Фейт отправила документы в тот же день. Когда конверты упали в почтовый ящик, она стояла под дождем и улыбалась. Под ложечкой сосало, но на сердце стало легче, а в голове прояснилось. Она знала, что поступает правильно. Фейт поспешно вернулась в дом и позвонила Брэду. Он ответил по внутренней линии.

— Я это сделала! — восторженно воскликнула она, и ее собеседник моментально понял, кто звонит. Фейт чувствовала себя как школьница, получившая высшую награду за конкурсный диктант.

— И что же ты сделала? — улыбнулся Брэд, откидываясь в кресле и раскачивая его на двух ножках.

— Ты был прав. Я прогулялась по дождю. Долго гуляла. Затем возвратилась домой, схватила документы и тут же отправила. Опустила в почтовый ящик на углу и почувствовала себя свободной. Подготовительные курсы начинаются на следующей неделе. Алексу ничего не скажу — просто пойду, и все.

Фейт понимала, что это нечестно, но ощутила в себе силу и гораздо лучше владела собой.

— Во всяком случае, сделала что-то, чтобы вернуть себе самоуважение, и наконец чувствую себя человеком. — Она сама удивлялась, насколько быстро этот ее поступок вытащил ее из депрессии.

— Я рад, Фред. Я за тебя тревожился. Ты меня беспокоила. Если честно, то очень сильно. Я тобой горжусь!

— Я чувствовала себя полным дерьмом — и так много дней подряд. Слушай, а как ты? Извини, мы все обо мне, да обо мне. Всю неделю голова кругом.

— Неудивительно, от его выступления не развеселишься. Сам проходил такое же с Пэм, когда увольнялся из конторы ее отца. Угрозы, ультиматумы, обвинения. Думал, она от меня уйдет, если я не откажусь от своей затеи. Но я твердо верил, что рискнуть следовало. Иначе я потерял бы уважение к самому себе и вся жизнь пошла бы прахом.

— Ты храбрее меня, — восхитилась Фейт. Она знала, что Пэм — та еще штучка.

— Ты прекрасно справилась. Поставь себе за сегодняшний день пятерку с плюсом. Фред, я в самом деле тобой горжусь!

— Спасибо, я тоже собой горжусь. Если бы ты не сказал то, что ты недавно сказал, я бы до сих пор сидела и ревела. Спасибо, Брэд. — Фейт еще не предприняла никаких решительных действий для победы над Алексом, но уже понемногу расправляла крылья.

— Не за что, — тихо отозвался он.

Фейт заставляла его почувствовать себя полезным, и от этого Брэду казалось, что он к ней ближе.

— Как твоя работа? — Ее голос прозвучал заинтересованно; она словно вновь ожила.

— Как всегда — сумасшедший дом. Завтра предстоит процесс над парнем, которого обвиняют в убийстве. Очень много подготовки.

— Думаешь, выиграешь?

— Надеюсь. Он на это рассчитывает, и я тоже. Парень неплохой — надо дать ему шанс, преступление непредумышленное. Следует отдавать себе отчет, что, когда оружие попадает в руки подростка — да что там подростка, кого угодно, — кому-то приходится несладко. Это общее правило. Не давай мне говорить на эту тему. Лучше скажи, что ты намерена делать? Надеюсь, не собираешься информировать Алекса, что подала документы?

— Пока нет, — честно призналась Фейт. Ей претило обманывать. Она будет просто исчезать по утрам на три часа, и муж даже не заметит. Днем он редко звонил, разве что требовалось сообщить об изменении планов, а к обеду она успеет вернуться. — Пока нет смысла с ним сражаться: мы просто доведем друг друга до безумия. Не исключено, что даже эти курсы окажутся мне не по силам. Посмотрим, как пойдет.

— Ты прекрасно справишься, — подбодрил ее Брэд, потому что действительно так считал. Фейт была одной из самых способных женщин, каких он только знал, — прекрасно училась в школе и в молодости на юридическом факультете.

Но они оба понимали, что рано или поздно Алекс устроит ей скандал. Брэд не сомневался, что Фейт примут на юридический факультет и тогда ей придется решать. А Фейт не могла поверить, насколько ей стало легче после того, как она послала документы. Депрессию как рукой сняло. Она больше не чувствовала себя беспомощной и беззащитной.

— Ты правильно поступила, Фред, — мягко произнес Брэд. — Но прости, мне надо возвращаться к работе. Я бы с тобой поболтал, но долг призывает.

— Спасибо, Брэд, — поблагодарила она. — Скоро поговорим.

Весь остаток дня Фейт возилась по дому и встретила Алекса в хорошем настроении. Она напевала, когда готовила ужин на кухне. Алекс не преминул это заметить, как только появился на пороге.

— Веселишься? Что ты сегодня делала? — и подозрительно покосился на ее лицо. Он ожидал встретить в отношениях характерную для утра напряженность, но жена образумилась и пребывала в радужном расположении духа.

— Ничего особенного. Долго гуляла и кое-что купила по мелочам, — неопределенно ответила Фейт. Ей не нравилось врать, но выбора не оставалось.

— Весь день шел дождь. — Алекс как будто ей не поверил.

— Знаю. Я отлично прошлась под дождем.

