Орлов двигался на безопасном расстоянии, то и дело прятался за спины прохожих и несколько раз терял из виду Женю и ее спутника. А потом они свернули в малолюдный переулок, и Алексей благоразумно решил прекратить свои шпионские игры. Все же он успел кое-что заметить, и теперь его настроение было безнадежно испорчено. Чем дальше Женя и Смирнов отходили от «Сезама», тем непринужденнее становилось их общение. Женя улыбалась, Смирнов несколько раз довольно фамильярно обнял ее за плечи. Алексей злился и недоумевал одновременно.

«Да как он смеет, этот толстогубый фат, трогать ее и говорить с ней, будто бы она его личная собственность?! — кипятился Алексей. — А вдруг она на самом деле его любовница или даже жена? — Он содрогнулся от подобной догадки. — Или даже у них совместная фирма. Это же очень распространено на Западе, муж — сутенер, а жена — проститутка. Но ведь когда я был в «Сезаме», этот Смирнов обращался с ней точно так же, как с остальными девицами, ничуть не выделяя. Наверное, на работе они соблюдают субординацию, а дома обсуждают всякие дела и интересные звонки. Значит, она все же не одна. Обидно, — Алексей расстроился так сильно, что чуть было не решил тут же выкинуть Женю из головы, продать модификатор, прекратить беседы по телефону за счет ничего не подозревающего соседа и даже вернуться к Ларисе. — Нет, отчаиваться рано, — твердо сказал он себе после пяти минут тягостных раздумий. — Я должен все узнать точно и окончательно. Завтра мне обязательно повезет!»

В четверг вечером ему действительно повезло. Во-первых, Женя была одета очень просто, в обычные голубые джинсы и белую блузку из легкой ткани. На ногах у нее были не сандалии, которые во вторник показались Алексею обувью античной богини, а обычные белые кроссовки. Женя выглядела как обыкновенная, хотя и привлекательная молодая женщина, и не производила больше на Алексея ошеломляющего впечатления. Он почувствовал, что сегодня вполне может даже инсценировать случайную встречу на улице.

Видно, судьба вообще решила побаловать его в этот день. Неожиданно Женя зашла внутрь Зала Чайковского, и Алексей тут же последовал за ней.

«Она идет на концерт! — обрадовался он. — Это просто великолепно — встретить старого знакомого на концерте классической музыки. Весьма респектабельно и прилично. Это сразу возвысит меня в ее глазах».

В облицованном мрамором холле толпились люди, но Жени здесь не было. Алексей не увидел ее и в очереди к окошечку кассы. Он с удивлением оглядывался по сторонам. Последний раз он сидел в Зале Чайковского лет пять тому назад, еще в институте. Тогда у него был роман с девушкой, которая еженедельно слушала концерт органной музыки. Оглушительные звуки органа, похоже, вливали в нее жизненную силу. Если она пропускала концерт, то сразу же становилась вялой и безучастной ко всему на свете. В какой-то момент Алексей понял, что с него достаточно, что эта музыкальная наркоманка ему осточертела, а звуки органа действует на него подобно скрежету напильника по стеклу. Он расстался с девицей-меломанкой, а заодно и перестал ходить на концерты классической музыки.

За те пять лет, что он не был в Зале Чайковского, здесь все очень изменилось. Вестибюль облицевали новым, сияющим мрамором, убрали колонны, поставили какие-то странные плетеные кресла, между которыми гуляли хмурые охранники с сотовыми телефонами в руках. Из вестибюля несколько стеклянных дверей вели в бутики, которых, естественно, здесь тоже раньше не было.

«Неужели она пришла сюда, чтобы купить что-нибудь из одежды?» — подумал Алексей, а потом заметил вывеску: «Французское кафе» и поспешил туда, откуда пахло хорошим кофе и свежей выпечкой.

Алексей оказался в довольно просторном кафе со светлыми пластиковыми столиками и французскими плакатами в стиле ретро на стенах. Он огляделся и усилием воли подавил в себе желание запрыгать на месте от радости. Женя была здесь. Только что она отошла от стойки и теперь с подносом в руках осторожно пробиралась между столиками в поисках свободного места. Она посмотрела по сторонам и быстро направилась к столику у окна. Алексей оглянулся и увидел, что это столик на двоих. Женя была одна, а значит — второе место займет он. Чего бы ему это ни стоило.

Алексей сдернул с головы бандану и, стараясь выглядеть как можно более равнодушным, направился к Жене. Она стоя освобождала поднос и не видела Алексея. Женя поставила на столик массивную белую чашку с кофе и блюдечко с круассаном.

— У вас свободно? — спросил Алексей.

Женя подняла на него глаза и растерянно посмотрела по сторонам. Она так надеялась, что останется за этим маленьким угловым столиком в одиночестве. Но вокруг свободных мест действительно не было. Что ж, значит, не судьба.

— Да, пожалуйста, — ответила она и пошла относить пустой поднос.

— Вы позволите, я отнесу, — сказал Алексей и буквально выхватил поднос из Жениных рук. — Не пускайте никого на мое место. Хорошо?

