— Значит, ты сокращаешь свое путешествие из-за того, чтобы поскорее доставить меня домой?

— Ну, не совсем, — ответил Джон. — Я еще могу выгадать где-то тридцать, а может быть, и сорок пять дней. Мы пришвартуемся на Вити-Леву, затем я планирую нигде не причаливать до Фаннинга, на атолле Кирибати.

— Где это? — Она была счастлива хотя бы поддерживать разговор.

— К северу от экватора.

По мере того как Джон постепенно оттаивал, ее настроение стало улучшаться.

— А кто руководит твоей компанией, пока ты в отлучке? — спросила Кенда уже более радостным голосом.

— У меня есть три вице-президента. Вся черновая, повседневная работа поделена между ними.

— А ты президент?

Наконец Джон посмотрел на нее.

— Да. Я основал компанию — "Строительная компания Тэйлора, Калифорния".

Наступила пауза, и Кенда запаниковала снова.

— Сколько тебе лет? — спросила она, боясь, что он опять замолчит.

Он ответил неохотно, но покорно:

— В августе мне исполнится тридцать четыре.

Ее рот раскрылся от удивления.

— Ты определенно не выглядишь на тридцать четыре! Я бы сказала, что тебе двадцать семь или двадцать восемь.

Джон глухо засмеялся, и в смехе его явно слышалась злость.

— Что ты вообще знаешь о мужчине тридцати четырех лет? До меня ты имела дело только с шестнадцатилетними подростками! С кем ты можешь сравнить меня: с теми чертовыми обезьянами на своем острове?

Пораженная, Кенда замолчала. Джон криво усмехнулся.

— Ты издеваешься надо мной, да, Джон?

— Нет, это была просто шутка.

— Не вижу в этом ничего смешного.

Он пожал плечами.

— Извини, я не хотел обидеть тебя, но правда есть правда. Ты действительно понятия не имеешь о том, что такое мужчина. — Он замолчал, стараясь подобрать слова, а потом произнес: — У тебя были какие-нибудь серьезные отношения с кем-нибудь из твоих красавцев? Что-нибудь кроме поцелуев?

Кенда молчала, упрямо подперев подбородок кулачками.

— У тебя были с кем-нибудь близкие отношения? — настойчиво допытывался Джон, ожидая ответа.

— Нет, я не занималась с ними любовью, если ты это имеешь в виду.

Ответ, казалось, удовлетворил его любопытство.

— А со сколькими женщинами ты занимался сексом? — мрачно спросила Кенда.

Джон резко обернулся и уставился на нее, не отвечая.

— Я хочу это знать! Я хочу знать, женат ли ты? У меня есть на это право!

Кривая ухмылка не покидала его губ. По-прежнему не отвечая, Джон поднял секстант на уровень глаз и направил его на горизонт.

— Я разведен, — хрипло произнес Джон. И, продолжая вычислять долготу инструментом, прибавил: — И помолвлен.

Услышав ответ, она поняла, почему он с такой неохотой обсуждал свою личную жизнь с ней: разведен с одной женщиной, помолвлен с другой, плавает по Тихому океану с третьей… Кенда пожалела, что они затеяли этот разговор.

Он опустил секстант и потер кончик носа.

— Моя личная жизнь сейчас в полном беспорядке, Кенда. Вот почему я взял отпуск на шесть месяцев и решил отправиться в плавание в одиночку, без всего, что напоминало бы мне об этом.

— Но ты не один, Джон! По крайней мере, мне так кажется. Я же из себя все-таки что-то представляю, ты же это знаешь… Я тоже человек. Тот факт, что я пробыла несколько лет одна на острове, ничего не меняет.

Джон встал и потянулся.

— Мы следуем точно по курсу. Что ты скажешь по поводу горячего супа, крекеров и фруктов на обед? Я даже принесу бутылочку, и мы сделаем слабый коктейль, — его голос впервые за утро звучал беззаботно. — А потом… мы вернемся на палубу, если захочешь.

— Хорошо, — неохотно согласилась Кенда. Ее ясные вначале мысли окончательно запутались. Теперь уже она не понимала, как ей вести себя. Кенда точно знала только одно: чувства и мысли, владевшие ею в тот момент, ничего хорошего не сулили.

После того как они, покончив с супом, перешли к десерту, она выбрала момент, чтобы еще раз поговорить о его личной жизни. Они молча сидели за небольшим пластиковым столом, привинченным к палубе. Камбуз был хорошо освещен, и она радовалась этому, так как хотела видеть выражение его лица, когда сделает еще одну попытку поговорить откровенно.

— Почему ты развелся с женой? — спросила Кенда как можно спокойнее, хотя внутри ее все дрожало.

На какой-то момент его глаза сузились, а губы сжались.

— Давай не портить хороший обед, Кенда, если ты не против.

Она посмотрела на него распахнутыми невинными глазами.

— Но я против, Джон! Ты всегда говоришь: "Если ты не против". А я против! До этого момента я беспокоилась, что ты передашь меня американскому консулу в Суве. Да, я боялась, что ты это сделаешь, но теперь уж я думаю, что, может, так было бы лучше для нас обоих?

