— Почему же не уехал? — язвительно спросил Самойлов.

— Потому что решил уйти в рейс. Женька, мой друг, стал на «Верещагине» старпомом, — объяснил Леша.

Самойлов взвился:

— Женька — не друг. Он враг! Он предпочел работать с Буравиным, хотя я предлагал ему перейти в нашу фирму.

— Но и после этого он все же остается моим лучшим другом, — отрезал Леша.

— Алеша, не притворяйся, что не понимаешь того, о чем я тебе говорю! Ты предал меня и выставил всеобщим посмешищем!

Алеша удивленно смотрел на него:

— Отец, я не понимаю, о каком предательстве ты говоришь?

— А ты подумал, что сказали бы в городе? Самойлову не хватает денег, чтобы выиграть тендер, поэтому его сын подрабатывает у конкурентов матросом. И у кого? У Буравина! — схватился за голову Самойлов.

Леша пожал плечами:

— Пусть говорят, что им вздумается! Мне все равно.

— А мне нет! Слабости в бизнесе не прощаются. А то, что ты едва не перешел к Буравину, — самая что ни на есть, слабость.

— Папа, два слова — «война» и «Буравин» — постоянно идут у тебя в связке, — Леша укоризненно глядел на отца.

— Не я первый начал эту войну, — хмуро отозвался тот.

— Но ты хочешь отомстить ему с помощью бизнеса. Один раз ты уже чуть не отобрал у него фирму, а теперь собираешься во что бы то ни стало лишить тендера, — перечислял Леша.

— Да? А может, это он не хочет успокоиться, пока еще не все отобрал у меня?

— Он не отбирает, — возразил Леша. — Ты сам прогоняешь всех, кто не хочет участвовать в твоей мести. И я не хочу.

Алеша взял со стула свою куртку и пошел к выходу. Самойлов крикнул ему вслед:

— Тем не менее, тебе придется слушаться меня, пока ты живешь в этом доме. Куда ты идешь? Разговор еще не закончен!

— Нет, закончен, — повернулся на полпути Леша. — Я иду собирать вещи. Я не хочу подчиняться твоим приказам, которые продиктованы слепой яростью и жаждой мести. И считай, что с этого дня я у тебя больше не работаю.

— И куда же ты? К Буравину?

— А вот это уже не твое дело, — ответил сын.

* * *

Кирилл написал Таисии любовное письмо. Оно получилось невероятно искренним и лиричным. «Моя единственная в жизни любовь. Мне не дает покоя то, как мы расстались с тобой в последний раз. Это досадное непонимание!.. Нет, только не с твоей стороны! Ты всегда знала, какой отвратительный у меня характер, но терпела все эти мои выходки, плохое настроение. Клянусь, теперь у нас все будет по-другому! И я приложу все силы, чтобы сделать тебя счастливой!» Он перечитал написанные строки и счастливо улыбнулся.

* * *

Проводив сестру, Полина вернулась домой.

— Увезли? — спросил Буравин. Полина молча кивнула.

— А что Борис? На тебе лица нет. Он опять сделал какую-то гадость?

— Нет. Это я гадость сделала и ему, и Алеше. Я нечаянно проболталась, что Алеша хотел уйти в рейс на «Верещагине», — с тяжелым вздохом сообщила Полина.

— Да, Алеше не позавидуешь. Самойлов наверняка воспринял его поступок как личное оскорбление.

— Я боюсь, что они поссорятся. Алешка же только с виду мягкий. Если Борис заденет его за живое, Алешка может взорваться. А в таких случаях он становится еще упрямее, чем его отец, — Полина тревожилась, представляя себе все дальнейшие варианты развития событий.

Видя ее волнение, Буравин предложил:

— Если они разойдутся, я могу взять Алешу в свою фирму.

— Витя, к тебе он ни за что не перейдет. Я просто не могу понять Бориса. Твердит: люблю, люблю… Но что бы он ни сделал, мне и сыновьям становится только хуже, — она опустила голову на плечо Буравина. — Неужели ни он, ни Таисия не могут смириться с тем, что нам может быть хорошо без них?

— Таисия, кажется, уже поняла это, — заметил Буравин.

Полина подняла голову и удивленно посмотрела на него. Буравин пояснил:

— Вчера я застал ее у Кирилла, и она призналась, что встречается с ним.

— Так вот почему ты не поговорил с Кириллом об Ирине, — догадалась Полина. — Постеснялся просить за мою сестру при Таисии.

— Нет. Понимаешь, все, с чем я к нему шел, просто вылетело из головы, когда я увидел у него Таисию.

— Ты ревнуешь? — тревожно спросила Полина.

— Нет, не ревную. Но мне очень не нравится, как она себя ведет. Какой пример она показывает Кате? Что, я не прав?

Полина смотрела на Буравина, как будто впервые:

— А тебе не кажется, что мы с ней очень похожи? Почему же, когда я уходила от Бориса, ты не сказал мне, что я становлюсь дурным примером для своих сыновей?

— Не сравнивай себя и ее. У тебя были совсем другие обстоятельства, — отмахнулся Буравин.

— Те же самые! Но теперь я вижу, что не только мы с ней, но и вы с Борисом очень похожи! То же собственничество, возведенное в культ, то же нежелание считаться с другими! — она вышла из комнаты.

Буравин потребовал:

— Полина, вернись!

