружку под прозрачную, восхитительно прохладную струю. Выдув на этот раз половину содержимого, я отправилась на поиски аптечки. Кажется, Тони возвращал ее вот на эту полку…

– Если вы ищите аптечку, она у меня, – сообщил Энтони после того, как я несколько секунд стояла и гипнотизировала пустое место остановившимся взглядом. Такое ощущение, что днем мне настолько напекло голову, что мозги расплавились, а собраться обратно еще не успели. Думала я медленно. Очень медленно и очень плохо.

За спиной послышались шаги, мужчина аккуратно взял меня за локоть и развернул к себе. Посмотрел в воспаленные глаза, потрогал лоб упоительно прохладной ладонью, и, озабоченно покачав головой, сообщил:

– Да вы перегрелись, мисс Ридли.

– Таблетка от головной боли и крем от ожогов меня спасут, – клятвенно заверила я. – Уже утром буду в форме!

– Боюсь, Элеонора, что если сейчас не предпринять нужных мер, то завтра у меня прибавится забот не только о маленькой Хлое, но и о вас. Идемте.

Он схватил меня за запястье и потянул на второй этаж. Я некоторое время покорно топала следом, механически переставляя ноги, но пришла в себя в тот момент, когда мы оказались на пороге спальни.

– Э-э-э! – воспротивилась я, упираясь пятками в ковер и недоуменно глядя на мужчину.

– Мда, мисс Ридли, было бы чего бояться, – с усмешкой ответил Энтони, разжимая хватку и уже без меня заходя в комнату. – Поверьте, в данный момент вы не заинтересуете никого.

Он включил свет и взял коробочку с лекарствами, стоящую на прикроватной тумбочке.

Обежав взглядом помещение, я невольно заметила, что комната мистера Хоупа была выдержана в минималистическом стиле. Кровать, шкаф-купе, несколько полок с книгами, стул и стол около окна. Педантичная аккуратность и никакого беспорядка.

В общем, у мистера Буки даже спальня была на редкость неприветливая.