После того, как текст был отправлен, я сразу же отложил телефон. Мигая экраном, он ещё некоторое время разрывался от звонков, но я уже не смотрел на определитель.

– Я готов.

Маленький металлический предмет тускло блеснул в вечернем свете – это самоубийца протянул мне на ладони бритвенное лезвие. Едва я до него дотронулся, как меня начало колотить ознобом, а по ногам разлилась болезненная слабость. Мне даже показалось, что я мог бы умереть от одного только соприкосновения с этой вещью: держа её в руках, я с каждой секундой терял всё больше энергии – она вязким обволакивающим потоком текла сверху вниз по моему позвоночнику и через ступни уходила в землю.

Большие серые зрачки выжидающе сверлили меня, окутывая моё тело густым туманом. Неупокоенный с видимым нетерпением следил за мной, предвкушая своё скорое освобождение. Однако когда я решился, наконец, занести лезвие над своей серебряной нитью, он вдруг изменился в лице, обернулся и, подняв вверх указательный палец, внимательно прислушался к отдалённым звукам. Я вслушался в тишину вместе с ним, но ровным счётом ничего не услышал. Его же брови в удивлении вздёрнулись и, покачав головой, он поспешно отобрал у меня лезвие. Парень ничего не объяснил мне, даже не посмотрел больше в глаза, а просто отшатнулся назад и растворился во мраке.

– Эй, ты куда?! Стой! Что случилось?!

Мне никто не ответил. Сколько бы я ни кричал в темноту, он больше не отзывался.


Пулей влетев в комнату к Саше, я потрясённо застыл на пороге. Аура друга кардинальным образом поменяла свой цвет. Сейчас, впервые за всё время, она оказалась не коричнево-бурой, а светло-зелёной. Его астральное тело по-прежнему было сильно ослаблено, но я не замечал ни единого намёка на чёрные цветы – от них не осталось ни ягод, ни шипов, ни даже корней. Энергетика светилась спокойным, равномерным мерцанием без какого-либо намёка на магическое воздействие.

Всё это выглядело так, будто бы мёртвый растрогался и по доброте душевной снял с Алекса свои чары, не требуя от меня взамен никакой благодарности. И всё бы хорошо, да только в такое исключительное благородство со стороны неупокоенного мне верилось с большим трудом. В этой ситуации явно был какой-то подвох.

– Сашка! – я аккуратно растолкал Коршунова. – Мне срочно нужно бежать!

– Как бежать? А снимать приворот ты передумал, что ли? – сонно буркнул тот.

– Его больше нет. Все подробности потом. Я лечу в Москву!

Схватив одной рукой рюкзак с вещами, а второй – куртку, я выскочил из квартиры и понёсся вниз по ступенькам, на ходу набирая номер Марианны.

* * *

– Звёздочка моя, слава богу, что с тобой всё в порядке! – выдохнул я, заключив девушку в свои крепкие объятия. – Как же я соскучился! Почему ты не подходила к телефону, когда я звонил?

– Макс! – от радости меня видеть Марианна не сразу нашлась, что ответить. Она прижалась ко мне, положила голову на плечо и только потом пробормотала. – Честно говоря, не слышала твоего вызова. Наверное, глубоко спала.

– Это прекрасно! Тебе сейчас нужно больше отдыхать, – мои руки скользнули по изгибу талии к её животу, пока ещё плоскому, но готовившемуся вскоре округлиться. – Кстати, у меня замечательная новость. Не переживай больше по поводу Саши, он скоро выздоровеет. Конечно, это всё очень странно и не совсем мне понятно, но факт остаётся фактом. Он полностью избавился от присушки.

Марианна отстранилась и посмотрела на меня с лёгким беспокойством во взгляде:

– Ты не шутишь?

– Клянусь тебе, я своими глазами видел его ауру перед отъездом. Там всё чисто!

– Этого не может быть!

– Верь мне, – прошептал я, непреднамеренно повторив когда-то произнесённые Карлом слова, и эта короткая фраза не могла не возыметь эффекта. Враз потеряв интерес к тому, что ещё секунду назад её тревожило, девушка взяла меня за руку и молча увлекла за собой в глубину дома.

Забыв обо всём, мы любили друг друга целую ночь напролёт. Или весь день?.. То ли от разницы часовых поясов, то ли от головокружительных ощущений я настолько потерялся, что не понимал, какое было время суток, но это ничуть меня не беспокоило.

Преодолев все видимые и невидимые препятствия, не позволявшие нам быть вместе, мы снова стали одним. Единым, бесконечным, бескрайним олицетворением вечности. Мы были началом и концом, жизнью и смертью, тьмой и светом – и в сравнении с этим космическим взаимодействием всё остальное вокруг теряло смысл. Будто бы со стороны наблюдая за слиянием наших энергий, я снова смог увидеть свою жизнь под другим углом. Всё, через что я вынужден был пройти, живя на этой планете, теперь казалось мне неотъемлемым этапом на моём пути туда, где я находился. Каждое событие, подаренное судьбой – в особенности те, что ранили меня и причинили боль – я мысленно наполнил горячей любовью. Ведь именно благодаря этим ранам и тьме, заставившей зажечь в душе яркий огонь, я смог осветить себе дорогу и не заблудился. Кто знает: возможно ли вообще прийти к счастью как-то иначе?..