Она поставила ужин на стол и не стала рассказывать о своем разговоре с Брэдом. Ни к чему. Он стал ее тайным другом и, как в детстве, защитником ее мечты. Все совершенно безобидно. Да, Алекса это и не заинтересовало бы. Он всегда был безразличен к ее подругам — разве что их мужья могли оказаться ему полезными. А раз безразличен к подругам, то и к другу отнесется так же, коль скоро он всего лишь ее старинный детский приятель и товарищ Джека.

Алекс больше не выпытывал причины ее хорошего настроения. Быстро проглотил ужин, и Фейт спросила его, как дела в «Унипам». Муж, кажется, остался доволен вниманием и коротко рассказал о работе. Выдался тот редкий вечер, когда они по-настоящему разговаривали друг с другом. И в конце концов Фейт даже ощутила близость к нему и простила что он не одобрил ее планов поступить на юридический факультет. В следующие несколько месяцев ей, возможно, удастся его переубедить. Они рано отправились в постель. Стоило Алексу слегка обнять ее, и Фейт, как и следовало ожидать, прижалась к нему. Они отдались друг другу — не слишком страстно, но зато привычно. Если бы Алекс задумался, он бы понял, какая разница в отношениях с женой, когда он держится с ней чуточку теплее. Стоило сделать небольшое усилие, и они могли бы наслаждаться друг другом. Но муж никогда особенно не раздумывал над этим. И брак, и саму Фейт он воспринимал как данность.

В понедельник Фейт начала занятия на подготовительном отделении. Она радовалась и в то же время нервничала. Предстояло изучить огромный объем материала, и Фейт не представляла, как усвоит все это за восемь недель. И каждый день к часу следовало успеть возвратиться домой.

Недели до Дня благодарения прошли без инцидентов между ней и Алексом. Фейт изо всех сил старалась не раздражать мужа. Он был доволен и пришел к выводу, что жена одумалась. Кроме того, он был все время занят: летал в Бостон, Атланту, Чикаго. А Фейт погрузилась в занятия. Два курса начинались только в январе, и она устраивала праздник на День благодарения и предвкушала, как увидится с Зоей и Элоиз. Пару раз она разговаривала с Брэдом, и он, хотя и нечасто, присылал ей электронные письма. Брэд был по горло завален работой. И только за два дня до праздника Фейт получила от него сообщение и с радостью узнала, что его клиента оправдали и сняли обвинение в убийстве первой степени. Обвинили в непреднамеренном убийстве и приговорили к трем годам, причем засчитали семь месяцев, проведенных подростком в окружной тюрьме до суда. Это была большая победа Брэда.

— Тяжелый был процесс, — признался он, позвонив после вынесения вердикта. — Присяжные совещались шесть дней. Мать бедолаги дошла до истерики, а он сам перепугался до смерти. И я тоже. Никто не мог предсказать, как повернутся дела. С обеих сторон выдвигались очень веские аргументы. Но все хорошо, что хорошо кончается. Похоже, у моих подопечных будет приятный День благодарения. А как у тебя?

— Девочки завтра приезжают домой, не могу их дождаться. Пообедаем вчетвером. — У них не было родственников. Родители Алекса умерли давным-давно, а теперь не осталось никого и из ее семьи. — А ты что делаешь, Брэд? — Фейт радовалась, что слышит его голос.

Они не разговаривали несколько дней, а в последние месяцы она привыкла общаться со своим детским приятелем и очень дорожила этой возможностью. Фейт не могла поверить, что он на столько лет исчезал из ее жизни. Он дал ей хороший совет и вернул чувство уверенности в себе.

— Пэм закатывает грандиозный обед. — Его ответ прозвучал устало. Брэда измотали две недели процесса и дни вынесения вердикта, не говоря уже о часах подготовки. — Мне кажется, она пригласила тридцать или сорок человек. Не могу сказать точно — сам как-то отвлекся. Все люди с ее работы. Естественно, придет ее отец, мачеха и их дети, старинные друзья. Будет парочка таких, которых я ни разу не встречал, наверное, кто-то из ее комиссий и комитетов. Пэм любит собирать вокруг себя людей.

— А ты сам? — У Фейт был такой голос, от которого Брэд чувствовал умиротворение. Она была из тех людей, которые приносили мир и уют. В ней было нечто материнское и вместе с тем женственно-наивное, от чего она казалась моложе своих лет.

— Если честно, я лучше провел бы праздник с немногими людьми, которых по-настоящему люблю. Но Пэм почувствует себя обманутой, если не превратит это все в грандиозное событие. Такой уж она человек. Но с утра в любом случае придется пойти в контору — наверстывать то, что упустил, пока был поглощен процессом.

— На День благодарения? Неужели не можешь отдохнуть хотя бы уик-энд? У тебя усталый голос.

— Я в самом деле устал, — улыбнулся Брэд, — как собака. Но есть и другие ребята, которые на меня рассчитывают. Нельзя, чтобы праздники помешали их делам. Надо использовать время.

— А как мальчики? Приезжают?

— Слишком далеко. Джейсон и Дилан останутся в Замбии. Я не могу их за это осуждать. Если сумею, попытаюсь сам к ним выбраться в начале года. Это будет потрясающе! Им там очень нравится. Ты там не была?