Убедившись, что теперь все в порядке, Энтони снова ушел, подарив мне ободряющий взгляд. А я, сидя на своем родном чемодане, смотрела ему вслед и с горечью думала лишь об одном – если Нора со своим “Мусиком” нашла меня здесь, то что помешает проделать тоже самое бандитам? Господи, неужели снова нужно бежать?

А мне не хотелось… лишь Бог знает, как мне не хотелось.

Хлоя сегодня меня порадовала, довольно быстро уснув. Осторожно положив девочку в кроватку, я зашла в свою комнату и прикрыв за собой дверь, уставилась на чемодан. Это странное чувство, но он сейчас был для меня словно призрак из прошлой жизни. Даже, пожалуй, “прошлЫХ” жизней… сколько имен я сменила за эти месяцы?

Этот потертый, побитый жизнью чемодан, набитый мелочами, сейчас казался очень похожим на меня саму. Все время, проведенное на ферме Тони, я тосковала без своего “содержания”, своей привычной скорлупы и знакомых до скола, до последнего оттенка вещиц. Мне было без них неуютно, отчаянно хотелось вернуть обратно, так как тропически-яркое “оперение” Норы было чуждым.

И что сейчас? Вот она, моя старая шкура, и я не горю желанием снова в нее влезать. Потому что в ней по карманам рассовано все то, без чего я не мыслила прежней жизни. Там мои сомнения, мои комплексы, мои взгляды на мир и на людей. Когда я ходила в ней, то вокруг были или враги, или соперники.

Я осторожно, словно касаясь бомбы замедленного действия, провела ладонью по молнии и потянула за собачку. Внутри все и правда оказалось на месте. Планшет, диктофон в карманчике и мои вещи, сложенные аккуратной стопкой. Повинуясь порыву, я нервно соскочила с постели и сбегала к туалетному столику заманикюрными ножницами, а после безжалостно покромсала ими внутреннюю обивку чемодана. Пальцы дрожали от нетерпения, а в уголках глаз почему-то щипало, словно туда песка сыпанули.

Через несколько мгновений я нащупала то, что искала, и вытащила на свет Божий небольшой конверт, а из него фотографии. Некоторые старые и выцветшие, а другие довольно свежие.

Их было мало, очень мало… свидетельств жизни девушки по имени Клара Кант.

Служба маршалов запрещает сохранять фото. Человек должен исчезнуть, словно его никогда не существовало, но я нарушила этот запрет. И сейчас перебирала цветные карточки, пока не нашла нужную. На ней стройная, красивая женщина смеялась и обнимала маленькую девочку, с такими же длинными волосами и голубыми глазами.

Я не знаю почему сохранила именно это фото, ведь здесь не я и не моя мать. В семь лет я наклеила на фото случайной женщины свое, и представляла, что вот она – моя семья. Моя мама. И однажды она вспомнит про меня и заберет домой...

Да, в то время я была слабой, наивной и верящей в чудеса. А потом меня перевели в другой приют, чтобы следующие десять лет выбивать любые проблески слабости. Жестко, долго и весьма изощренно. Перекрывая кислород, топя в океане безнадеги, швыряя от одного причала чужой семьи к другому.

Приют — это страшно. Приют — это выживание, каждый день, каждый час, ломая ногти о гранитные скалы равнодушия взрослых… для того, чтобы самой стать точно такой же.

Я потрясла головой, стараясь выбить из нее странные мысли. Кроме рефлексии, у меня были и другие дела. И другие проблемы.

Я нервно мерила комнату шагами и крутила в руках телефон, который дал мне маршал на прощание, размышляя о том, достаточно ли уважительная причина для звонка. Ладно, нервных клеток у него много, а жизнь у меня всего одна!

Решительно набрав нужный номер и переждав гудки, я, наконец-то, услышала полузабытый голос:

— Элеонора? — недовольство в тоне маршала ощущалось на физическом уровне.

— Здравствуйте, маршал Пастерс, — вежливо поздоровалась я.

— Надеюсь, что у вас и правда что-то случилось, а не как обычно.

Ну, обалдеть, какие мы вежливые! Решив не отставать о служителя порядка, я ответила:

— Да, случилось. На ферме нарисовалась хозяйка собаки и розового чемодана. Если не ошибаюсь, та самая, которой вы обещали заняться, и что она забудет о том, что у нее когда либо были эти вещи.

Маршал промолчал, а я только понимающе хмыкнула. Ага, то есть даже особо не искали? Потому как служба федеральных маршалов, если она и правда что-то ищет, даже йети с гор достанет, наплевав, что науке о них ничего не известно!

— В общем, “мусик” тезки проявил большую сознательность и смог меня найти. Представляете какой способный?

Да, я язвила и никак не могла остановится, потому что при одной мысли о таком вопиющем непрофессионализме, у меня пар из ушей шел! Пастерс на меня просто забил!

— Какой Мусик?

— Без понятия, но, судя по всему, со связями у него все обстоит гораздо лучше, чему вас.

— Элеонора, не наглей, — в голосе маршала отчетливо слышалось предупреждение.

