Отдышавшись, Алекс взял протянутую мной бутылку воды и сделал несколько жадных глотков. Потом он вернулся в машину, но занял не водительское место, а пассажирское. Поняв его без слов, я сел за руль.

– Саш, может вызвать скорую? Или давай я отвезу тебя в больницу?

– Нет.

– Что с тобой?

– Всё хорошо.

– Не ври, я вижу, что тебе плохо.

– Я же сказал, всё в порядке! – он повысил голос, рассердившись.

– Наверное у тебя язва желудка открылась, – предположил я. – Я заметил на асфальте кровь.

– Сейчас она остановится.

– С этим шутки плохи, может само не пройти. Тебе срочно нужно в стационар.

– Макс, ты за#бал, отвали! – заорал Алекс, теряя самообладание. – Просто заткнись, и поехали!

– Ну, знаешь ли, – в свою очередь закипая, процедил я, – никуда я тебя не повезу. Мне казалось, что мы друзья, но, по всей видимости, я ошибался. Ты со мной общаешься как с куском дерьма. Хватит меня унижать, надоело. И вот ещё что… Я увольняюсь!

Со злостью откинув запутавшийся ремень безопасности, я уже открыл дверцу, собираясь уйти, но Саша придержал меня за предплечье:

– Стой, Макс. Прости. Я погорячился.

– Погорячился? Да речь даже не об этом! Я давно привык к тому, что ты постоянно кроешь всех матом, в том числе и меня. Но с каких пор у тебя появились от меня секреты?! Почему ты мне ничего не рассказываешь?!

– Что ты хочешь услышать? – сдался Коршунов. Было видно, что он полностью обессилен.

– Чем ты болен?

– Ты правда хочешь это знать?

– Твою мать, ну конечно! Иначе зачем мне двадцать раз спрашивать!

– Окей, хорошо, – Саша прервался, прикрыл глаза, придержал пальцами бледный лоб. Некоторое время он молчал, не решаясь говорить, но потом всё же признался глухим голосом. – У меня рак. Четвёртая стадия.

В салоне повисла режущая слух тишина. Теперь всё встало на свои места, и слова Карла, советовавшего ни в коем случае не помогать Алексу, обрели понятный смысл. Я в шоке смотрел на друга и не знал, что ответить.

– Вот поэтому я и не хотел тебе говорить. Видел бы ты себя сейчас. Пялишься на меня как на труп, а мне только твоей жалости не хватает для полного счастья. Я уже и так сыт по горло причитаниями родственников. Кстати, я, похоже, всё же развожусь. Сегодня переезжаю в свою московскую квартиру.

– Почему? – спросил я хрипло. – Ты не хочешь, чтобы она видела, как прогрессирует твоя болезнь? Не хочешь причинять ей этим боль?

– Ты слишком хорошего обо мне мнения. Во-первых, я действительно её не люблю. Меня держал рядом только бизнес, и ты прекрасно это знаешь. А во-вторых, она сама это предложила… Да, кстати, о бизнесе, – он поспешно сменил тему. – Я бы хотел, чтобы ты занял моё место в компании. Как ты на это смотришь?

Как я на это смотрю?! Смотреть на это я категорически не хотел, но прозвучавший вопрос заставил меня задуматься о том, что нас всех ждёт впереди, и я инстинктивно нырнул за ответами в поток реки Времён.

Картина будущего легко визуализировалась перед моим внутренним взором. Я действительно увидел себя руководителем «Алькора», и мне, как ни странно, было вполне комфортно на этом высоком посту. За долгие годы общения с Сашей я постоянно подмечал его ошибки в управлении и чувствовал, что если взять всё в свои руки и исправить недочёты, то дела компании непременно пошли бы в гору. Видимо, именно так я и поступил бы после смерти друга – в память о нём продолжил бы совершенствовать его бизнес. Эта версия хода событий прослеживалась очень чётко, в мельчайших подробностях, что значило только одно: передо мной наиболее вероятный вариант развития будущего. Такое будущее обязательно наступает, если не вмешаться и не внести изменения в канву мироздания. И, знаете, чего уж темнить, я был бы безмерно рад принять на себя эту, уготованную мне Вселенной, заманчивую роль, но…

– Нет, – вслух ответил я твёрдо.

– Что?!

– Нет, Алекс. Твоё место я не займу, потому что мы тебя вылечим. И это не обсуждается.

Понимал ли я, что за изменение будущего больно получу по собственной шапке? Разумеется, понимал. Я признавал, что всё это очень серьёзно может отразиться и на мне в том числе. Если я откажусь играть данную мне роль руководителя – кто знает, куда тогда я попаду. Найдётся ли вообще для меня другое место в этом мире?.. Однако думать об этом мне не хотелось. Я отказался, потому что не мог согласиться.

– Макс, врачи лечат меня вот уже почти три года. Становится только хуже. Это бесполезно.

– Медицина лечит следствие болезни. А мы займёмся её корнями. Можно тебя попросить? Положи руки на колени, закрой глаза и расслабься.

– Ты прямо сейчас решил избавить меня от последней стадии онкологии? – Саша мрачно хмыкнул. – Ну-ну, удачи. И про метастазы не забудь, а то их там полно.

– Не паникуй, – строго перебил я. – Для начала я попробую тебя продиагностировать.

