— Какие у вас глаза... — сказал он, всматриваясь в ее лицо.

— Какие?

— Странные...

— Мне всегда говорили, что у меня красивые глаза.

— Да, да, — сказал он, — очень красивые... Но я гляжу в них и ничего там не вижу...

— А что бы вы хотели увидеть в моих глазах?

— Я глупости говорю... — Сергей отпустил ее и отвернулся.

Проходя мимо березы, он подпрыгнул, пытаясь пой­мать майского жука, потом ухватился за толстый ниж­ний сук и несколько раз подтянулся. Спугнув какого-то зверька, стремглав погнался за ним и исчез в кустах…

Шагая по неровной дороге, Лиля приготовилась к тому, что он сейчас ее напугает, но Сергей ждал ее на пово­роте.

— Что это у вас? — спросила Лиля и остановилась.

Она почему-то подумала, что у него в руке лягушка, лягушек Лиля боялась до смерти.

— Это вам, — он как-то неловко протянул ей красивый цветок на длинной ножке.

— Вы, наверное, никогда не дарили девушке цве­тов? — улыбнулась Лиля.

— Берите, — сердито сказал Сергей, не глядя на нее.

Лиля взяла цветок, и они пошли дальше. Тьма сгу­щалась, в поселке зажглись огни. Месяц, посеребрив вершины деревьев, плыл над сумрачным притихшим лесом.

— Можно, я вас под руку возьму? — спросила Лиля. Он остановился, стащил с себя кожаную куртку и набросил ей на плечи.

«Наконец-то догадался», — поду­мала Лиля и признательно улыбнулась ему.

Совсем близко раздался протяжный тоскливый крик, и Лиля непроизвольно сжала локоть Сергея.

— Кто это? — шепотом спросила она.

— Филин, — ответил он. — Хотите, дупло покажу, где он живет?

— Ради бога не надо!

Но он уже не слушал ее: задрав голову, всматривал­ся в звездное небо. Легкий ветерок встопорщил на его голове темные волосы.

— Я его видел, — сказал он.

Лиля взглянула на небо, потом на него.

— Спутник?

— Когда его запустили, я всю ночь на крыше про­сидел,— сказал Сергей. — И ничего не увидел. А потом случайно взглянул на небо и вижу, летит! Маленькая зо­лотая звездочка.

— Мы с последнего этажа МГУ смотрели, — сказала Лиля, — часа два ждали, а потом мне надоело, и я ушла.

— Как вы думаете, полетит человек на Луну?

— А что на ней делать? Холодная и пустая, — ска­зала Лиля. — Уж лучше на Марс. Там, говорят ученые, возможна жизнь.

— Я, наверное, нет, а мой сын обязательно побывает на Луне.

— Это так важно? — взглянула на него Лиля.

— Что у меня будет сын?

— Нет, побывать на Луне?

— Звезда упала, — помолчав, сказал Сергей. — Моя бабушка говорила: человек умер.

— Каждую секунду на земле кто-то рождается, а кто-то умирает, — заметила Лиля.

— Это ваша бабушка сказала?

— На лекции слышала, — в тон ему ответила Лиля. У гостиницы Лиля вернула ему куртку и, пожелав спокойной ночи, поднялась на крыльцо. Он остался на дорожке. В сумраке смутно белела его рубаха, куртку он держал под мышкой. Вот он повернулся и, насвисты­вая, зашагал в темноту.

— Вы куда? — спросила Лиля.

Свист оборвался, чиркнула спичка, выхватив из тьмы черную бровь и светлый прищуренный глаз. Немного по­годя, он ответил:

— На речку. Я тут знаю одно тихое местечко, где русалки при луне на берегу танцуют. Не хотите за компанию выкупаться?

Лиля даже плечами передернула: неужели он и впра­вду будет ночью купаться?

Укладываясь на узкую железную койку, Лиля долго не могла заснуть, думая об этом чудаковатом парне и о завтрашнем задании.

Она проснулась, услышав птичьи голоса за окном. Кто-то в сосновом лесу щебетал, посвистывал, пускал длинные звучные трели. «Соловей, — подумала Лиля.— Как прекрасно поет соловей на рассвете...» Встав с кой­ки, она увидела на столе рядом с тусклым графином пучок белых лилий. Длинные коричневые стебли тонкими змейками свернулись на скатерти.

Лиля налила в стакан воды и попыталась засунуть туда лилии, но они не влезали, тогда она одну за другой опустила их в графин. «Когда же он их нарвал? — по­думала Лиля. — Ночью или утром?»

Лилии могли попасть в комнату только через фор­точку: дверь она на ночь закрыла на ключ. Пробив­шийся сквозь тюлевую занавеску луч высветил изнутри графин, и Лиле показалось, что блестящие стебли ожили, зашевелились... Наклонившись над графином, она по­нюхала раскрывшиеся лилии. Они пахли йодом, речной водой и еще чем-то неуловимо нежным. Внезапно Лиля отшатнулась: из белого цветка выползла черная с крас­ными крапинками извивающаяся букашка. Лиля дунула, и букашка снова спряталась в белых развернувшихся лепестках.

Сергея Волкова девушка увидела на опушке бора, начинающегося сразу за гостиницей. Уцепившись за железную перекладину, он раскачивался на турнике. Махи все сильнее, и вот — рывок, и загорелое мускулистое тело взметнулось над перекладиной. На мгновение замерло и медленно стало падать вниз. Сергей уверенно вращался на турнике. Лиля вспомнила, что это довольно трудное упражнение называется «крутить солнышко».

