— Старина, не ломай понапрасну голову, так можно свихнуться. Она тебе сама все расскажет. И, навер­ное, скоро.

— Это ты когда снимал? Летом? — взглянул на плен­ки Сергей.

— Ты хорошо получился, — сказал Николай, разгля­дывая негатив. — Как огурчик!

— Я тогда еще был не женат.

— Я отпечатаю тебе этот исторический снимок,— сказал Николай и нагнулся над ведром, прополаскивая пленку.


Сергей опять пошел напрямик через Дятлинку. Снег под ногами канифольно визжал. Старые следы поземка почти замела. Выйдя на другой берег, он оглянулся: Старорусская улица купалась в лунном свете. Голубым огнем искрилась изморозь на деревьях, густые темно-синие тени, извиваясь, ползли от домов к речке.

У междугородной Сергей замедлил шаги. Мороз ощу­тимо прихватывал уши, но опускать клапаны зимней шапки не хотелось, потому что сразу возникает такое ощущение, будто оглох. Широкое замороженное окно мягко светилось. Пока Сергей раздумывал, зайти или нет, отворилась дверь и на улицу вышла тоненькая де­вушка в светлом пальто с серебристым воротником. Она остановилась на обледенелом тротуаре и стала натяги­вать меховые рукавички. Сергей сразу узнал ее: они как-то столкнулись возле кабины.

Девушка увидела Сергея и равнодушно отвернулась. Может быть, если бы она сразу ушла, Сергей и не заго­ворил бы с ней, но девушка снова взглянула на него своими редкостными глазами, даже в сумраке они яв­ственно выделялись на ее лице. На этот раз взглянула пристальнее, с какой-то настороженностью. Ей нужно было пройти мимо Сергея, и она на мгновение заколебалась — кроме них, на улице никого не было, — но тут Сергей сказал:

— Я, наверное, похож на грабителя с большой до­роги. Вы меня боитесь?

На это девушка ответила:

— На кого вы похожи, я не знаю. Здесь слишком темно. И чего ради я должна вас бояться?

— Существуют же на свете разбойники.

— Я об этом как-то не думала. Мне гораздо прият­нее думать, что существуют на свете рыцари.

Голос у девушки мягкий, немного певучий. Она нако­нец надела свои рукавички и теперь стояла прямо перед Сергеем. Глаза ее мерцали лунным блеском.

— Вчера вечером, как раз на углу этой улицы, какие-то два хулигана напали на одну студентку, — продол­жал сочинять Сергей. — И если бы не один молодой че­ловек — он возвращался из театра...

— Это, конечно, были вы? — насмешливо перебила она.

— Один мой знакомый, — улыбнулся Сергей.

— Я никого не боюсь, — не очень-то уверенно произ­несла она.

— Я могу проводить вас, — сказал Сергей. — Уж если выбирать между разбойниками и рыцарями, я, пожалуй, больше рыцарь.

Девушка тоже улыбнулась и вежливо отказалась. Сергей посторонился, уступая ей дорогу, и почувствовал нежный запах духов. Сразу стало пусто и одиноко. Нет, не оттого, что девушка отказалась, чтобы он ее прово­дил. Сергей ничего, кроме легкого любопытства, к ней не испытывал. Просто был прекрасный зимний вечер, кра­сивая полная луна на звездном небе, домой идти не хоте­лось. А пустоту и одиночество он так остро почувствовал потому, что запах духов напомнил Лилю, хотя таких духов у нее не было. Он вообще не помнил, какие у нее духи.

Сапожки незнакомой глазастой девушки негромко поскрипывали. Сергей уже хотел было повернуться и идти домой — звонить сегодня Лиле почему-то расхоте­лось, — как услышал, что сапожки перестали скрипеть, а немного погодя послышался встревоженный голос де­вушки:

— Я передумала, проводите меня, пожалуйста.

Когда Сергей подошел к ней, девушка совсем тихо произнесла:

— Впереди, вон у того белого дома, двое прячутся.

— Я ведь говорил вам, — сдерживая улыбку, сказал Сергей.

У белого дома стояла парочка. Девушка в сапожках и тонких чулках приплясывала у подъезда. Парень со­гревал своим дыханием ее ладони.

 — А я подумала... — вырвалось у глазастой.

— Они могут вон за тем домом прятаться, — сказал Сергей. — Или за каким-нибудь другим.

Девушка жила в новом четырехэтажном доме на улице Константина Заслонова. Звали ее Лена, а фамилия у нее была космическая — Звездочкина. В их город Лена приехала осенью после окончания ленинградского поли­технического института. По образованию она инженер-кибернетик. Завод, на котором она будет работать по своей специальности, еще не построен. Правда, уже два главных цеха под крышей. Но работы и так хватает: составляют документацию, проверяют прибывающее со всех концов страны новейшее оборудование, проекти­руют.

Сергей с удивлением слушал девушку. Про новые за­воды он лучше нее все знал, но вот уж никогда бы не подумал, что она инженер, да еще кибернетик! С такой фигурой и глазами быть бы ей балериной или артисткой, на худой конец — учительницей музыки, но уж никак не инженером-кибернетиком!