— Какое это имеет значение для тебя? Не могу никак понять, почему это тебя так волнует? Кем бы мы ни стали друг для друга, та часть моей жизни никогда не будет твоей. — Джон вздохнул и покачал головой. — Кроме того, мне больно обсуждать это. Поэтому, если ты не против, — подчеркнул он и пристально посмотрел ей в глаза, — мы больше не будем касаться этой темы.

— Ну, тогда, может быть, ты расскажешь мне о женщине, с которой помолвлен? Или и ее тебе тоже неприятно вспоминать?

Джон слегка улыбнулся.

— Знаешь, у всех женщин удивительно схожие черты характера — неважно, кто они по происхождению и где находятся — вращаются ли в светском обществе или обитают на затерянном острове посреди Тихого океана. У тебя определенно есть некоторые из этих чисто женских черт.

— Скажешь ли ты мне, по крайней мере, ее имя?

Джон поджал губы, потом вздохнул.

— Лилиан. Лилиан Стэдман. — И он крепко стиснул челюсти.

— Сколько ей лет? — спросила Кенда после минутного колебания. Она чувствовала, что на ее стороне преимущество, которое она могла бы использовать. Пожалуй, такой удобный случай может никогда больше не представиться.

— Тридцать, — отрывисто произнес он.

— Она красивая?

— Очень.

— Как зовут твою бывшую жену?

— Барбара.

— Она красивая?

— Да.

Кенда набрала воздух в легкие и продолжила допрос.

— Джон!

Он изумленно поднял брови, но выражение его лица было неопределенным.

— Как зовут твою маленькую дочь?

Мгновенно он поднялся со стула и оставил ее одну на камбузе, не произнеся ни единого слова. Даже не сказал: "Заткнись, Кенда". Но ему и не надо было говорить этого: его глаза и так выражали предельное возмущение.

Глядя на пустой стул, Кенда думала: "Зачем я сделала это? Зачем полезла в самые дебри его жизни? Теперь он может высадить меня на Вити-Леву, и я не должна буду его за это винить…"

Но Кенда заставила себя вернуться к реальности. Джон Тэйлор принадлежал в данный момент только ей! Сколько бы женщин ни ждали его где-то там — сейчас он был только с ней.

6

Кенда шла по палубе вслед за Джоном. Она теперь очень сожалела, что этот разговор на кухне вообще состоялся. Она просто хотела — больше всего на свете хотела — завоевать свое место в его сердце. Место, которое сохранит навсегда.

Следуя за ним по палубе, Кенда не сводила с него влюбленного взгляда.

— Мне кажется, недавно ты что-то говорил о коктейлях…

Джон бросил на нее быстрый взгляд. Когда он заговорил, его тон был достаточно миролюбивым.

— При внимательном рассмотрении это оказалось не такой уж хорошей идеей. Управление яхтой очень похоже на вождение автомашины. Это неразумно: пить и рисковать жизнью.

— О! — произнесла Кенда, не зная, что и возразить.

Джон стал очень серьезным.

— Я заметил, что барометр упал на двадцать делений за последние несколько часов. У нас впереди, может быть, очень тяжелое плавание.

Она посмотрела на море и увидела белые буруны на гребнях волн.

— Ты думаешь, это надвигается шторм?

Он покачал головой.

— Я не знаю. Я включил радио, чтобы узнать прогноз погоды, но ничего не могу расслышать — одни помехи. — Он быстро уцепился рукой за поручни, когда яхта резко накренилась на левый борт. — Тебе нужно немедленно отправляться в каюту, Кенда. Скоро здесь будет опасно находиться. Смотри, какой ветер поднялся!

— Разве я не могу остаться с тобой?

Джон отрицательно покачал головой.

— Нет. Иди в каюту. Немедленно! — скомандовал он и стал убирать паруса.


Буквально через минуту расширенными от ужаса глазами Кенда смотрела через иллюминатор, как волны яростно обрушивали всю свою силу на "Бьюти". Порой ей казалось, что водяные валы поднимают яхту и крутят ее в воздухе как пустой спичечный коробок. Это безумствование стихии продолжалось, наверное, целую вечность, хотя на самом деле прошло всего лишь немногим более двух часов, когда Джон позвал ее.

— Кенда!

— Я здесь, — слабо донеслось из каюты.

— Мне кажется, что все худшее позади. Мы зацепили только хвост шторма, — успокоил ее Джон.

— Ты спустишься в каюту? — спросила она.

— Нет, не могу.

— Когда сможешь, почему бы тебе не выпить чашечку кофе?

— Подожду, пока все стихнет, — отозвался Джон.

— А я все же сварю тебе кофе! — крикнула Кенда.

На рассвете она отнесла кофейник Джону на палубу. Море все еще было неспокойным. Хотя она и пролила половину кофе, поднимаясь по трапу, но все же сумела дойти до него с тем, что осталось в кофейнике.

— Спасибо, — сказал Джон, поднося чашку ко рту. Он зевнул и расправил плечи. — Ночь была просто чудовищной.

— Я знаю.

— Ты испугалась? — спросил он.