С размаху сорвавшись с перекладины, Сергей красиво приземлился, но на ногах не удержался и шлепнулся на примятую траву. Лиля рассмеялась. Он пружинисто вскочил на ноги и уставился на нее.

— Спасибо за лилии, — сказала она. — Только мне больше нравятся полевые цветы.

— Выбросьте их.

— Вы все-таки ночью купались?

— Вода как парное молоко, — улыбнулся Сергей. — Вылезать не хотелось.

— Я не слышала, как вы лилии бросили в форточку.

— Я их не бросал.

— Как же они попали в комнату?

— Правда, если они вам не нравятся, выбросьте,— сказал он.

— Вы слышали, как соловей пел на рассвете? — спросила Лиля.

— Соловей на рассвете? — переспросил он. — Нет, не слышал.

— А сейчас слышите? — прислушалась Лиля.

— Это дрозд-пересмешник, — улыбнулся Сергей.— Соловьи весной поют. И не в бору, а в роще.

— Я думала, соловей, — разочарованно протянула Лиля.

Откуда-то донесся звонкий удар молота о наковальню. И тут же, будто после вступления царь-колокола, рассыпалась мелкая дробь молотков-колокольчиков. Прошелестела через мост машина. Громко три раза кряду прокричал петух, но ему почему-то никто не отозвался, лишь коротко мекнула коза да глухо застучала бадья о сруб колодца.

— Сергей, — взглянула на него Лиля, — если я не напишу этот очерк, что будет?

— Конец света, — рассмеялся он, но, увидев, что она даже не улыбнулась, прибавил: — Я на всякий случай сделаю несколько лишних снимков. Не будет текста — дадим фотографии с расширенной подписью.

— Я на вас надеюсь, Серёжа, — сказала Лиля и, взглянув на часы, вздохнула: — Через час открытие этой... ГРЭС, а мы еще не завтракали.


5


Прополоскав отпечатанные снимки в воде, Сергей промокнул их газетой, свернул в трубку и отправился к редактору. У Голобобова уже ждали его ответственный секретарь дядя Костя и завсельхозотделом Шабанов. Сергей расстелил на огромном редакторском столе газету и разложил снимки. Все склонились над ними. Сергей со скучающим видом стоял в стороне и разглядывал тщательно замаскированную лысину Александра Федоровича. Редкие черные с сединой волосы были аккуратно зачесаны от уха к уху. Однако лысина розово просвечивала.

— Ишь ты, артист, как снял, — сказал Голобобов. — Прямо Братская ГЭС. Я думаю, эту панораму мы и дадим на первую,полосу.

— Насчет первой полосы я не уверен, — сказал дядя Костя. — Ждем сообщения ТАСС о запуске нового спутника с рекордным весом.

— Фантастика! — восхищенно заметил Шабанов.

— Может, уже по радио передали? — сказал Сергей. Ему не терпелось уйти из кабинета. В отделе культуры есть репродуктор. Наверное, почти все сотрудники собрались там. 

— Поставим снимок на вторую, а остальные четыре— вот этот, этот и эти два — поместим вместе с текстом на третьей полосе, — продолжал Александр Федорович.

Дядя Костя положил макет на мокрые снимки и, низко нагнувшись (он был близорук), стал набрасывать красным карандашом четырехколонник с клише.

— Сколько строк текста? — спросил редактор, взглянув на Шабанова.

— Я еще не видел материала, — ответил тот.

— Мне нужно сто семьдесят строк, — сказал дядя Костя, измерив железной линейкой столбцы на макете.

— Где же текст? — спросил редактор.

Шабанов, моргая голубыми глазами, потер пальца­ми розовые пухлые щеки, пожал плечами:

— Она еще не пришла.

— Как не пришла? — Голобобов застучал короткими пальцами по столу, а это был недобрый признак.

— Материал на третью полосу буду засылать в на­бор через три часа, — сказал дядя Костя.

— Пойду посмотрю, может быть, уже на месте,— Шабанов поспешно покинул кабинет.

— Записывала она там хоть что-нибудь? — пытливо взглянул редактор на Волкова.

— Весь блокнот исчиркала, — сказал Сергей.

— Чует мое сердце, подведет нас эта красотка,— вздохнул Голобобов. — Ей-богу, ребята-практиканты го­раздо толковее, чем девицы.

Вернулся Шабанов. Лицо у него озабоченное.

— Звонил в гостиницу, и там ее нет, — сказал он.— Исчезла.

— Не потерял ли ты девчонку где-нибудь по доро­ге? — хмуро пошутил редактор.

— Я разыщу ее, — сказал Сергей.

Забрал промокшую газету вместе со снимками и по­шел к двери.

— Если у нее полный завал, забери блокнот и пу­лей сюда, — бросил вслед редактор. — Будете вместе с Шабановым расшифровывать. Фотоочерк должен быть в газете!

В фотолаборатории Сергей накатал отобранные ре­дактором снимки на стекло и поставил на подоконник. Феликсу сказал, чтобы, как только отглянцуются, сразу начинал ретушировать. Снимки идут в номер. Заглянул в отдел культуры — там действительно полно народу. Поймав его вопрошающий взгляд, Миша Султанов отри­цательно покачал головой, мол, сообщения еще не было. Прыгая через ступеньку, Сергей спустился вниз, завел мотоцикл и, оставив на дворе клубок синего дыма, умчался.