Помог ли мне переезд забыть её или хотя бы реже о ней вспоминать? Нет, напротив, теперь я думал о ней гораздо чаще. На каждом шагу мне виделись намёки и знаки, которые возвращали меня к мыслям о наших отношениях. Владивосток встретил меня пушистым снегом – точно таким же, какой тихо шёл в Москве в ту ночь, когда мы вместе лежали на ковре разгромленного пентхауса. Узкие улочки города напоминали место из моего первого осознанного сна – того самого, в котором мы с Марианной познакомились. А из окон моей новой квартиры были видны верхушки пилонов Золотого моста, невероятно похожего на мост Сан-Франциско – и внешне, и названием. Когда я впервые увидел этот пейзаж, у меня создалось впечатление, что Вселенная шутит надо мной, как бы намекая, что, куда бы я ни бежал, я никогда не смогу скрыться от самого себя. Но я не обижался на неё, а только слабо улыбался в ответ, отдавая должное её тонкому юмору.

Спустя три недели Сашу выписали из больницы, и он продолжил вести вполне активную жизнь, разве что в «Алькор» так и не вернулся, сообщив мне, что работа в этой компании в его список планов на будущее больше не входит. Вместо этого он стал путешествовать, заниматься спортом, йогой и даже благотворительностью. В общем, всё шло именно так, как я рассчитывал, пока однажды Алекс вдруг не решил, что ему позарез нужно поговорить со мной по душам.

Того, что товарищ может вот так просто взять и заявиться одним февральским днём ко мне в гости, пролетев ради этого не одну тысячу километров, я не ожидал. Но ещё меньше я ожидал увидеть в его руке открытую бутылку виски, из горла которой он сделал большой глоток, переступая порог моей квартиры. Глоток, судя по всему, был уже далеко не первым, потому что бутылка, которую я немедленно отобрал, оказалась полупустой, а язык его основательно заплетался:

– П-привет! А я т-тут подумал, п-почему бы мне не н-навестить старого д-друга. Ик!..

– Сашка, ты что творишь, тебе же нельзя пить!

– З-за встр-речу можно! Выпьешь со м-мной?

Устроившись на кухне, он попросил у меня стакан и продолжил апатично потягивать алкоголь, не обращая внимания на мои предостережения и напрочь отказываясь закусывать. Я, конечно, понимал, что друг хотел поговорить со мной о чём-то, что его сильно тревожило, и пытался таким образом развязать самому себе язык – но ведь и о здоровье тоже нужно помнить!

– Макс, я больше так не могу! – наконец выпалил он, дойдя до нужной кондиции. – Я устал. Ты же знаешь, я давно мечтаю с ней расстаться. Долго решался на этот шаг, уже практически решился, подготовил почву, и вдруг, представляешь… Оказывается, она опять беременна! И что мне с ней теперь прикажешь делать?!..

Боль, от которой я так старательно скрывался вдали от родного дома, всё же нашла меня и пронзила острой шпагой в самое сердце. Стиснув зубы, я с усилием выдавил из себя:

– Ух ты! Поздравляю вас от всей души, – моя рука незамедлительно потянулась к серванту за вторым стаканом. – За это и впрямь стоит выпить!

– Что самое интересное, я понятия не имею, как это произошло, – продолжал друг. – Мы всегда предохранялись. К тому же, веришь ли, мне уже давно не до секса. Я с трудом припоминаю, когда он вообще у нас был. В прошлом году, наверное. Так что же она, зараза, раньше молчала?!..

Я замер с наполненным бокалом у рта и, после недолгих раздумий, поставил его обратно на стол нетронутым. Алекс же, не замечая моего удивления, продолжал:

– Психиатр советует ей делать аборт, и я с ним полностью согласен, но эта идиотка ни в какую. Она даже на УЗИ идти отказалась!.. Я в ужасе, Макс, как мне быть?! Помнишь, ты меня спрашивал, каким я хочу видеть своё будущее? Так вот, таким я его видеть точно не хочу! Лучше смерть!

Встав, я принялся ходить туда-сюда по кухне, изредка поглядывая на пики Золотого моста. Сказать правду было так же трудно, как прыгнуть с огромной высоты вниз, в бушующий океан, но я осознавал, что должен рано или поздно это сделать.

– Знаешь, – осторожно обратился я к Саше, – мне нужно кое в чём тебе признаться.

– А?.. Насчёт чего?

– Понимаю, это прозвучит очень неприятно… – я замялся, прикусил губу, сделал глубокий вдох и, наконец, выпалил. – Дело в том, что я люблю Марианну. Уже давно.

– Ого, вот оно как. Не думал, что вы общаетесь.

– Мы действительно почти не общались. Вернее, общались, конечно, но не по-настоящему.

– Как это?

– Ты всё равно мне не поверишь. Да это сейчас и не важно. Важно то, что наш роман, судя по всему, взаимный. Я очень дорожу дружбой с тобой, и меня гложет дикое чувство вины, ведь я, сам того не ведая, разрушил твою семью, но…

– Ой, да прекрати. Ничего ты не разрушил. Какая тут, к чёрту, семья, когда оба ходят трахаться налево?!

– Я с ней не трахался! – привычно возразил я и, стушевавшись, уточнил. – Понимаешь, это было нечто большее, чем просто секс.

– Всё ясно, друг. Плесни-ка мне ещё выпить.