— Ладно, опустим прелюдию и перейдем непосредственно к “телу” проблемы, — сыронизировала я, усаживаясь на подоконник. — Меня беспокоит то, как просто меня нашли, и я опасаюсь, что Сойер-младший сможет повторить этот подвиг.

— Думаю, что беспокойство излишне, — в голосе Патерсона слышались профессионально-уверенные нотки, которым я свято верила первые несколько месяцев. — Отыскать двух девушек с одинаковыми данными, которые прилетели на одном рейсе в таком небольшом городке, как Уичито, не сложно. Ну, а наркоторговцы такой информацией не располагают, поэтому, если ты намекаешь на очередную смену имени, то вынужден тебя разочаровать — мы не видим для этого достаточных оснований. Максимум — могу помочь найти другую работу, подключим свои каналы и…

— Нет, мне не нужно все это, — торопливо прервала его я, и вдруг осознала, что говорю совершенно искренне. Я не хочу отсюда уезжать и это, пожалуй, самое сильное и четкое желание в моей жизни.

— Ну, и чудесно, — судя по потеплевшему голосу Пастерса, ему не особо хотелось со мной дополнительно возиться. — Но, ты правильно сделала, что поставила нас в известность. Надеюсь, в остальном все хорошо? В газеты не попадаешь, на фотках в сетях не мелькаешь?

— Обижаете! — иронично хмыкнула, наученная горьким опытом, я.

— Ну, и замечательно, — на той стороне связи послышался какой-то шум, а после собеседник добавил. – Все, до связи Элен. Если что – обращайся.

Под короткие гудки я сидела на окне и смотрела на жаркое солнце в идеально-голубом небе, хозяйственные постройки во дворе и на крыльцо дома, где не было даже интернета, а до ближайшего мегаполиса нужно несколько часов лететь самолетом.

За стеной спала маленькая девочка, на которую я еще недавно смотрела с суеверным ужасом, а где-то на первом этаже готовил обед мужчина, который показался мне занудным Букой при первой встрече. И сейчас я не мыслила свою жизнь без всего этого. Улыбнувшись, я засунула телефон и фотографии на дно чемодана к туфлям на шпильке и модным платьям, запихнув все это в самый темный угол шкафа.

У меня новая жизнь, в которой нет места ничему старому.


Глава 15

/Энтони Хоуп/

Я провожал взглядом столб пыли, в котором скрылся дорогой джип, и улыбался. Да, совершенно бестолково улыбался потому, что получил подтверждение словам Элли. Она и правда… настоящая и правильная, а вся эта мишура, которая застила мне глаза в первое время, принадлежала другой женщине.

С самого утра мое настроение и так пребывало на отметке “очень хорошо”, а сейчас и вовсе подскочило до “отлично”.

Я уже давно не испытывал такого морального и физического подъема. Всегда смотрел на родителей и хотел найти женщину, с которой смогу провести всю жизнь, но как-то не складывалось. То они не устраивали меня, то я их...

А Элли… Губы помимо воли растянулись в широкой улыбке, и я направился к дому.

Черт знает, чего я от нее хочу! Глупо отрицать притяжение, потому что она потрясающе красивая девушка, но тут было не только это. В общем, впервые в жизни я не испытывал желания копаться в подноготной происходящего, а хотел пустить все на самотек. Элли – та девушка, с кем я хочу встречать восходы и которую желаю любить в красном свете заката. Это все, что мне важно на данный момент.

А еще нас связывала Хлоя. Маленькое существо, которое появилось в моей жизни, отхапало себе львиную часть времени и внимания, и я, почему-то, совершенно не протестовал.

За размышлениями пролетело время, а, спустя час, на кухне появились девочки. Мои девочки? Глядя как улыбается Хло, демонстрируя новый зуб, и нежно смотрит на меня ее няня, я понял, что да… это мои девочки.

— Привет принцесса, — забрав малышку, я устроил ее на сгибе локтя и засмеялся, глядя в любопытные глазенки. — Что делала с самого утра?

Девочка ответила что-то неразборчивое, но довольное, а няня “расшифровала”:

— С самого утра я, дядя Тони, очень хочу безобразничать и совершенно не желаю слушаться.

— Какая прелесть, — восхитился я, и с интересом спросил. — Ну, и получается?

— Есё как! — весело подтвердила Элли, а Хло заливисто рассмеялась.

А я смотрел на девушку и забывал, о чем хотел спросить. Когда она улыбалась, на ее щеке появлялась ямочка, которой хочется коснуться губами, и я не сдерживаю своего порыва, сокращая расстояние между нами, примыкая к бархатной коже. Девушка изумленно округляет глаза и пугливо косится на Диего, стоящего за плитой.

А я лишь усмехнулся, и еще раз быстро поцеловал девушку, но, на сей раз, в мягкие, розовые губы. Легко и почти невинно, но это вызвало такой фейерверк в моей голове… наверное, из-за того, что и я, и Элли прекрасно понимали, что все это – аванс. И у нас будет дольше, глубже, откровеннее… причем, совсем скоро.

И, судя по красным от смущения щекам няни, я был не одинок в своих мыслях.

— Мы гулять идем, — чуть хрипловатым голосом проговорила Элеонора, глядя на меня чуть потемневшими глазами.