Спустя несколько часов мы, полностью вымотанные, лежали рядом на смятом и бесстыдно испачканном постельном белье. Любуясь Марианной – такой расслабленной и умиротворённой – я нежно поглаживал пальцами её татуировку.

– Макс, а помнишь, ты спрашивал меня про значение этого символа? – в какой-то момент она вдруг встрепенулась и подняла голову, заглядывая мне в глаза.

– Конечно. Я помню все наши сны явственнее, чем реальность. Это Анахата. Ты, наверное, обвела её в круг, чтобы я видел, куда пускать свои любовные стрелы?.. Бах! – я в шутку легонько стукнул подушечкой пальца в самый центр кружевной «мишени».

– Наоборот. На самом деле, это особая магическая печать, закрывающая сердечную чакру. Я поставила её себе после того приворота, чтобы никогда больше никого не полюбить…

– Да ты что, правда? – с иронией переспросил я. – Ну и как, работает?

– Похоже, что нет, – смущённо признала девушка.

– Не расстраивайся, – я улыбнулся. – Зато она красивая и тебе очень идёт.

Вместо ответа Марианна вложила свою ладонь в мою, а я крепко её сжал.

– Знаешь, – снова заговорила она, – наверное, твои стрелы и правда попали точно в цель. Я раньше никого не любила так сильно. С тобой рядом я самая счастливая женщина на свете! До сих пор даже не верится, что судьба всё же сжалилась надо мной и преподнесла мне такой подарок. Может быть, я снова сплю, и это всё происходит не по-настоящему?.. Ущипни меня? Только посильнее!

– Так достаточно сильно?

– Ай-яй! Да! – она довольно рассмеялась. – Спасибо, мой хороший!

– Всегда пожалуйста! Видит бог, я не хотел ставить тебе этот синяк, но ты ведь сама попросила!..

Подумав немного, я добавил:

– А теперь ты тоже меня ущипни, – и тут же сам убрал её потянувшуюся ко мне руку. – Хотя нет, не надо. Этот сон слишком хорош для того, чтобы прямо сейчас просыпаться. Дай мне ещё немного погрезить рядом с тобой…

Марианна привстала и, склонившись надо мной, страстно поцеловала меня в губы.

Как бы я хотел, чтобы крылья, раскрывшиеся в этот момент за моей спиной, больше никогда меня не покидали…

* * *

– Уважаемые пассажиры, наш самолёт совершил посадку в аэропорту «Внуково» города Москвы. Температура за бортом минус одиннадцать градусов, местное время двадцать три часа пятнадцать минут…

Я открыл глаза и сначала не понял, где нахожусь. Только потом, догадавшись посмотреть вниз, увидел, что по-прежнему сижу в самолётном кресле, и из моей груди вырвался тихий возглас удивления. Получается, я просто уснул в полёте, а Марианну встретил во сне? Тогда почему же… почему она не проснулась?!

Из аэропорта я выбегал, натягивая куртку на ходу и забыв про свой скромный багаж. Молнией пронеся по ступенькам и ринулся к припаркованным у входа такси, но вдруг кто-то остановил меня, плотно схватив за предплечье. Обернувшись, я увидел перед собой Карла и по его лицу понял, что что-то случилось.

– Я тебя подброшу, – тусклым голосом проговорил байкер. – Держи шлем.

– Куда подбросишь?!

Интуиция подсказала мне, что поездка на мотоцикле ночью в минус одиннадцать, да ещё и по заледеневшим февральским дорогам – сомнительное удовольствие, и я хотел уже отказаться от его предложения, но в этот момент Карл глухо пояснил:

– Марианна в реанимации.

Мои глаза в ужасе расширились, и я не стал тратить больше ни секунды на выяснение ситуации:

– Поехали быстрее! – поторопил его я, надевая шлем.


По дороге в больницу мы проезжали вдоль набережной мимо храма Христа Спасителя. И хотя на светофоре горел зелёный свет, Карл всё равно остановился у тротуара, снял шлем и долго смотрел на блестящие в лунном свете купола.

– Знаешь, Макс, – сказал он задумчиво спустя некоторое время. – А ведь всё-таки Бог – отличный арифметик. Как я ни старался на протяжении последних пяти лет сбежать от своей кармы, у меня в итоге так ничего и не вышло.

– Ты о чём?

– Помнишь, ты спрашивал, почему я с ней расстался? Я знал, что она должна будет рано умереть. Разве есть в мире что-то страшнее, чем беспомощно наблюдать, как близкий человек день за днём, секунда за секундой, приближается к своей смерти? Видеть это и не сметь вмешаться…

– Со времени нашего разговора я сам ещё не раз задумывался о том, как быть в таком случае, – ответил я, осознав, наконец, реальный мотив его поступка. – Я пытался понять, можно ли нам приходить на помощь нуждающимся или же лучше просто оставлять всё, как есть. И в итоге пришёл к выводу, что в этом вопросе слушать нужно вовсе не друзей, не психотерапевтов, не эзотериков, не духовных учителей и даже не свою собственную логику. Единственное, чем нам следует руководствоваться – это стремление нашей души. Я тоже пробовал скрываться от её голоса – но это не помогает, она находила меня всюду. Я пробовал следовать ей наперекор – и тогда предчувствие собственной духовной гибели погружало меня в панический страх. Наконец, я подумал: кому, если не моей душе, знать о том, какие именно жизненные уроки мне предначертано пройти и как поступить в той или иной ситуации? Если душа стремится жертвовать собой ради других – значит, таково её предназначение на этой планете.