На минуту кухня погрузилась в тишину, едва уловимо вибрирующую от нарастающего напряжения. Он, хоть и был сильно пьян, заволновался. Что-то негодующе затрепетало у него внутри.

– Ладно, подожди, ну а ребёнок-то хоть… мой?

– Я в этом не уверен, Саш.

Присев на табурет, я обхватил голову руками и запустил пальцы в отросшие волосы. Алекс поначалу хмурился, это продолжалось от силы секунд десять, а потом его лицо вдруг прояснилось, брови изумлённо вздёрнулись вверх, глаза сверкнули:

– Так это же прекрасно! Это просто замечательно! Забирай её, сыграете свадьбу!.. Блин, как же хорошо! У меня прямо гора с плеч свалилась! Давай ещё тяпнем, а?

Я наполнил его бокал. Моё сердце билось быстро и гулко:

– Увы, мне нельзя на ней жениться.

– Почему?

– Это смертельно опасно, – объяснить ситуацию как-то иначе я не смог, поэтому просто процитировал слова Марианны.

– Смертельно опасным для тебя будет на ней не жениться! – Саша покрутил пальцем у виска. – Вспомни на минуточку, кто её отец!

В этот момент в кармане у него зазвонил мобильный. Посмотрев на дисплей, Коршунов чертыхнулся, процедил едва слышное «Достала!» и, прежде чем подойти, залпом опрокинул в себя виски.

– Что ты хотела? – рявкнул он через несколько секунд, не удосужившись поздороваться. – Нет, не приеду сегодня. И вообще больше не приеду. Мне всё известно про твои похождения, и я подаю на развод. Больше ни секунды не желаю тебя видеть. В суде вместо меня будет выступать адвокат. Ещё вопросы?.. Да, я твёрдо решил, уговоры бесполезны. Никаких вторых шансов! Я тебя не просто не люблю – я тебя презираю за то, что ты отравила мне столько лет жизни!.. О, нет, не начинай! Не надо больше этих долбанных истерик, с меня хватит! Дай мне сдохнуть спокойно!

Он сморщился и отдалил трубку от уха. Из динамика слышался громкий плач.

– Ну-ка, теперь моя очередь, – изловчившись, я выхватил у него телефон и поспешно проговорил. – Звёздочка, я первым же рейсом лечу к тебе! Радость моя, ты слышишь? Я очень сильно по тебе соскучился! Пожалуйста, не переживай. Мы вместе что-нибудь придумаем. А пока… тебе врач назначил лекарства? Отлично, тогда прими их и ложись отдыхать.

Я взглянул на наручные часы, которые настроил под московское время, и добавил:

– Ого, у вас уже пять утра! Спи сладко и не думай ни о чём. Всё будет хорошо! Люблю тебя!

В процессе разговора я с удивлением отмечал про себя, как менялось с каждым моим словом Сашино лицо. Он всё больше и больше злился: челюсти были плотно стиснуты, на скулах играли желваки, плечи приподнялись. В итоге, со всей силы треснув кулаком по столу, он вскочил на ноги и быстрым шагом покинул кухню.

В уборной сначала просто слышался плеск воды в раковине, потом я различил сдавленный кашель. Внутри у меня что-то оборвалось. Конечно, я догадывался, что рано или поздно Сашино терпение лопнет и он всё же настоит на расставании с Марианной, выкопав тем самым себе могилу. В какой-то степени я даже был готов к такому развитию событий. Но в то же время я, по простоте душевной, даже не предполагал, что это может произойти вот так – прямо на моих глазах.

Чёрные цветы за считанные секунды дали новые побеги и исполосовали его тело изнутри своими шипами. Когда он вышел ко мне – вернее, практически выполз, двигаясь по стеночке на полусогнутых ногах – я едва сдержал возглас удивления. Друг выглядел ужасно: его глаза потухли, лицо стало мертвецки-бледным, по подбородку стекала ярко-алая кровь.

– Предупреждал же тебя, что не надо пить! – шикнул я и, подхватив его, помог дойти до кровати. Впрочем, в то, что виной всему был алкоголь, я и сам до конца не верил. – Я сейчас вызову «скорую».

– Нет, – он поспешно остановил меня, дотронувшись ледяной рукой до моего запястья. – Не надо никаких врачей, мне надоело.

– Как не надо? А что тогда делать?!

– Ничего, – морщась от боли, прохрипел Алекс. – Лети в Москву. А я тут немного у тебя полежу, ладно? Сейчас переведу дух и тоже полечу куда-нибудь.

Последняя его фраза мне не очень понравилась, но я не стал на него давить и принялся молча собираться. Не могу сказать, что я сильно спешил (честно говоря, когда я увидел ухудшение в Сашином самочувствии, мне вообще расхотелось уходить), просто решил чем-то занять руки, чтобы меньше нервничать. Сложив в рюкзак вещи первой необходимости и документы, я застегнул молнию и замер в полной готовности посреди комнаты, не торопясь оставлять друга в одиночестве. Поняв, в чём дело, Саша приподнялся, чтобы на меня взглянуть, и настойчиво, насколько хватило сил, повторил: «Лети», – тем самым буквально выпроваживая меня из собственного дома. Он старался говорить спокойно и держать себя в руках, скрывая своё состояние, но как только я захлопнул входную дверь, из глубины квартиры до меня донёсся приглушённый стон.


Ещё из коридора я услышал судорожное прерывистое дыхание и к своему ужасу понял, что у друга началась агония.