— Пустяки, — скромно заметил Николай. — Я пла­ваю, как...

— Молодец, молодец,— похвалил Сергей. — А всё-таки не рискуй. Вон как запыхался. Инфаркт может хватить.

— Ну, до этого еще далеко, — оптимистически заме­тил приятель и с подозрением покосился на Сергея. — Чего это ты такой заботливый?

— Друг ты мне или не друг? — улыбнулся тот.— И потом, для театра какая потеря. Я верю, что ты бу­дешь заслуженным.

— Гм, — хмыкнул Николай. — А почему бы нет?

— Как-то неожиданно ты с лодки соскочил, — спо­койно продолжал Сергей. Он скомкал начатую страницу и бросил под стол. — Я подумал, уж не щука ли пудовая дернула за удочку. Тут водятся такие.

— Не слыхал, — пробурчал Николай.

Сергей захлопнул папку с бумагами, завязал тесём­ками и подошел к снятому с лодки мотору. Он утром его разобрал, смазал, теперь надо проверить. Подключив шланг к бачку, поставил мотор на чурбак и подкачал бензин. Набрав горючую смесь в карбюратор, подозвал Николая, чтобы он подержал мотор, и дернул за ручной стартер. Мотор с первого удара шумно и обрадованно взвыл на высокой ноте. Сергей сбавил обороты и, дав мотору поработать на холостом ходу, выключил.

— Хорошо тут, — сказал Николай, прищурившись на сверкающее озеро. — Жалко уезжать. Уговори редакто­ра, чтобы тебя ещё на пару месяцев отпустили. Тут, должно быть, грибов прорва?

— Ты мне зубы не заговаривай, — сказал Сергей. — За что тебя Лиза с лодки турнула?

— Видел, значит, — усмехнулся Николай.

— Полез целоваться?

— Кто же знал, что она дурная?

— Если женщина дает отпор, значит, она дура?

— Никак ревнуешь? 

 Сергей затянулся и, выпустив дым, задумчиво по­смотрел на озеро. Лиза всё ещё сидела в лодке спиной к берегу. Сергей перевёл взгляд на небо: глубокая синяя бездна, ни облачка. От сосен протянулись к бе­регу длинные тени. Солнце опускалось в густую синеву. И не понять было, что это: надвигающаяся туча или сумерки? А сумерки теперь выползали из леса сразу, лишь солнце скрывалось за вершинами.

 — Что-то происходит в нашем мире, — задумчиво сказал Сергей, не обратив внимания на слова прияте­ля, — Куда подевались такие понятия, как благородство, честь, порядочность? Или я уродился таким старомод­ным, или с возрастом поглупел?

— О чём ты? — покосился на него Николай.

— Ко мне приезжает мой лучший друг, — продолжал Сергей, — Я его, естественно, принимаю с раскрытыми объятиями, а он начинает волочиться за женщиной, ко­торая, возможно, и мне небезразлична. Будучи челове­ком деликатным, я, понятно, не подаю вида, что меня это задевает, а друг — чем дальше в лес, тем больше дров. Уже не стесняется при мне вроде бы в шутку обнять-приголубить, шепнуть на ушко нежное слово. Короче говоря, мой друг уже не мыслит себе дальней­шей жизни, если не совратит эту женщину.

— Я ведь спросил тебя…

— Конечно, ты чтишь кодекс дружбы и спросил меня, не спал ли я с ней. Ну, не спал, но это не значит, что мне она безразлична. Может быть, я влюблен в неё? Хочу жениться на ней. Вот женюсь, если она, конечно, пойдет за меня, и поселюсь здесь. Так какого же чёрта ты к ней лезешь?!

— Ты бы мог мне и сказать, — пробормотал Нико­лай. Он явно был смущён и озадачен. Однако по тому, как он сбоку поглядывал на Сергея, тот понял: Николай всё ещё не знает, всерьёз всё это говорится или нет.

 — Есть вещи, мой дорогой, о которых не принято говорить. Не говорят же: приходя в дом, снимай ка­лоши? Умный, воспитанный человек никогда не допустит бестактности ни в большом, ни в малом. И вообще, ци­вилизованный, культурный человек должен сдерживать свои низменные порывы.

 — Это что, лекция? — хмуро спросил Николай.

 — Прости, друг! — рассмеялся Сергей. — Я ведь со­всем забыл, что ты уже наказан. Проплыть такую даль без тренировки — это оё-ёй!

— Позволь теперь мне сказать несколько слов. Женщина, которую ты имеешь в виду, совсем не так тебе дорога, как ты тут расписал! В противном случае я бы даже не взглянул на неё, и ты это, скотина, отлично знаешь! А помалкивал ты, гнусный тип, лишь потому, что знал, чем всё это кончится! Так что ты меня ещё должен поблагодарить за развлечение, которое я тебе доставил.

— Я давно так не смеялся! — признался Сергей.

— А теперь серьёзно, — сказал Николай. — В общем, ты, старина, прав! Как говорится, пусти свинью за стол — она и ноги на стол. Или ещё: сунь в рот палец — всю руку отхватит. К моему великому при­скорбию, всё это ко мне относится, а человечество тут ни при чём.

