«Какого чёрта тебя-то сюда принесло?» — тоскливо подумал он.

Лиля потрогала ногой воду.

— Холодная, — передёрнула она плечами и, улыб­нувшись, вошла в озеро.

— Папа, иди сюда! — кричал сын. — Я рыбку пой­мал!


Сергей медленно греб вдоль берега. Металлические вёсла гремели в уключинах, всплескивала вода. «Казан­ка» больше приспособлена ходить под мотором, чем на веслах. Лиля сидела на носу, опустив руку в тихую, спо­койную воду. Она была в коротком ситцевом платье без рукавов и босиком. Волосы Лиля перетянула узкой шел­ковой лентой. Если её лицо было безмятежно спокой­ным — Лиля наслаждалась прекрасным тёплым вече­ром, — то Сергей выглядел хмурым и задумчивым. Рав­номерно опускал вёсла в воду и, откидываясь назад, с силой нажимал на них, хотя торопиться было некуда, да и лодка всё равно не развивала большой скорости.

Когда Лиля попросила покатать её по озеру, Сергей предложил поехать с ними и сыну, но тот ни в какую не захотел расставаться с удочкой. Ему очень понравилось рыбу удить. Отсюда видна была длинная бамбуковая удочка и слышались звонкие шлепки — это Юра воевал с комарами, которые яростно атаковали его в камышах. Однако упрямый мальчишка не желал выходить на бе­рег, где его поджидал Дружок.

Солнце огромным красным шаром повисло над бо­ром. Одно-единственное большое облако, похожее на пе­ревёрнутую грушу, зрело на глазах, меняя оттенки. В стороне пролетел зелёный вертолёт. Он скрылся в той стороне, где садилось солнце.

— Ты не рад, что мы приехали? — спросила Лиля.

— Спасибо, что привезла сына.

— Что же ты не спросишь, как я устроилась в Мо­скве?

— Как ты устроилась в Москве? — спросил он.

— На будущий год мы въедем в двухкомнатную ко­оперативную квартиру на улице Панфёрова. Это совсем рядом с Ленинским проспектом.

— Поздравляю.

— Я думала, ты женился на своей амазонке. 

— Не называй её так, — сказал Сергей.

— И вдруг узнаю: она вышла замуж за другого и уехала из этого города. Это правда?

— Правда.

— У вас ведь была такая любовь.

— Мне не хочется об этом говорить.

Лиля помолчала, глядя в воду. Безмятежно спокой­ное выражение исчезло с её лица: хмуря лоб, она разду­мывала над чем-то. Наверное, досадовала, что не полу­чается такого разговора, которого она хотела бы.

— Как говорится, дело прошлое, — сказала Лиля. — Это ты из-за неё пострадал?

— Не понимаю.

— Из-за амазонки тебя чуть не зарезали?

— Да нет, она тут ни при чем, — с досадой сказал Сергей.

— Значит, другая?

— Ты ведь сама не веришь в это, — усмехнулся Сер­гей.

— Я страшно разозлилась, встретив её в больни­це, — Лиля сбоку взглянула на него. — Она тебе туда апельсины принесла.

— Не помню, — сказал Сергей.

— И всё-таки я не понимаю: почему вы не вместе?

— И не старайся: не поймешь. Признаться, я и сам не понимаю.

— Странно, — задумчиво произнесла Лиля.

— Что странно? 

— Столько лет мы были вместе, а я тебя так и не по­няла.

— Ты и не старалась.

— По-моему, ты и сам себя не понимаешь. Сергей промолчал. 

— И надолго ты поселился в этой глуши? — перевела разговор на другое Лиля.

— Да нет, скоро возвращаюсь в редакцию.

— А как твой роман... без названия?

— Послушался тебя и сжёг.

— Надо же! А над чем сейчас работаешь?

— Повесть заканчиваю.

— Напечатают?

— Думаю, что да.

— Я читала в «Неделе» отрывок. Неплохо.

— Ну, спасибо, — сказал он.

— Уехать так надолго из большого города в дикую глушь, жить в избушке на курьих ножках и ловить ка­ких-то жуликов.

— Браконьеров, — улыбнулся Сергей.

— Это какой-то бред! В тебя, мне рассказывали, стреляли? И даже ранили? Зачем тебе всё это?

— Не все ли равно, с кем воевать? — усмехнулся Сер­гей. — В редакции с Лобановым или здесь с браконьера­ми? Здесь даже интереснее и честнее. Наверняка знаешь, кто враг.

— Нормально, как все, ты жить не можешь.

— Наверное, так,

— Почему бы тебе не уехать в другой город? Ты ведь отличный журналист. Смог бы в центральной газете устроиться.

— Если я правильно понял, ты меня приглашаешь в Москву? — насмешливо взглянул на неё Сергей.

— Это от тебя зависит.

— А как же тот… твой майор? Да, я слышал, его повысили в звании.

— Я ведь не спрашиваю про твоих женщин! Навер­ное, нет отбоя?

— Поэтому я сюда от них и сбежал, — улыбнулся Сергей.

— В Москве ты… мы могли бы начать новую жизнь. Другой город, люди, обстановка.

— А как на это посмотрит твой папочка?

— При чем тут он?

— Может быть, ты и права: он ни при чём.

— У нас ведь сын, — сказала она. — И ему нужен отец.

