Кинсли: Так что, я не должна говорить тебе, что я собираюсь забраться в душ? Упс, я сняла свои трусики.

Лиам: ... ты поедешь домой со мной после сегодняшней игры.

Кинсли: Может быть, у меня есть планы с командой?

Лиам: Были. Отменяй.

Я улыбнулась от его самоуверенности и бросила телефон на кровать. Я солгала о душе. Я собиралась на пробежку, затем в душ и собираться на игру. Я потащила Бекку с собой, зная, что тренировка заставит ее почувствовать себя лучше. Я понятия не имела, о чем она думает. Она сказала, что Пен звонил ей несколько раз, но она игнорировал все звонки.

— Я просто еще не готова говорить с ним. Я продолжаю перескакивать между злостью и печалью, и я не хочу заплакать, когда, наконец, увижу его, — объяснила она, когда мы начали охлаждаться после пробежки.

— В этом есть смысл. Дай себе немного времени.

Она вздохнула и положила голову на руки так, чтобы она могла сделать глубокие вдохи.

— Я просто не хочу идти к нему на игру сегодня.

— Может, это наоборот хорошо, — отметила я. — Ты увидишь его, но не сможешь с ним поговорить, поскольку он будет на поле. Ты можешь подготовить себя к тому, когда вы снова встретитесь лицом к лицу.

После этого, я решила держать свой рот закрытым. Бекка разрывалась, она должна сама разобраться, что хочет делать, и я поддержу любое ее решение. Только если, конечно, она не собиралась порвать с мужчинами и уйти в монастырь.

Одежда монахинь была скользкой дорожкой вдали от ее нынешнего боди для сна.

— Что в этой слишком большой сумке? — спросила Бекка, когда мы вылезли из машины у футбольного стадиона.

Я покраснела.

— Эм, Лиам хочет, чтобы я поехала с ним домой после игры. Я не уверена на сто процентов, что поеду, но, полагаю, что должна быть готова на всякий случай. — Я взяла не много, только сменную одежду. Это все предусмотрительно находилось в моей сумке, так что, надеюсь, не выглядело слишком отчаянно.

— Он хорош, Кинсли, — сказала Бекка с робкой улыбкой.

Остальная часть нашей команды ждала в назначенном месте снаружи стадиона в наших черных футболках, и как только все прибыли, тренер Дэвис повела нас на наши места. Стадион был огромный и уже заполненный сумасшедшими фанатами, но у нас были приоритетные места, как раз за друзьями и семьями игроков.

Мы были достаточно близко к полю, чтобы увидеть, что игроки обеих команд разогреваются. Я сразу заметила Лиама и не могла избавиться от головокружения и гордости. Пен разогревался рядом с ним, но они еще не заметили, что мы приехали. Бекка вздохнула и опустилась позади меня так, чтобы ее невозможно было увидеть.

Когда мы все уселись, тут же сформировалась очередь из маленьких девочек, чтобы сфотографироваться с нами. Они стремились стать футболистками, и одна девочка даже знала мое имя.

— Когда я вырасту, я собираюсь играть в футбол в УЛА, как ты, — она лучезарно улыбалась, когда я подписывала ее футболку.

— Ты, определенно, будешь. Я уже могу сказать, что ты — великолепная спортсменка и, знаешь... не забывай есть овощи, — я улыбнулась, и протянула назад ее маркер. Я подняла взгляд на маму девочки, которая стояла в нескольких шагах от нее с айфоном наготове. — Хочешь сфотографироваться?

— Да! Пожалуйста! — завизжала маленькая девочка и обняла меня одной рукой. Я улыбнулась в камеру, все это время чувствуя, как будто нахожусь в астральном путешествии. Факт того, что даже одна девочка знала мое имя и узнала меня, было чем-то, что я никогда не забуду.

К тому времени, когда очередь из девочек исчезла, игроки закончили разогреваться и исчезли в раздевалке, чтобы подготовиться к игре. Я заняла место рядом с Беккой после того, как она дала последний автограф. Она улыбалась, чего не было до прихода девочек. Может, она наконец прекратила думать о фиаско Пена.

Через некоторое время громкая танцевальная музыка начала литься из колонок. Вся толпа вскочила на ноги и начала кричать и хлопать в ладоши.

Наконец, пришло время для игроков, совершить свой дебют.

Диктор представил команду соперника, аплодисменты и гул неодобрения смешались в едином звуке, но затем он поторопился представить команду «Звезд ЛА». Каждый игрок был назван индивидуально, в то время как их фотографии мелькали на всех больших экранах. Друг за другом все участники состязания были названы, и они выбежали из раздевалок к ликующей толпе.

Назвали Пена, и толпа взревела сильнее. Бекка совсем перестала хлопать. Его красивое лицо появилось на экране, и я ничего не могла поделать, но украдкой взглянула, чтобы увидеть, как она закусила губу.

Лиам был назван последним. Диктор растянул его имя, толпа закричала, и, казалось, что от этого звука мои барабанные перепонки могли просто лопнуть. Девушки обезумели, даже девчонки с моей команды, и когда его лицо неожиданно возникло на экране, мое сердце растаяло. Он выглядел таким красивым со своей убийственной улыбкой. Я быстро посмотрела туда, откуда он выбежал, помахав рукой толпе и пробежав круг, чтобы поприветствовать всех своих фанатов. Он был любимцем толпы, и большинство из этих болельщиков чувствовали, что они владели его частью, они наблюдали, как в напряженных играх он ведет за собой команду, и он заставлял их гордиться им сезон за сезоном.

Я похлопала и сложила руки вокруг своего рта так, чтобы мои крики донестись до него. Я была на четыре ряда выше поля, и скамейки команды были прямо перед нами, но он все еще был далеко. Он подбежал к своей команде, и его глаза осмотрели толпу, но он не нашел меня до того, как диктор начал говорить речь, и затем Пен и Лиам вышли на поле для жеребьевки.

Бекка наклонилась.