— В таком случае и Лиза тут ни при чем, — улыб­нулся Сергей. — Влюбляйся в неё, ухаживай, волочись — это твое дело. Мы с Лизой хорошие знакомые, и всё. У русской женщины доброе сердце: почувствует, что че­ловеку плохо, — всегда рада прийти на помощь. Когда жил здесь, молоко носила, прибиралась, а уезжал в го­род— за домом и лодкой приглядывала. Жалеет нас, бесхозяйственных мужиков. Я о другом думаю: даже в дружбе мы легкомысленны, не только в любви. Всё давай мне, всё для меня, а сами-то даём взамен жен­щине что-нибудь стоящее? За что она тебя с лодки шу­ганула? Наверняка полез обниматься. Потребитель­ский у тебя, Коля, подход к женщине. А Лиза — не смотри, что живет в деревне, — чувствительная и неж­ная. И ума ей не занимать. До твоего приезда она мне много правильных слов сказала. И думаю, она права. Во многом.

— Чёрт возьми! — воскликнул Николай. — Может, жениться?

— Она ещё не за всякого пойдет, — заметил Сергей.

— А что, тебе уже отказала? — подковырнул Ни­колай.

— Я, наверное, ещё не созрел для женитьбы, — ска­зал Сергей. — А может, и для настоящей любви. И по­том, я тебе уже говорил, Лиза тут ни при чём.

— А я уже, видно, перезрел, — вздохнул приятель. — Неужели так и останемся холостяками?

— Ты, пожалуй, да, — сказал Сергей.

Бутрехин встал и пошёл в дом. Немного погодя он снова появился, одетый и в башмаках. В руках рюкзак и белый шлем.

— Ты не принимай так близко к сердцу, — сказал Сергей, поднимаясь со скамьи.

— Не подумай, что я уезжаю из-за твоей отповеди или... — Николай кивнул на озеро, — из-за неё. Я дол­жен до темноты поспеть в город: у меня лампочка в фаре перегорела.

— Ну, тогда жми, — улыбнулся Сергей.

Николай завёл мотоцикл, нахлобучил на голову бе­лый металлический колпак, улыбнулся и, помахав рукой в кожаной перчатке, с треском укатил.


В пятницу после обеда нагрянули из редакции Ми­хаил Султанов, Сева Блохин с какой-то незнакомой де­вушкой. И — кто бы мог подумать! — с ними приехала Наташка. Это больше всего удивило Сергея. На неё это непохоже, тем более что приехали с ночёвкой. Ясно, что она не с Блохиным — тот мёртвой хваткой вцепился в блондинку — значит, с этим огромным желтоволосым парнем в трикотажном спортивном костюме, что привёз их сюда на газике. Сергей встречался с ним несколько раз в редакции. У парня была лужёная глотка, могучие плечи, и славился он громкими скандальными история­ми. В какой-то праздник, кажется в День физкультур­ника, спихнул в городском парке с постамента гипсовую обшарпанную скульптуру спортсмена и сам в одних тру­сах взгромоздился на её место. Простоял больше часа, пока его оттуда не снял наряд милиции. В другой раз в ресторане «Дятлинка» подрался сразу с пятью пар­нями, которых раскидал, как котят, а одному даже руку вывихнул.

Все в городе звали его Слон, и он ничуть не обижал­ся. В этом здоровенном парне — он имел первый разряд по классической борьбе — жизненная энергия била через край. Он заканчивал философский факультет Ленинград­ского университета. Каждое лето завербовывался в изы­скательскую поисковую партию и колесил с геологами по тундре, тайге, Сахалину. Вернувшись в родной го­род, быстро с приятелями спускал в кабаках и ресто­ранах заработанные пóтом деньги. Слон мог выпить бочку и не быть пьяным.

Сергей только что вернулся с озера. Он снова был у острова и опять зацепил перемёт. И хотя заряженное дробью ружье лежало в лодке, вытаскивать перемёт не стал. Ему хотелось накрыть браконьеров с поличным. А для этого нужно было сделать вид — браконьеры на­верняка за ним наблюдали, — что ничего не заметил.

Вернувшись домой, Сергей собирался поужинать и затем берегом отправиться к той роще, что напротив острова. Там, снова укрывшись в кустах, он на этот раз надеялся выследить браконьеров. Ночью они не станут путаться с перемётом, тем более что недавно поставили, а утром наверняка поплывут снимать улов. А как только причалят к берегу с добычей, Сергей тут и встретит их.

В его тщательно разработанном плане — Сергей ждал браконьеров в эту пятницу — был один лишь недостаток: отсутствие помощника и свидетеля.

Нежданные гости грозили спутать все его планы. И хотя Сергей старался быть гостеприимным хозяином, Женя Мальчишкин — так звали Слона — сразу почув­ствовал, что Сергей не очень рад их приезду.

— Ты не расстраивайся, — прямо сказал он,— дай лодку, мы погрузимся — и на остров! Там и переночуем.

— А как же уха? — спросила белокурая девушка, её звали Капа.

— Сергей, где тут у тебя лещи берут? — Султанов уже составил бамбуковое удилище и привязывал к гиб­кому концу леску.

— Становись в камыши, — показал Сергей. — Не знаю, как насчет лещей, а окуней натягаешь.

— Девочки, уха сегодня будет, — весело заявил Сева Блохин. — Если хотите, даже двойная!

— Хотим, — ответила Капа.

Наташа промолчала. Она с любопытством смотрела на Сергея, а он, наоборот, отводил от неё глаза. Хотя он никогда и не воспринимал всерьёз эту девчонку, ему было почему-то неприятно, что она в этой разудалой ком­пании и что наконец он впервые увидел её парня — и кого? Слона! 

— Слон, доставай из багажника сетку! — скомандо­вал Блохин.