Он тихо, стараясь не шуметь, вошел в гостиную, подошел к лежащей на диване Полине, достал из-за спины розу и протянул ее. Но Полина молча отвела рукой розу и отвернулась от Буравина. Он нахмурился, положил розу на пол и вышел.

Утром счастливая Руслана хлопотала на кухне в легком халатике, напевала веселенькую песенку и накрывала на стол. Кирилл завязывал галстук.

— Кирилл, не надевай галстук, — попросила Руслана, — будешь есть, заляпаешь!

— Почему это я заляпаю? — немного обиделся Кирилл.

— Потому что ты ешь неаккуратно, как ребенок. Испортил столько галстуков! Помнишь тот, который я тебе покупала в поездке, от Гуччи?

— Ты столько раз об этом говорила! Трудно забыть! — Кирилл был недоволен этим замечанием. Он сел за стол, стараясь не смотреть жене в глаза.

— А почему ты так смущаешься, объясни, пожалуйста? — спросила Руслана, делая бутерброд. — Как будто провел ночь не с родной женой, а с любовницей!

— Я не смущаюсь.

— Смущаешься, я же вижу. Что, Кирилл, минувшая ночь не входила в твои планы, да?

— Да не было у меня никаких планов, Руслана! — раздраженно воскликнул Кирилл.

— Ладно, не выкручивайся. Что, я не понимаю, с каким Иваном Ивановичем ты вчера разговаривал по телефону! Тоже мне, Штирлиц нашелся. Женщину обмануть сложно, Кирилл. Кроме тех случаев, кода она сама хочет быть обманутой.

— Вот и замечательно! — даже обрадовался Кирилл. — Оправдываться не буду. Я действительно вчера не с Иваном Ивановичем говорил.

— С Таисией, да? — Руслана посмотрела на мужа в упор. — Не отводи взгляд! Посмотри мне в глаза!

— Да что ты все командуешь! Сними галстук, посмотри в глаза! Что ты со мной обращаешься, как с невоспитанным подростком!

— Потому что ты ведешь себя, как невоспитанный, лживый подросток! — выпалила Руслана.

— Что ты еще мне скажешь? — воинственно спросил Кирилл. — Или, может быть, ответишь, почему осталась вчера вечером, хотя знала, что я тебя обманываю?

— Потому что я тебя слишком хорошо знаю, Кирилл. На настоящий поступок ты не способен, — насмешливо сказала Руслана. — Уйти от одной женщины, прийти к другой. Нет, на такие сильные действия ты не способен!

— А на что я способен, позволь узнать?

— Ты способен только на то, чтобы трусливо мечтать об изменах, но не изменять по-настоящему. Ты трус, Кирилл, и такой трус не нужен другим женщинам.

— А тебе, значит, нужен по-прежнему? — поинтересовался Кирилл.

— Да, мне пока ты нужен. Ладно, не пыхти, как закипающий чайник, — примирительно сказала Руслана. — Я тебя прощаю, так и быть!

— Значит, ты полностью уверена в том, что я хочу твоего прощения? — спросил Кирилл.

— Да, конечно. Куда ты от меня денешься? — удивилась Руслана.

— А если я скажу — куда?

— Ах, вот как! Тогда будь любезен объяснить, куда именно ты денешься, Кирилл! — Руслана резко поставила чашку на блюдце, посуда зазвенела, Кирилл поморщился.

Руслана выдержала паузу и сказала:

— Не надо, не трудись! Все равно, что бы ты сейчас ни сказал, ты будешь сочинять! А мне надоело терпеть твой обман, надоело делать вид, что я верю твоим уловкам! Поэтому — молчи! Я сама скажу, куда ты можешь деться… Ты можешь от меня деться только в больницу, Кирилл. Или в дом престарелых. Уютный, замечательный дом престарелых. Ты не забыл, сколько тебе лет?

Кирилл насторожился:

— Ты считаешь меня древним стариком?

— А ты считаешь себя молодым козликом? — с иронией спросила Руслана.

— Все, Руслана, хватит, — решительно поднялся Кирилл. — Я не спорю с тобой: я был не самым лучшим мужем. Неверным, эгоистичным. Я относился к тебе без должного внимания… А теперь я хочу попросить у тебя прощения… И попрощаться. Нам надо развестись!

Вот этого Руслана не ожидала! Она изменилась в лице:

— Но… я не на это рассчитывала.

— Значит, я опять не вписался в твои расчеты, — развел руками Кирилл.

— Подожди, подожди… А сегодняшняя ночь? Она что… никак не считается? — растерянно спросила Руслана.

— Считай, что сегодняшняя ночь была прощанием. Нашим прощанием как супругов, — сказал Кирилл и направился к двери.

— Кирилл, постой! — окликнула его Руслана.

— По-моему, мы обо всем поговорили.

— Кирилл, мы ни о чем не поговорили. Я погорячилась, ты погорячился, давай теперь поговорим спокойно.

Кирилл посмотрел на часы:

— Руслана, я и так катастрофически опаздываю.

— Тебе можно. С тебя никто не спросит, — "напомнила Руслана.

— Позволь мне самому решать, что мне можно, а что нельзя.

— Ты хочешь выставить меня виноватой, скандальной, склочной бабой, да? Ты хочешь уйти чистеньким и благородненьким. Как же, ты не любишь скандалов? — Руслана чуть не плакала.