Лена сбоку взглянула на него и сказала:

— Не дамскую я профессию выбрала? Кому что нра­вится. Я очень люблю математику и физику.

— А балет? — спросил Сергей.

— Терпеть не могу!

— А что же вы еще любите, кроме математики и физики?

Лена с улыбкой взглянула на Сергея и ошарашила:

— Рыбалку. Осенью я каждую субботу ездила на ав­тобусе в Заснежье. Мне очень нравится это озеро. Я там поймала на спиннинг шесть щук. Одна потянула на два килограмма. Не верите? Я приехала домой и специально взвесила. Два килограмма и двести восемь граммов. Как видите, в отличие от рыбаков-вралей я даже немного преуменьшила.

— Черт возьми! — сказал Сергей, Уж не разыгрывает ли она его? Что-то ни разу еще Сергей не встречал таких девушек на глухих озерах.

— Я ведь родилась на Волге. В Самаре. С десяти лет начала рыбачить с отцом.

— С кем же вы сейчас рыбачите?

— Мне нравится одной.

— Мы с вами второй раз на переговорной встреча­емся,— сказал Сергей. — Кому вы так часто звоните?

Лена сняла рукавички и подышала на узкие белые ладони. На темных густых ресницах заискрился иней. Сергей поймал себя на том, что захотелось, как тот па­рень у подъезда, взять маленькие руки девушки в свои и согреть их дыханием.

— Зачем вам это знать? — спросила Лена.

— Я вспомнил, вы разговаривали с Москвой, а у меня там учится жена.

— Приятно слышать. Обычно молодые мужчины предпочитают не говорить, что они женаты.

— Я даже вам больше скажу: я очень люблю свою жену. И у меня летом родится сын.

— Я просто обязана вам сказать, кому звонила, — рассмеялась Лена. — У меня тоже в Москве работает очень близкий человек.

— Смотрите, какая луна, — сказал Сергей. — Погуляем?

— Летом, — зябко поежившись, улыбнулась она. — Жаль, что вы не рыбак, я, пожалуй, рискнула бы с вами поехать на озеро.

— Я рыбак, — сказал Сергей.

Лена никак на это не отреагировала, она замерзла и посматривала на дверь, выжидая удобного момента, что­бы уйти, но Сергею не хотелось снова оставаться одному, и, чтобы поддержать разговор, он сказал:

— Раз вы такая любительница рыбной ловли, почему бы вам не купить мотоцикл?

— Действительно, почему бы?

— Я бы вас в два счета научил ездить.

— Я умею.

— Вы случайно на аккордеоне не играете?

Лена с любопытством посмотрела на него. Ресницы у нее стали совсем белые, пушистые, и красиво оттеняли огромные глаза.

— Как-то не пробовала, — ответила она. — А почему вы меня об этом спросили?

— Мой друг два года учился играть на аккордеоне, да ничего у него не вышло.

— Это который спас от хулиганов несчастную девушку?

— Тот самый.

— До свиданья, — Лена протянула узкую ладонь в мягкой рукавичке.

Чиркая подошвами валенок по обледенелому тротуару, Сергей возвращался домой. Луна перекочевала на другую половину неба, слегка затененную облаками. Гулко треснуло дерево в сквере. В том самом сквере, где летом Лиля и Сергей целовались на скамейке. Улица была пустынной. Желтый свет из окон падал на тротуар, и голубоватая наледь холодно поблескивала.

Когда Сергей поднялся на крыльцо своего дома, по­слышался глухой лай. Сергей всегда поражался: каким образом запертый в комнате пес узнавал о его возвращении? В любое время дня и ночи верный Дружок радостно встречал его.


7


Очередь на главпочтамте медленно про­двигалась вперед. Люди молча предъявляли паспорта, удостоверения и ждали, пока девушка просмотрит все письма на ту или иную букву алфавита. Получив белый и голубой конверты, Лиля распечатала письмо от матери и быстро пробежала глазами мелко исписанные четыре странички. Разорвав письмо на мелкие кусочки, выбро­сила в корзину.

Ничего нового мать, конечно, не могла сообщить. Три месяца назад на их семью обрушилось большое несча­стье: забрали отца. В доме обыск. Нашли на два мил­лиона рублей облигаций государственных займов. За незаконную скупку облигаций у населения народный суд города Андижана приговорил Земельского Николая Бо­рисовича к семи годам лишения свободы с конфиска­цией имущества. После суда мать сразу же поехала в Москву и рассказала дочери все подробности. Перед арестом — отец со дня на день ожидал этого — он зако­пал в курятнике деревянный ящик с облигациями двух­процентного займа на миллион, спрятал в саду часть золотых вещей, «подарил» близкой родственнице весь хрусталь, а также перевел на сберегательные книжки дочери, несовершеннолетнего сына и жены крупные сум­мы наличными.

Золото и драгоценности нашли, деньги, что были пе­реведены на книжки за неделю до ареста, конфисковали. Правда, то, что было положено раньше, не тронули. Не нашли и деревянный ящик в курятнике. Из имущества конфисковали дорогие охотничьи ружья, фарфоровые сервизы, два больших бухарских ковра ручной работы. После апелляции адвоката сервизы и ковры вернули.