Женя кивнула, и Алексей пошел покупать себе кофе. Он стоял в очереди, то и дело оглядываясь на Женю. Он просто сгорал от нетерпения, ему казалось, что очередь движется страшно медленно. Как назло, перед ним стояла группка очень болтливых школьниц, которые никак не могли решить, какие пирожные взять. Алексей уже готов был наорать на них или растолкать надоедливых девиц, чтобы взять свой кофе и подойти наконец к Жене. Еще пять невыносимых минут, и школьницы отошли от стойки с подносами наперевес. Алексей подумал, не взять ли два бокала вина, чтобы отметить долгожданную встречу, но потом решил, что Женю может отпугнуть этот поступок. Он взял себе кофе, пирожок с яблоками и вернулся к Жене.

Она пила кофе маленькими глоточками и читала какой-то журнал. Казалось, чтение захватило ее целиком, по крайней мере, она никак не отреагировала на появление Алексея, даже головы не подняла.

— Приятного аппетита, — с лучезарной улыбкой произнес Алексей и поставил свой поднос на пластик стола.

— Спасибо, — рассеянно ответила Женя.

Для виду Алексей несколько минут сидел молча. Он страшно боялся, что Женя сейчас допьет свой кофе, доест круассан, молча поднимется и уйдет. Пора действовать!

— Ой, — сказал Алексей и увидел удивленные Женины глаза, — кажется, мы знакомы. Помните, я испугал вас в Крыму?

Еще несколько мгновений Женя молча смотрела на него, а потом ее глаза потеплели. Это было чудесное превращение — казалось, где-то в голубой глубине ее глаз зажегся золотой огонек.

— Да, действительно, — подтвердила Женя, — извините, я вас сразу не узнала.

— Да я и сам понял, что вы — это вы, только сейчас, — радостно заявил Алексей, — кажется, вас зовут Женей?

— Да, а вы…

— Леша, — пришел ей на помощь молодой человек. — Как ваши дела? — Женя пожала плечами. — Простите, действительно глупый вопрос, — быстро заговорил Алексей, — чисто ритуальный, калька с английского «hоw are you». У них принято так говорить при встрече. В Москве звучит просто глупо.

— Да нет, ничего, — успокоила его Женя, — но я не знаю, что рассказывать человеку, с которым едва знакома. — Она улыбнулась и в свою очередь спросила: — А вы как поживаете?

— Отвратительно, — улыбаясь во весь рот, ответил Алексей. — Очень много работы, бегаю по этой жаре как сумасшедший, даже поесть некогда. Вот зашел сюда перекусить и встретил вас. Первое удачное событие за весь день.

— Спасибо, — сказала Женя, улыбнулась и наконец-то отложила свой журнал.


2

Некоторое время они сидели молча. Алексею казалось, что он со своими сияющими глазами и радостной улыбкой выглядит совершенно неприлично. Если Женя поймет, что именно встреча с ней привела его в столь идиотски счастливое расположение духа, она испугается или сочтет его ненормальным. Но, кажется, Женя не видела в их случайной встрече ничего особенного. Может быть, даже была рада расстаться в этот вечер со своим одиночеством. Она первая нарушила молчание.

— А где вы работаете, почему вам приходится так много бегать? — спросила она.

— Я журналист, — честно ответил Алексей и тут же прикусил язык. Еще немного, и он выболтал бы ей название своей газеты, и тогда Женя могла вспомнить и злополучную статью, и не менее злополучного монтера, который так разозлил ее когда-то.

В Жениных глазах мелькнул интерес.

— А в какой газете?

— В «Итогах», — ответил Алексей, — наверняка знаете этот журнал.

— Только слышала, что это серьезное и респектабельное издание. Но к сожалению, никогда не читала. Все как-то некогда.

— Вы, наверное, тоже много работаете? — спросил Алексей и тут же пожалел о своем вопросе. Не надо было пока касаться столь щекотливой и опасной темы.

— Я искусствовед, — спокойно ответила Женя. Она произнесла это так естественно, что Алексею захотелось ей поверить.

— Здорово, всегда уважал искусствоведов. Наверное, потому, что сам очень слабо разбираюсь в искусстве. Сейчас я попробую отгадать, каким искусством вы ведаете?

— Попробуйте, — со смехом согласилась Женя, — все равно не получится.

— Вы специалист по позднему голландскому Возрождению?

— Нет.

— Ну тогда, по раннему французскому импрессионизму.

— Опять не угадали!

— Последняя попытка, — Алексей возвел глаза к зеркальному потолку и наугад выпалил, — по китайской керамике периода Мэй. А был такой вообще?

— Нет, — Женя уже вовсю хохотала, — такого не было. Сдаетесь? — Алексей кивнул. — По искусству ахеменидского Ирана.

— Вы шутите? — спросил Алексей.

— Честное слово, — ответила Женя.

«Черт возьми! Да она просто красавица», — подумал Алексей, а сам спросил:

— Что такое этот ваш ахеменидский Иран?

— Иран периода правления династии Ахеменидов. Ахемениды — цари, которые правили Ираном с шестого по четвертый век до нашей эры.