— Ну что ты, Русланочка, ты самая благородная и замечательная женщина на свете. Я благодарен тебе за все время, потраченное на меня, — голос у Кирилла потеплел.

— Так, может быть… мы помиримся? — с надеждой спросила Руслана.

Кирилл покачал головой.

— Но почему? — не понимала Руслана.

— Если тебе от этого объяснения будет легче, то я скажу: я тебя не достоин. Ты благородная, а я нет. Ты хорошая, а я не очень.

— Ты опять хитришь! Я знаю, дело не в этом!

— Хорошо, не в этом, — согласился Кирилл. — Ты хотела правду, я тебе ее скажу. Я люблю другую. Все.

— Какой ужас, какой позор! — Руслана не знала, что и сказать.

— Не вижу ничего позорного в своем чувстве.

— Да не для тебя позор, а для меня! — зло объяснила Руслана. — Как я буду людям в глаза смотреть — брошенная жена!

— А ты поезжай к маме, как собиралась, — Кирилл перешел на деловой тон. — О материальной стороне вопроса не беспокойся: я по-прежнему буду тебя содержать.

— И маму? — так же деловито спросила Руслана. Кирилл кивнул и вышел.

* * *

С самого утра Катя чувствовала себя отвратительно. Ей совершенно не хотелось подниматься. Таисия принесла ей стакан сока.

— Привет, мам, — Катя села на постели. — Лучше бы ты кофе сварила! Так голова болит!

— Кофе в твоем положении нежелателен, дочка.

— В твоем положении, в твоем положении, — передразнила Катя. — Такое ощущение, что я уже сама себе не принадлежу, а только обслуживаю собственное положение.

— Так и есть, дочка, — сказала Таисия, присаживаясь к Кате на кровать. — И это замечательно.

— Инкубатор какой-то, а не организм, — пробурчала Катя.

— Точно, — засмеялась Таисия. — И это один из самых счастливых периодов в жизни женщины.

Катя, морщась, выпила сок.

— Не понравилось? — спросила Таисия.

— Нет, не в этом дело. Вспомнила.

— Что вспомнила?

— Костя вел себя вчера очень странно. Подозрительно.

— Как именно? — уточнила Таисия.

— Мне кажется, что все-таки из больницы позвонили в тот момент, когда он был у телефона, — сообщила Катя. — Он меня спрашивал, какие анализы я сдавала в последнее время.

— Он точно что-то узнал, или тебе показалось? — со вздохом спросила Таисия.

— Да непонятно! — пожала плечами Катя. — Надо было сказать ему правду, вот что. А ты все уговаривала — подожди, подожди.

— Я и сейчас говорю: правду сказать ты всегда успеешь. Только зачем?

— Затем, что он исчез, понимаешь? — спросила Катя.

Она встала и подошла к шкафу, чтобы одеться.

— Что наденешь, дочка? — спросила Таисия".

— Да мне все равно. Нужно срочно все донашивать, пока я не растолстела, — сказала Катя, прикладывая к себе платье. — Мне кажется, что даже цвет лица изменился. Интересно, это со всеми беременными так происходит?

— Ой, я же забыла тебе рассказать, — вспомнила Таисия. — Римма, Римма! Она тоже беременна!

— Правда? А как Лева к этому относится? — с интересом спросила Катя.

— А Лева сбежал от нее, представляешь? Как интересно. Даже не узнав, что их женщины ждут детей, мужики куда-то убегают. И Лева, и Костя.

— Ты не забыла, мама, что Костя, в отличие от Левы, не отец ребенка, — усмехнулась Катя. — Так что причины побегов могут быть самые разные. Незачем всех сравнивать и проводить аналогии.

— Да, может быть, они сбежали от вас по разным причинам. Но мое сердце чует — по одной общей для них причине, понимаешь? — Таисия стала анализировать ситуацию: — Костя с Левой друзья. Исчезают из города практически одновременно, никому ничего не сказав. Поэтому есть версия, что они могут быть заняты неким общим делом, важным и таинственным, из-за которого пришлось срочно уехать.

Катя стала напряженно вспоминать разные мелочи, связанные с Костей и Левой. Потом она кивнула и сказала:

— Да, мама, пожалуй, ты права. Есть тут какая-то связь.

— Правильно. У них есть связь, и у нас должна быть. Женскую солидарность еще никто не отменял. Мы с Риммой займемся поисками беглых отцов! — Таисия говорила очень уверенным тоном. — Да, да, ни о чем не беспокойся. Мы с Риммой — ого-го какая сила вместе. А ты иди в больницу и возьми результаты анализов, хорошо?

* * *

Утром Полина молча собралась на работу, не сказав Буравину ни слова. Буравин был расстроен и подавлен.

— Полина, я так понимаю, что ты ни говорить со мной не хочешь, ни смотреть на меня, да? — спросил он наконец.

— Да, — ответила Полина, по-прежнему не глядя на него.

— Неужели ты считаешь, что худой мир хуже доброй ссоры? Пусть мы не во всем согласны друг с другом сейчас. Но это же не повод устраивать холодную войну.

— Не знаю.

— Вот именно — не знаешь! — заметил Буравин. — Так может быть, мы спокойно все обсудим и поймем, кто что знает, а чего не знает. Кто что хочет, а чего не хочет. Давай поговорим, Полина!

— Нет, Витя, разговаривать я не хочу.

— А что ты хочешь? — не понимал ее Буравин.

— Я хочу побыть одна.

— В смысле? Я не понял.