— Я рад, что ты это поняла.

— Ради Юры я готова всё забыть.

— В это я не верю: ты ничего не забываешь, — заме­тил он.

— И тебя не волнует, что у Юры не будет отца?

— Зачем же ты меня хоронишь? — усмехнулся он.

Лиля взглянула на него. Глаза её влажно блестели. Можно было подумать, что на них слёзы навернулись. И Лилин голос, когда она заговорила, был мягок и сер­дечен.

— Было же у нас, Серёжа, и хорошее...

— Ты помнила только плохое, — ввернул он.

— Я много за эти месяцы думала о нас, о тебе...— продолжала она. — Наверное, в чём-то я была не права. Не спорю. Но, поверь, я хотела быть для тебя хорошей женой. И все силы прилагала, чтобы жизнь наша стала лучше. Но все мои усилия натыкались на твое упрям­ство! Мы давно бы могли уехать из этого города и за­жить, как люди.

— А здесь живут не люди? — спросил он.

— Какое мне дело до других! — несколько повысила она голос. — Я женщина и в первую очередь думаю о се­бе, о своей семье. А ты оказался мне плохим помощни­ком в устройстве нашей жизни. И тогда я поняла, что нам не по пути. Это и стало причиной нашего развода, но прожитые вместе годы не выбросишь из жизни. Я хочу сказать, что сейчас у меня нет уверенности, что я пра­вильно поступила. Возможно, умом и понимаю, а вот сердцем. Может быть, нужно было еще подождать? Постараться получше тебя понять? Не знаю, как тебе, а мне тебя часто не хватает.

Сергей с любопытством смотрел на Лилю. Он даже грести перестал. Неужели она на самом деле верит, что после всего, что произошло, они смогут снова вместе жить? Два совершенно чужих человека, у которых толь­ко одно общее — это сын. Ни он, ни она не смогли пере­мениться за каких-то полгода, да и вряд ли вообще ко­гда-либо переменятся.

Однако ковыряться во всём этом Сергею не хотелось, и он начистоту всё ей высказал. То, что они совершенно разные и чужие люди, совместная жизнь это подтверди­ла. Нужно быть безумцами, чтобы снова сойтись и все повторить. Как сейчас они не понимают друг друга, так и никогда не поймут. Москва, конечно, прекрасный го­род, но Сергею совсем не хочется там жить. Здесь, на берегу этого озера, он чувствует себя великолепно. Здесь ему прекрасно пишется, а в последнее время он понял, что это главное в жизни. Только тогда он счастлив, когда за день напишет три-четыре страницы. Наверное, для се­мейной жизни, тем более с Лилей, он не годится, а же­ниться лишь для того, чтобы кто-то был рядом и создавал так называемый семейный уют, — это нечестно. Если он ничего не может дать женщине, то не имеет права и тре­бовать чего бы то ни было.

Солнце спряталось за соснами. В камышах всё ещё покачивалась удочка. Самого Юры не видно. Надоело и Дружку воевать с комарами. Он забрался под «Москвич», где обычно спал ночью.

— Наверное, мне не нужно было приезжать, — ска­зала Лиля.

— Я очень удивился.

— Ты прав, разбитый кувшин не склеишь. Это озе­ро, природа меня настроили на лирический лад. И по­том, семь лет из жизни так просто не выкинешь.

— Это правда, — заметил Сергей.

— Ты меня отвезёшь в город? У меня в гостинице заказан номер.

— А Юра? Ты его заберёшь?

— Я тебе его оставлю, — улыбнулась Лиля. — Соб­ственно, поэтому я и приехала.

— И стоило нам столько времени переливать из пу­стого в порожнее! — рассмеялся Сергей.

— Мы всей семьей уезжаем на пароходе по Волге. Я и подумала, что тебе представляется прекрасная воз­можность побыть месяц с сыном.

— Послушай, вот ты толковала, что сыну плохо без отца. Это всё верно. И отцу плохо без сына. Отдай мне его!

— Ребенок не игрушка!

— Пусть пока поживёт у меня, а там видно будет.

— Там видно будет, — повторила она, глядя на бе­рег, где в камышах шевелилась, вздрагивала бамбуковая удочка.

— Он тебе не нужен, — сказал он. — Тем более сей­час, когда ты устраиваешь свою новую семейную жизнь.

— Я устрою, а вот ты — не уверена.

— Юрке будет лучше со мной, — сказал он.

— Мои родители не согласятся, — помолчав, ответи­ла она. — Они очень привязались к нему.

— Опять родители! — с сердцем сказал он.

— Да, родители! — с вызовом взглянула она на не­го. — Они меня никогда не бросят в беде.

— Я рад за тебя, — пробормотал Сергей. Ему стало скучно. Он развернул лодку и стал грести к берегу.

— Ты спешишь? —спросила она.

— Лучше, если мы успеем в город засветло.

— У тебя ведь, кажется, две комнаты? Я могла бы одну ночь и здесь переночевать.

— Тебе не понравится, — сказал Сергей. — Кровать жёсткая, комары. И сова по ночам кричит.

Они молча доплыли до берега. Сергей вытащил лодку на песок и подал Лиле руку. Она сошла на берег и, не выпуская его ладони, посмотрела в глаза:

— Тебе, действительно, хочется меня поскорее в го­род отвезти?