Ответом ему было молчание. Буравин, глядя на часы, пошел за Полиной:

— Полина, я опаздываю на работу…

— Ну и беги на свою работу! Я с тобой разговаривать больше не желаю! — отозвалась она.

Буравин так и замер посреди гостиной:

— Полина, я знаю, что у меня масса недостатков. Давай поговорим.

— Я уже все сказала.

— Хорошо, я надеюсь, вечером ты будешь больше настроена на общение, — отступил Буравин.

* * *

Смотритель приветствовал зашедшего в док Костю:

— Костяш, привет! Погляди, какой у меня тут улов! — и он указал на Марукина и добытый около маяка пистолет.

Костя выдохнул:

— Ух ты! Только что-то он очень бледненький? Видел бы ты его в кабинете: такой надутый и важный, того и гляди лопнет!

— Ладно, Костя, не задирай его! Юрик ведь теперь с нами, как говорится, в одной лодке, — иронизировал смотритель.

— Да? — подхватил Костя. — Тогда надо побыстрее его выкинуть за борт.

— Нельзя! Он собирается оказать нам очень важную услугу. Вот, вызвался помочь достать мое золото из милиции, — сообщил смотритель.

— Интересно, как? Что, сходит и принесет? — поинтересовался Костя.

— Нет, так утруждать его мы не станем, — заступился за Марукина смотритель. — В милицию пойдешь ты!

Марукин засмеялся.

— Я в милицию не пойду! Даже не думай! — предупредил Костя. — Смотри, даже этот Марукин смеется над нами!

— Хорошо смеется тот, кто смеется последним! — мудро заметил смотритель. — Послушай лучше, что я придумал…

— Даже слушать не хочу! Сказал — не пойду, значит, не пойду. Если хочешь, иди сам.

— Да что ты разнылся? Будь мужиком!

— А так я, значит, трус? — завелся Костя. — Хорошо же ты устроился! Сидишь тут, планы строишь, а я должен рисковать?

Смотритель взял Костю за плечи и встряхнул.

— Кажется, настало время тебя немного освежить, — сказал он и подтолкнул сопротивляющегося Костю к выходу.

* * *

Врач выговаривал Андрею:

— Да, дружочек, плохо дело! У вас очень сильное сотрясение. Непонятно, как вы вообще смогли самостоятельно добраться до больницы!

— Вы знаете, сильные головные боли начались только утром, — объяснил Андрей. — А до этого я думал, что обойдется.

— Поразительная выносливость. Но еще более поразительная беспечность! — возмущался врач. — Вам надо было вызывать «скорую». Что, если бы вы потеряли сознание по дороге?

— Но ведь не потерял! — беспечно улыбнулся Андрей.

— Ладно, расскажите, как вы получили эту травму? — поинтересовался врач.

— По рассеянности, — невинно сказал Андрей. — На маяке выключился свет, я пошел за фонарем и слетел со ступеньки.

— Очень странная ступенька! — заметил врач. — Мне она видится тяжелым металлическим предметом. И скорее он упал на вас, а не вы на него. Не так ли, молодой человек?

Андрей молчал. Медсестра заканчивала делать перевязку. Только она отошла от Андрея, как тот встал и спросил:

— Спасибо! Так что, доктор, я могу идти?

— Да вы в своем уме? — разозлился врач. — Я должен вас немедленно госпитализировать. Вас еще попозже посмотрит сам Павел Федорович, и я думаю, он полностью меня поддержит.

— Нет, нет, извините, но я не могу остаться! — настаивал Андрей. — У меня работа…

— Молодой человек, прекратите эту торговлю! — потребовал врач. — В конце концов, речь идет о вашем здоровье. Вам ни в коем случае нельзя напрягаться. Нельзя ни читать, ни писать. Лучше всего — побольше спать. И кроме того, я обязан известить о вашей травме милицию.

Андрей растерялся:

— Послушайте, не надо никакой милиции. Я уже сказал вам, что упал по рассеянности.

— А я сказал, что не верю этому. Скоро будет готов рентгеновский снимок, который, думаю, подтвердит мои предположения. И послужит доказательством в уголовном деле, — врач был настроен решительно.

— Каком деле? — удивился Андрей.

— Которое будет заведено на человека, опустившего на вас так называемую «ступеньку».

— В этом-то и задача, — согласился Андрей, потрогав рукой бинты на голове.

— Ну, милиция на то и существует, чтобы решать подобные задачи. И если вам безразлично, накажут виновного или нет, то я не хочу, чтобы еще кто-то пострадал от его рук.

Врач сел оформлять документы. В это время в палату вбежала Маша.

— Как ты? — кинулась она к Андрею.

— Маша, успокойся. Ничего страшного, — спокойно ответил Андрей.

— Как это, ничего страшного? У тебя сильное сотрясение мозга!

— Встряска мозгов иногда бывает полезна для работы. Сразу рождаются новые гипотезы, оригинальные идеи… — пошутил Андрей.

— Если только совсем их не отбить, — заметила Маша. — Кто же это тебя так ударил?

— Маша, вот об этом я с тобой и хотел поговорить, — тихо сказал Андрей. — Понимаешь, я попал сейчас в довольно щекотливую ситуацию… Врач сказал, что известит о моей травме милицию. Но дело в том, что ударил меня именно милиционер!