Скользнув по нему расфокусированным взглядом, я вдруг понял, что именно раньше мешало мне видеть. Ахнув, я взял его безвольно лежавшую на бедре левую руку, приподнял рукав пиджака, расстегнул манжет рубашки и к своему огромному изумлению обнаружил под ним браслет из чёрного камня, похожего на агат.

– Откуда у тебя это?! – воскликнул я, своим громким криком заставив товарища неслабо вздрогнуть. – Это же защитный амулет! Да ещё как профессионально сделан!

– Тьфу, бл#, ты чего так орёшь! – выругался он, открыв глаза. – Чёртовы эзотерики, вы совсем свихнётесь скоро! Просто какая-то побрякушка с индийского рынка…

– Кто его тебе зарядил? – я не слушал. – Ты должен познакомить меня с этим человеком! Я в первый раз вижу вещь, так надёжно закрывающую информацию. Можешь его снять?

– Да пожалуйста, держи. Хоть забирай насовсем.

– Эта вещь настроена под тебя, так что мне она не пригодится. А вот ты обязательно продолжай носить. Для руководителя лучшей защиты не подобрать.

Аккуратно положив браслет на приборную панель, я коснулся Сашиной мутной тёмно-красной ауры. На секунду я замешкался, но потом, затаив дыхание, решительно нырнул в неё как в плотное, давящее на виски болото. Теперь, когда я мог беспрепятственно сканировать его энергетику, оставалось только удивляться, как же я раньше не замечал в ней этих отвратительных чёрных пятен. Со стопроцентной уверенностью я готов был указать на каждый очаг опухоли в его внутренних органах. Я видел их так же чётко, как на аппарате УЗИ. Даже ещё чётче – словно я, подобно хирургу, запустил в него невидимый эндоскоп.

– Макс, ты занимаешься хернёй, – тем временем заявил мне оперируемый. – Может всё-таки поедем поработаем? Мне сегодня нужно ещё…

– У тебя рак желудочно-кишечного тракта, – тихим голосом произнёс я в ответ. От неожиданности он осёкся.

– Началось с поджелудочной железы. Потом селезёнка, желчный. Потом желудок и пищевод. Сейчас ещё печень.

На несколько секунд повисла пауза.

– Про печень я не знал, – растерянно отозвался он, справившись с удивлением. – Если так, то дела мои совсем плохи.

– Я всё это уберу. Не переживай, дело пустяковое.

Я ещё пока не знал, по силам ли мне такая задача, но всё же решил его подбодрить. Тем более что в светло-серых глазах товарища впервые за всё время промелькнула несмелая вера в мои способности. А вера – это самая важная составляющая любого успеха.


Следующие две недели я отважно бился в астрале с чернотой, которая исходила из его нутра. Я каждую ночь убирал эти чёрные цветы, растущие повсюду на его теле и разрушающие организм своими острыми корнями, но в течение дня они вырастали вновь.

Я тратил много сил на регулярные «прополки» и вместе с тем не видел никакого эффекта. Разве что Саша стал поспокойнее и меньше ругался. Он помирился с женой, уговорив дать ему ещё один шанс, и та забрала из суда иск о разводе.

Его отношение к работе тоже поменялось – теперь он более охотно вступал в конструктивные диалоги с подчинёнными, а не просто посылал их на все четыре стороны, как раньше. Всё реже и реже его окликали за глаза «Коршуном» и всё чаще отзывались о нём с одобрением. Более того, как я узнал из общения с новым младшим бухгалтером – любознательным студентом Димой – агентство перестало утаивать налоги и теперь перечисляло их государству в полном объёме.

Сотрудники были безмерно рады тому, что происходило в компании, и только я один ходил мрачнее тучи. Ни времени, ни желания радоваться этим изменениям у меня не было. Всё своё внимание я концентрировал на другом – пытался хотя бы на миллиметр уменьшить размер основной опухоли, но, увы, терпел полное фиаско. В итоге я понял, что без разговора с учителем мне никак не обойтись. Конечно, я знал, что помогать мне он ни за какие коврижки не будет, однако держать эмоции в себе с каждым днём становилось всё сложнее.

Внимательно выслушав за кружкой мате мой сбивчивый, отчаянный рассказ, Карл спокойно заключил:

– Да, есть кармические процессы, на ход которых мы не можем повлиять, как бы ни старались. И этот – один из них. Его можно только замедлить, но полностью затормозить – нет. Поэтому я бы искренне не советовал тебе в него влезать. Чем дольше ты будешь пытаться удерживать шестерёнки этого огромного механизма в неподвижном положении, тем вероятнее, что он в конце концов расплющит тебя своим весом. Меня в последнее время очень волнуют твои беспорядочные игры со смертью. Сначала ты спасал астралётчицу, теперь лечишь Алекса. Ты уж определись. Сколько можно перетягивать туда-сюда этот канат.

– Я тебя не понимаю. Ты мог бы объяснить попроще, что мне делать с Сашей?

– А что он сам говорит на эту тему?

– Ничего. Чудес не ждёт. На днях был у нотариуса и оформил завещание.

– Ну тогда давай поможем ему уйти. Пусть побыстрее отмучается.

– Ты с ума сошёл?!

– А почему нет? Если он собирается умирать, то в астрале это можно сделать просто и безболезненно. Покажем ему, как выйти из тела, а дальше пусть сам рубит свой серебряный шнур17 и…